Прием для борьбы с бедностью
Экономисты Всемирного банка о России в период пандемии и после нее
Главный экономист Всемирного банка Апурва Сангхи и его коллеги Самюэль Фрейхе-Родриге и Нитин Умапати в колонке для “Ъ” подводят итоги и выделяют особенности пандемии в России, обсуждают реакцию властей на происходящее в экономике страны и настаивают на новых методах в социальной политике для преодоления постковидной бедности.
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ / купить фото
Пандемия COVID-19 продолжает оказывать влияние на нашу жизнь и подавлять экономическую активность во всем мире. По оценкам Всемирного банка, только к концу текущего года более 100 млн человек окажутся в состоянии крайней бедности. Ухудшается глобальная ситуация с продовольственной безопасностью, и пандемия, как ожидается, окажет долгосрочное и глубокое воздействие на весь мир. Как показала себя экономика России в период пандемии? И как пандемия повлияла на занятость, продовольственные цены и уровень бедности?
Во-первых, согласно последнему выпуску Доклада об экономике России, опубликованного Всемирным банком, ВВП России сократился в 2020 году на 3,0%, притом что мировая экономика сократилась на 3,8%, экономика развитых стран — на 5,4%, а экономика стран—экспортеров сырьевых товаров — на 4,8%. Есть несколько факторов, которые помогли России добиться таких результатов.
К этим факторам относятся накопление значительного объема фискальных и буферных резервов и стимулирующая денежно-кредитная политика.
Это позволило реализовать крупный пакет антикризисных мер налогово-бюджетного стимулирования объемом около 4,5% ВВП (на одном уровне с пакетами мер, принятых сопоставимыми странами).
Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
Фото: worldbank.org
Менее известны такие факторы, как относительно небольшой размер сектора услуг, а также большой государственный сектор, обеспечивший защиту от безработицы. Прогресс в области цифровизации, достигнутый Россией до начала пандемии, тоже сыграл свою роль и позволил российскому обществу довольно эффективно функционировать в период действия режима самоизоляции. Поддержанию экономики способствовало:
- более тесные и расширяющиеся связи с Китаем, где отмечаются относительно высокие темпы роста,
- стабилизация числа новых случаев заболевания COVID-19,
- смягчение параметров сокращения добычи нефти в рамках соглашения ОПЕК+.
Действительно, темпы восстановления экономики ускоряются, и сейчас мы прогнозируем рост ВВП России в 2021 и 2022 годах в размере 3,2%, хотя и с оговорками ввиду неопределенности, связанной с эволюцией пандемии.
Во-вторых, что касается занятости, конъюнктура рынка труда улучшается, хотя уровень занятости все еще ниже докризисных показателей.
В марте 2021 года уровень безработицы составил 5,4% по сравнению с 6,4% в августе прошлого года. Что интересно, большинство новых рабочих мест было создано в неформальном секторе экономики — около 828 тыс. во второй половине 2020 года. Однако потеря рабочих мест распределялась между видами экономической деятельности неравномерно. Общее сокращение занятости, составившее 1,78 млн рабочих мест, в основном затронуло четыре сферы:
- обрабатывающий сектор,
- строительство,
- розничную торговлю и индустрию гостеприимства,
- здравоохранение и социальное обслуживание.
Потерю рабочих мест в обрабатывающей промышленности, строительстве, розничной торговле и индустрии гостеприимства можно объяснить введением ограничительных мер и трудностью перевода этих видов деятельности на удаленный режим работы. Однако падение уровня занятости в здравоохранении и социальном обслуживании объяснить гораздо сложнее. Возможными объяснениями могут быть повышение уровня психологической и физической усталости среди медицинских работников, рост числа заражений коронавирусом среди работников этой категории или сокращение занятости в учреждениях социального обслуживания (в том числе частных), пострадавших от пандемии.
В-третьих, цены на продовольствие. За ростом цен на такие продукты питания, как сахар и яйца, стоят как циклические, так и структурные факторы. Повышению этих цен способствовали:
- рост мирового спроса,
- перебои в поставках на мировой рынок в связи с плохими погодными условиями,
- более низкий урожай отечественных масличных культур и сахарной свеклы,
- а также значительное ослабление рубля, отмечавшееся в прошлом году.
Структурные факторы связаны с запретом на ввоз в Россию продовольственных товаров из некоторых стран, введенным в 2014 году, что снизило уровень конкуренции на внутреннем рынке, поскольку российские производители не смогли в полном объеме удовлетворить имеющийся спрос.
В то же время меры краткосрочной (циклической) политики, принятые в ответ на рост продовольственных цен, предусматривали, главным образом, введение ограничений на экспорт (запреты, квоты и тарифы), а также установление предельных розничных цен и предоставление субсидий производителям. При том, что подобные меры привлекательны с политической точки зрения, они искажают экономическую конъюнктуру. Как показало одно из последних исследований Высшей школы экономики, ежегодные потери потребителей составляют 2 тыс. руб. на душу населения, а бенефициарами являются российские производители и импортеры продуктов, не запрещенных к ввозу.
Кроме того, рост продовольственных цен непропорционально сильно затрагивает малоимущие семьи и бедных граждан, поскольку они расходуют на продукты питания почти половину своего дохода. Следовательно, более правильным подходом к оказанию содействия тем, кто больше всего страдает от неполноценного питания, было бы повышение адресности российской системы мер социальной поддержки для улучшения положения с продовольственной безопасностью и сокращения бедности.
России удалось сдержать возможный рост уровня бедности, связанный с пандемией COVID-19.
Во многом этот успех стал возможен благодаря различным мерам социальной поддержки, включая увеличение пособий по безработице, пособий на детей, а также для неполных семей с детьми. С учетом восстановления экономики и допуская эффективную реализацию объявленных мер, мы прогнозируем снижение уровня бедности в России до 11,4% к концу 2021 года (по сравнению с 12,3% до начала пандемии). Однако этот показатель по-прежнему остается высоким, поэтому уверенный экономический рост будет играть важную роль в достижении национальной цели развития — снижение уровня бедности в два раза к 2030 году.
Также мы полагаем, что одного роста экономики будет недостаточно. Его необходимо дополнить более гибкими и инклюзивными мерами социальной поддержки. В рамках действующей системы социального обеспечения на долю бедных приходится лишь около 10% от общего бюджета, выделяемого на эти цели. Для успешной реализации послания президента потребуется система социальной поддержки, которая может удовлетворить многочисленные потребности уязвимых групп граждан в дополнительных финансах, здравоохранении, трудоустройстве и долгосрочном уходе.
В качестве примера инклюзивной системы социальной защиты можно привести национальную программу финансовой помощи тем людям, которые оказались за чертой бедности (программа гарантированного минимального дохода). Таким гражданам можно выплачивать пособие, которое компенсирует разницу между личным доходом и порогом бедности, а также оказывать поддержку в выходе на рынок труда. Если будут учтены все параметры такой системы, с учетом хорошей адресности, то, согласно нашим прогнозам, стоимость такой программы, составит, как минимум, около 0,3% ВВП. Проведенный нами анализ говорит о том, что окно возможностей для достижения цели по снижению бедности еще есть.