 |
ФОТО: АНДРЕЙ ШЕЛЮТТО  |
Процесс, завершившийся на прошлой неделе в Катаре, был мукой. Для двух сотрудников российских спецслужб, оказавшихся в тюрьме посреди Аравийской пустыни. Для российских дипломатов, привыкших, что работа в маленькой и богатой курортной стране — это синекура, и поэтому практически неспособных к активной работе на глазах у всего мира и приходящих в ярость при виде журналиста. Для катарских чиновников, никогда еще не сталкивавшихся со столь серьезными и громкими делами, да еще накануне летних каникул. Но, наверное, неприятнее всего он был для властей — как российских, так и катарских. Ни в Москве, ни в Дохе совершенно не хотели этого сенсационного процесса, прилюдного выяснения отношений. Однако ловушка, в которую попались два государства, была расставлена так умело, что выпутаться без потерь им не удалось.
Мало кто об этом помнит, но эмир Катара Хамад бен Халифа аль-Тани и президент России Владимир Путин не так давно встречались. Возможно, с той встречи и начались все проблемы. Это было в октябре прошлого года в малайзийском городе Путраджайе, где собрались лидеры всех мусульманских стран мира — членов организации "Исламская конференция" (ОИК).
Та встреча была очень яркой. Шейх Хамад открывал ее своей речью — как действующий председатель организации. Владимир Путин произвел фурор просто своим присутствием: Россия впервые проявила интерес к общеисламскому саммиту, даже более того — продемонстрировала свою солидарность с мусульманскими странами. Однако героем того саммита оказался вовсе не президент Путин и не шейх Хамад, а хозяин встречи, премьер Малайзии Махатхир Мохамад. Выступая перед коллегами, он произнес такую речь, которую еще много месяцев цитировали все мировые СМИ:
— Вся мусульманская умма подвергается презрению, наши народы убивают. Наши дома разрушаются,— бушевал премьер.— Мы должны дать настоящий отпор угнетателям. 1 млрд 300 млн мусульман не могут потерпеть поражение от нескольких миллионов евреев! Но мы больше полувека боремся за Палестину. И что? Ничего! Сейчас положение даже хуже! Во второй мировой войне европейцы убили 6 млн евреев из 12. И все равно евреи правят миром! Мы должны выиграть эту битву! Но для этого должны вооружиться не злостью, а разумом!
Все западные лидеры были возмущены и потребовали от Махатхира извинений. Реакция Владимира Путина была более чем сдержанной. "Выступавшие высказывали разные точки зрения, среди них были крайние. Невредно послушать",— заявил он.
Авторитет России в исламском мире на тот момент был высок, как никогда. Уже почти забылись или отошли на второй план чеченские войны, из-за которых Москву обвиняли в истреблении мусульман. Зато был свежий пример единения России с исламским миром — война в Ираке. Россия не поддержала американский "крестовый поход", а значит, оказалась по эту сторону баррикад. Начались разговоры даже о присоединении России к организации "Исламская конференция" — если не в качестве полноправного члена, то хотя бы наблюдателем.
Уже через несколько дней после встречи ОИК в Малайзии стало ясно, что далеко не все довольны такой внезапной близостью России и ислама. Из Путраджайи Владимир Путин переехал в Бангкок — на форум АТЭС. Там был и Джордж Буш, но два президента так и не встретились (протокольные совместные фотографирования не в счет). Аналитики заговорили о похолодании в отношениях между Россией и США. Основной причиной называли недовольство Америки тем, что Москва пошла "на Восток". Из-за этого, объясняли информированные источники в Вашингтоне, не решаются никакие проблемы между двумя странами: поправка Джексона--Вэника, ВТО, ядерное сотрудничество с Ираном, ПРО.
По странному совпадению примерно в то же время Соединенные Штаты вдруг начали помогать Москве в борьбе с чеченскими сепаратистами. С самого начала объявленной Джорджем Бушем войны с мировым терроризмом российские власти твердили, что чеченские боевики — часть "Аль-Каиды". Им долго никто не верил. И вдруг Вашингтон начал дружить с Москвой против чеченцев. Ни с того ни с сего госдепартамент включил Шамиля Басаева и Зелимхана Яндарбиева в свой черный список международных террористов.
Окрыленная этим успехом, Москва начала требовать от Катара выдачи экс-президента Чечни. Эмир Хамад бен Халифа с ответом не торопился, ведь Яндарбиев считался его личным гостем. Его не прогоняли, но вновь и вновь повторяли, что беженцу строго запрещено заниматься политической деятельностью. Ссориться со своими новыми друзьями и почти что братьями по "Исламской конференции" катарские власти совсем не хотели. Но тут наступила пятница, 13 февраля. По дороге из мечети Зелимхан Яндарбиев был подорван в своем джипе.
