|
Лаковый кусочек |
 |
| Фото: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ, "Ъ" |
Пять аккордных сантиметров
Путь к лаковой миниатюре господина Ласунова был непрост. Получив в 1989 году диплом историка, он немедленно уехал на исторические заработки в Абхазию — там началась война. Потом в Румынию — там свергли Чаушеску. Затем в Югославию, но она немедленно развалилась. Помыкавшись еще немного, в 1991 году Сергей Ласунов от греха подальше вернулся в Россию, где его, по его же словам, потянуло на малые формы. Стал коллекционировать миниатюру, затем финансировать художников-миниатюристов, затем делать за них кое-какую работу, затем делать все, что делали до этого или не делали вовсе. Отсюда речь о новом направлении в лаковой миниатюре — синтезе декоративно-прикладного искусства и пусть миниатюрной, но живописи. Этим он занимается до сих пор и именно поэтому знает о лаковой миниатюре почти все.
— Сергей, лаковая миниатюра не относится к предметам первой необходимости и не является объектом моды. Велик ли сегодня на нее спрос?
— Сказать, что спрос тотальный и все скупается, нельзя, но интерес растет. Пока в основном со стороны коллекционеров, в большинстве случаев — зарубежных.
— Им это интересно в качестве русской диковинки?
— Европейцы в нашей лаковой миниатюре увидели рефрен своей европейской культуры, квинтэссенцию перехода от религиозной традиции к светской. У того же Босха дед был иконописцем, а живопись самого Босха близка по технике к миниатюрной. Но в западном искусстве, увы, "живых" творцов этого переходного момента не осталось. Кроме того, у европейцев культура зрителя не ушла и, что немаловажно, где-то совпадает с финансовыми возможностями.
Наши работы есть, к примеру, в коллекции Майка Гарсона, музыканта группы Дэвида Боуи. Мне известно более 700 имен людей, проживающих по всему миру и владеющих в той или иной мере значительными работами русских миниатюристов. Среди них — простые израильтяне и техасские мультимиллионеры, их аудиторы, французские кинозвезды, рок-музыканты, корейские компьютерщики, немецкие дипломаты и, наконец, московские и питерские начальники. Один из крупнейших коллекционеров — Йост Ритман, который возглавляет семью нидерландских авиаолигархов. У него около 300-400 работ — в основном из Палеха периода с конца 70-х по наше время. А когда под его патронатом прошла серия выставок в Амстердаме, последнюю из них посетило более 50 тыс. человек.
— В России это кому-нибудь, кроме производителей и искусствоведов, интересно?
 |
| Девушка на дороге (шкатулка): В новой лаковой миниатюре есть место для эпатажа (С. Ласунов--Л. Родионова, серия "Девочки и женщины": "Она"), 12 х 6 х 3 см |
— Сколько стоит оригинальная работа?
— $3-4 тыс. Это зависит и от размера, и от материалов, и от художественного результата, в конце концов.
— А во времена СССР?
— Работу, имеющую художественную ценность, могли продать и за 70-100 тыс. руб. при официальном курсе доллара 60 копеек. Примечательно, что в Палехе раньше выставлялась цена сантиметра копийных (массовых) работ. Расценки за копийные работы, которые выставлялись худсоветом Палехских художественных мастерских при приемке работ, на конец 80-х составляли: самая высокая категория ("аккордная") — 5,2 руб./см, "четвертая" — 4,2 руб./см, "третья" — 3,2 руб./см. И уже в соответствии с количеством сантиметров в миниатюре определялась и стоимость всей работы.
— Может быть, сегодня проблема все-таки не в отсутствии ценителей, а в их неплатежеспособности?
— Понижение стоимости приводит к тому, что художник отказывается от каких-то технологических элементов. Художник думает: да, я проделаю сложную работу, соединю ее с качеством формы совершенно отвратным, и работа не сохранится. Зачем тогда проделывать трудоемкую работу? Кроме того, если поездить по мастерским художников, можно купить интересную вещь недорого.
— Насколько недорого?
