 |
Я еще не смотрел "Ночной дозор". Сейчас допишу и пойду смотреть — не без опасений.
Опасения вот по какому поводу. Я очень люблю книги Сергея Лукьяненко, прочел почти все. "Ночной дозор", безусловно, лучшая вещь. Вопрос — тянет ли на "Матрицу"? Иначе — содержит ли "Ночной дозор" мифологию, пригодную для того, чтобы превратиться в культовое кино?
Всем понятно, что сегодняшние культовые фильмы — те же легенды и мифы Древней Греции. Они должны содержать ясное объяснение наличного положения дел в художественной форме. Опять же всем понятно, что сегодняшний базовый культурный миф изменился сравнительно с тем, что было даже 20 лет назад. Он выстроен на идее двух миров. Рядом с реальностью есть мир иной — виртуальный, этнический, магический, путешествий во времени, спецслужб. Все проблемы реального мира есть следствие проблем параллельного мира. Их решение требует переселения в параллельный мир и борьбы в нем. Лукьяненко этой идее соответствует. Все его книги выстроены в логике двух миров: "Ночной дозор" — магический, "Лабиринт отражений" — виртуальный, "Холодные берега" — параллельная история и т. д. Лукьяненко часто сравнивают со Стругацкими, но между ними есть важное отличие. Если Стругацкие стремились представить иной мир как банальную повседневность (магия в НИИ), то Лукьяненко действует прямо противоположным образом.
Однако нужно понимать, что на рынке массовых мифологий каждый из иных миров обладает разной ценой (в том числе и чисто коммерческой) в зависимости от множества показателей. Например, мир этнический дешевле виртуального. Мир, с которым работает "Ночной дозор", следует признать среднеценным. С одной стороны, магический мир густо населен, обладает развитой смысловой топографией, имеет длительную историю. С другой, количество людей, которые готовы согласиться с тем, что неполадки в сегодняшнем мире связаны с кознями магов, ведьм и вампиров, значительно меньше тех, кто видит здесь результаты каких-то сбоев виртуальности.
Далее сегодняшний базовый миф выстроен на особом типе героя. Героем сегодня является ученик, действующий в паре с гуру. Это в корне отличается от традиционного мифа, где герой выступает в роли уже сложившегося человека. Это обеспечивает сегодняшнему мифу нетривиальную тематику психологического изменения героя, которая, впрочем, легко перетолковывается в ритуалы инициации. "Матрица" — яркий пример. У Сергея Лукьяненко с этим вроде бы все в порядке. Главный герой у него тоже чаще всего молодой человек, ищущий свое предназначение. Но он делает это как-то не так, как принято.
Не знаю, что там случилось у Лукьяненко в детстве, но в основе абсолютного большинства его книг лежит один и тот же сюжет. Подросток, которого как-то ужасно обидели и оставили одного. Бросили, предали, изгнали и т. д. При этом сделали это люди хорошие — родители ("Геном", "Холодные берега"), любимый учитель ("Звезды — холодные игрушки"), добрые маги ("Ночной дозор"), которым бессмысленно мстить. Справедливость, таким образом, не восстанавливается. Причем обиженные дети могут у него возникать по многу и друг друга отражать (так, мальчик Егор в "Ночном дозоре" оказывается своего рода зеркалом главного героя — Антона Городецкого).
При этом характер героя у Лукьяненко прямо продолжает линию Стругацких, я бы сказал, Александра Привалова из "Понедельник начинается в субботу". Детских черт у него нет, он позитивен, инициативен, креативен, при этом наивен, романтичен и дружелюбен. Вредных привычек не имеет, сексуального влечения почти не испытывает, двойной жизнью не живет, словом, очень, очень хороший молодой человек. Но у него всегда кризис отношений с учителем, который как раз и принимает на себя функции обидевшего (пара Гессер--Городецкий и Городецкий--Егор в "Ночном дозоре"). На Нео из "Матрицы" он не очень похож.
Отсюда следует кардинальное отличие Лукьяненко от базового мифа в третьем пункте, а именно в том, что делает герой. Его основной пафос — понять, кто он такой и зачем существует. Он может воевать со злом, спасать любимую, но это не самоцель. Он вообще не хочет решать проблемы современного мира путем ухода в параллельный. Он хочет занять место в жизни. Его странствия в параллельном мире сводятся к тому, как занять достойную позицию в системе, получившейся, когда его предали. Уже не в пространстве психологии Лукьяненко, а в пространстве социальной психологии сегодняшней России этот обиженный подросток интерпретируется как, скажем, младший научный сотрудник, которого взяли в НИИ, а тут наступили реформы, и НИИ развалился. Вся запрограммированная образованием и воспитанием жизнь развалилась, а вместо нее наступила какая-то новая, непонятная и, видимо, плохая. Нужны большие усилия, чтобы разобраться, какое место в ней является для тебя приемлемым по нормам воспитания и образования. Финал эпопеи про дозоры, в котором Антон Городецкий становится заместителем начальника Гессера по кадровым вопросам, в этом смысле крайне показателен. Можно представить себе "Матрицу", в которой Нео становится замом Морфиуса по кадрам?