Катарские спецслужбы недолго искали убийц Зелимхана Яндарбиева. Уже через четыре дня на вилле, принадлежащей российскому посольству, были арестованы трое граждан России. Официальные лица в Дохе признали, что в розыске им помогли американские спецслужбы.
Катар, как известно, основной союзник США в Персидском заливе. Более того, самый преданный. Когда американцы готовились к войне в Ираке, все остальные арабские режимы (кроме Кувейта, имевшего все основания враждовать с Ираком) не рискнули поддержать США. Саудовская Аравия, например, не предоставила американским военным свою территорию и потребовала освободить уже занятые ими базы. Руку помощи протянул только Катар, и именно там разместились ключевые силы коалиции: штаб центрального командования (переведенный из Флориды) и изгнанная из Саудовской Аравии база ВВС. Поэтому не стоит удивляться тому, что американские спецслужбы в Катаре есть. А когда речь зашла о самом громком преступлении за всю историю эмирата, все службы безопасности, находившиеся в стране, были брошены на поиск виновных.
Характерно и то, кто первым сообщил о поимке убийц Яндарбиева. Это был не канал "Аль-Джазира", традиционно первым узнающий все жареные факты в регионе. Сенсационные сведения о трех пойманных "европейской внешности" опубликовала издаваемая в Лондоне на саудовские деньги газета "Аш-Шарк аль-Аусат", известная частыми сливами из источников, близких к западным спецслужбам.
Так механизм был запущен. Конфликт между двумя странами разгорался сам собой. Обе стороны усиленно пытались его если не затушить, то хотя бы скрыть. Российские дипломаты вели напряженные переговоры, усиленно скрывая их содержание от прессы. Катарские власти прилагали все усилия, чтобы процесс прошел как можно тише. После первого же заседания слушания стали проводиться в закрытом режиме — по просьбе российской стороны и по обоюдному согласию защиты и обвинения.
После оглашения приговора детали судебных прений значения не имеют. Итог весьма логичен, и уже не так важно, каких свидетелей вызвали или не вызвали в суд и были ли прокурором допущены ошибки. С самого начала было ясно, что вердикт будет обвинительным, иначе зачем вообще затевать этот процесс.
Российские власти с самого начала вели переговоры с катарскими об исходе процесса: президент Владимир Путин звонил эмиру, секретарь Совбеза Игорь Иванов сам приезжал в Доху. Да и сами адвокаты признают, что основной результат их работы — то, что смогли предоставить переговорщикам некие веские аргументы. Очевидно, эти переговорщики и добились вынесения сносного и устраивающего всех приговора.
Двое россиян (их фамилии точно неизвестны, их арабское написание по-разному может переводиться как Белашков или Яблочков (первый) и Покшов, Бокчов, Богачев или Пугачев — второй) приговорены к 25 годам тюрьмы — таково пожизненное заключение по катарским меркам. Это оптимальный вариант, так как в случае смертного приговора они могли рассчитывать только на снисхождение эмира, который заменил бы им казнь пожизненным заключением. Теперь же, по словам представителей защиты, вполне возможен вариант их перевода из Катара в какую-нибудь российскую тюрьму — в соответствии с рекомендациями ООН.
Кое-как разрешились и внутренние проблемы обеих стран: и российские, и катарские власти должны были выйти из ситуации, сохранив лицо, и им это, похоже, удалось. Эмир Хамад бен Халифа должен был проявить жесткость, ведь убитый был его личным гостем, мусульманская умма не поняла бы снисхождения. Более того, слова судьи, что подсудимые были лишь исполнителями приказа, отданного российскими спецслужбами, демонстрируют принципиальность катарского суда, которая понравится и подданным эмира, и чеченской диаспоре.
С другой стороны, шейх Хамад давно стремится выглядеть либералом и реформатором. На эту мельницу воду льют довольно гуманный приговор, а также перспектива высылки осужденных в Россию — все равно на свободу выйти они не смогут, так как за их содержанием под стражей будет следить комиссия из ООН.
И российские власти не считают происшедшее пятном на своей репутации. Хотя адвокаты и дипломаты не устают повторять, что осужденные непричастны к убийству, российское общество это совершенно не волнует. "Даже если это они — правильно сделали, жаль только, что прокололись",— так реагирует на процесс в Дохе рядовой россиянин. Если же защита добьется послабления заключенным, это и вовсе будет победа.
Так что пострадало в результате процесса только одно. Если Россия и правда хотела налаживать отношения с исламским миром, то с этим ничего не вышло. Российские государственные СМИ во время процесса выпячивали такие детали катарского суда, которые могли бы считаться примером "варварских обычаев" этой арабской страны. Арабские СМИ, напротив, ужасались варварству русских, убивших беззащитного человека на выходе из мечети.
Между эмиром Катара, одним из самых влиятельных и активных исламских лидеров в мире, и Владимиром Путиным всегда будет тень Зелимхана Яндарбиева. Сближение исламских стран и России сорвалось. А в отношениях России и США вновь нет никакого похолодания.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