— Несколько сотен долларов. Проблема скорее не в стоимости, а в отношении к миниатюре как таковой. Ее у нас принято считать народным искусством, отношение к которому всем известно. Для зрителя, вышедшего из постсоветского периода, очень большое значение имеет идеология, то есть то, что человек об этом искусстве знает. В какой-то период у советского истеблишмента возникло понимание: такие вещи здорово дарить. Этакая четкая поляризация: за рубеж здорово дарить, а дома и даром не надо. И это знание до сих пор превалирует над непосредственностью восприятия.
"Это не наше искусство!"
— Как давно в России занимаются лаковой миниатюрой?
— С XVIII-XIX века. Центров лаковой миниатюры четыре — Палех, Мстера, Холуй и Федоскино. Палех, Мстера и Холуй в 30-е годы XX века были искусственно трансформированы с подачи Голикова, Бакушинского, Максима Горького из иконописных центров, которыми до этого времени и являлись, в центры лаковой миниатюры. Одна из причин такой трансформации — спасение мастеров от репрессий. Кстати, один из старых иконописцев как-то рассказывал мне связанную с этим историю, почему Мстера попала в незавидное положение относительно Палеха. В Москве открывалась Кустарно-промышленная выставка 1928 года. Приехал Сталин, прошелся вдоль витрины: это хорошо, это тоже. И вот у него задерживается взгляд на мстерской миниатюре (Палех он почему-то проскочил):
— А это что?
— А это, товарищ Сталин, бывшие иконописцы...
На слово "иконописцы" Сталин отреагировал, не дослушав:
 |
| Шкатулка с телефонами: С. Ласунов--Л. Родионова ("Девочки и женщины": "Телефон"), 7 х 6 х 11 см |
И все. Не помогла ни золотая медаль на Всемирной выставке в Париже 1937 года, ни награды в Нью-Йорке в 1939-м. А Палех вскоре стал брэндом, который в советское время ценился очень высоко. Палешане первыми нарисовали огромные звезды на черном фоне лаковой миниатюры, создали вещи, посвященные "Буревестнику". Федоскино же образовывалось именно как центр хенд-крафта — дорогой, штучной работы — в XVIII веке.
— Образовывалось искусственно?
— Был такой купец Коробов, который обратил внимание на то, что среди русской аристократии популярны дорогие европейские лаковые шкатулки. Как человек предприимчивый, он вскорости организовал подобное производство на месте, в Федоскино, но позиционировал свою продукцию в более низкую ценовую категорию. Его зять Лукутин, более интеллигентный и допытливый господин, предпринял попытку реанимировать древние ремесленные технологии. Для этого он изучал лаковую миниатюру Китая, древние японские манускрипты. И возник некий феномен: с одной стороны, это традиции русской иконописи (Палех, Мстера), а с другой — технологии, связанные с искусством Древнего Востока, и западноевропейская живопись. Работы федоскинцев были чаще всего интерпретациями известных образцов живописи. Например, полотен голландцев, переложенных на новый лад.
— Где-то сегодня этому учат?
— В профильных вузах, наверное, обучают основам. Но в лаковой миниатюре навык, умение преобладает над знанием.
"Вопрос не в том, что делается, а как"
— Насколько доходна работа миниатюриста?
— В год хороший мастер может осилить три-четыре серьезные авторские работы и продать их, например, за $3-15 тыс. каждую. А может и не продать ничего.
— Сколько времени уходит на каждую работу?
— Правильнее говорить о времени, которое уходит на каждый этап работы. Сначала идет подготовка папье-маше. К примеру, навивка из картона. Делается форма, навивается на нее картон, потом этот картон проклеивается. При этом в искусстве всегда встает вопрос, не что делается, а как. Просушка, к примеру, идет около трех месяцев, температурный режим на разных этапах отличается. Вы можете выставить недостаточно или слишком высокую температуру и т. д.
В последнее время и художники, и заказчики сами начали повышать требования к качеству папье-маше. Раньше была некоторая дисперсия: либо коллекционер и покупатель обращают внимание исключительно на миниатюру, либо это интерес к предмету. Им уже ясно, что папье-маше так же важно, как холст или рама. Качественное папье-маше выше по стоимости, чем фабричная сувенирка с живописью и лаком, поэтому лучше, если папье-маше занимается профессионал.
— Какова стоимость работы папьемашиста?
— Несколько сотен долларов, хотя может быть и $1-2 тыс. в зависимости от объема работы и поставленных перед мастером задач. Если папье-маше сделать хорошо, оно обладает особой прочностью на сжатие, растяжение и т. д. Сопоставимые технологии позже стали использовать при изготовлении пластиковых кузовов для автомобилей.
Таким образом получаем форму — шкатулку, портсигар и т. п., на которой будет миниатюра. Дальше — грунтовка. Снова вопрос, как мы это сделаем. Можно использовать грунт на основе красной глины — традиции, казалось бы, соблюдены. Но это хорошо для изделия среднего уровня, а на долгое время живопись не сохранит.
— Форма готова. Дальше?
— Параллельно или после изготовления формы идет работа над графикой. Я графическую основу делаю детально, так как работаю в тандеме с художницей Людмилой Родионовой, которая должна получить максимально четкое представление о задумке. Мы оговариваем художественные приемы, цветовое решение. На это может уйти и до трех месяцев. На живопись уходит полтора, три, четыре месяца: большую роль играет человеческий фактор.
— Живопись наносят на глаз?
— Все зависит от индивидуальных способностей мастера и конкретного момента. Некоторые работают только с увеличением. Современный художник может освоить эти технологии, вопрос в том, что на это уходят годы.
— Вы используете обычные инструменты и краски?
— Нет. Если художники-станковисты заходят в художественный магазин и покупают там все готовое: холсты, краски, тот же лак для фиксации живописи,— то кисти, грунты, творенное на гуммиарабике сусальное золото — все это миниатюрист делает сам или в редком случае кооперируется со своими коллегами по принципу, у кого что лучше получается. Промышленного производства колонковых и беличьих (разного типа для разных операций) кисточек, годных для темперной миниатюры, у нас нет.
— Следующий этап?
— Просушка. Иконописцы отводили на это около года, мы — полгода-год. Работу ведь можно выставлять и без лака какое-то время, но, конечно, с опасностью повредить.
И наконец, самое сложное — нанесение лака. Культуры лака у нас не было: икона покрывалась олифой. Лак же — это Япония, Китай. В последние годы массово применялся паркетный, а не натуральный лак. Но при его использовании съедаются полутона, на изделии появляется кракелюр (растрескивание) и т. д.
— Как долго может жить лаковая миниатюра?
 |
| Шкатулка-буфетчица: С. Ласунов--Л. Родионова ("Девочки и женщины": "Мужчина"), 9 х 7 х 3 см |
"Граждане! Не верьте всему, что написано на сарае!"
— Где сегодня можно увидеть интересные работы?
— Если речь идет о спектре работ от имитации до профессионального хенд-крафта, неплохой выбор в городских галереях, в специальных лавках, на Измайловском вернисаже.
— Как сделать правильный выбор?
— Если у вас $100-300, то для покупки профессиональной работы из Палеха или Мстеры, пусть и копии, возьмите сначала где-нибудь десятидолларовую вещицу и отправляйтесь, скажем, в Музей декоративно-прикладного искусства. Проторчите там часа два-три. Не забывайте держать свой припас перед глазами точно так же, как турист держит карту. Сравнивайте. Вспомните опыт, который у вас появился, когда, проникнув в Пушкинский музей к примеру, вы невольно вспомнили коврик, что висел у вас на даче в детстве над кроваткой. То есть коврик и Дега — понимаете, о чем я толкую? И потом отправляйтесь совершать покупку — что будет, то будет.
Если вы ставите вопрос о предмете искусства уникального качества и (или) об авторском произведении, то главным становится, не где вы покупаете, а что и у кого. Если вы не решили, что именно вам нужно, ваш маяк — личность дилера, галерейщика, художника.
Еще в 1999 году в город Плес на один из семинаров, проводимых институтом "Открытое общество" Фонда Сороса, на тему подделки под Палех приехала дама, искусствовед почтенного московского музея. По дороге у Киевского вокзала с лотка она приобрела палехскую шкатулку то ли за $5, то ли за $10 (при этом авторские гонорары тогда составляли как минимум $300-500). Даже с расстояния 8-10 метров можно было рассмотреть, что это "мультик" — так называют рисованные имитации на профессиональном сленге. "Неужели это подделка? Написано же: 'Палех'!" — восклицала искусствовед. Так и хотелось сказать: "Граждане! Не верьте тому, что написано на сарае! Даже если очень хочется".