Уж сколько написано о том, что с этого года начали действовать принятые по инициативе Минтруда поправки к законодательству, запретившие НПФ «привлекать посредников (в том числе агентов, поверенных) для заключения ими от имени фонда договоров об обязательном пенсионном страховании» (ОПС). По мнению авторов законопроекта, большое количество досрочных переводов, при которых граждане теряют деньги, возникает именно из-за деятельности финансово заинтересованных агентов. Они допускают «случаи введения в заблуждения граждан» и фальсификацию их «договоров и заявлений». «Прямой запрет на привлечение посредников, в том числе агентов» вводится для «дополнительной защиты граждан», заявлял замминистра труда Андрей Пудов.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ
После такой PR-кампании я думал, что больше никогда не встречу ни одного пенсионного агента. Каково же было мое удивление, когда в одном из отделений Сбербанка я увидел, что его сотрудник занимается оформлением договоров об ОПС и заявлений о переводе пенсионных накоплений в дочерний НПФ. Естественно, я тоже решил оформить документы.
Операционистка Сбербанка честно призналась, что не является сотрудником НПФ, а просто оформляет договоры на перевод в фонд. Я под ее чутким руководством подписал договор, получил заявление, которое должен отнести в ПФР, чтобы на следующий год оказаться среди клиентов пока еще крупнейшего НПФ. Но ровно тем же всегда и занимались агенты, в том числе и Сбербанк, за что и получал агентское вознаграждение от своего фонда.
Все становится понятным, если прочитать базовый стандарт защиты прав клиентов НПФ, выпущенный ЦБ в июне. Оказывается, хотя агенту по закону и нельзя «заключать от имени фонда договор об ОПС», но можно его «сопровождать». Или, как это называют в банке, «предоставлять сервисные услуги». Вот только в чем разница не на словах, а в реальности?
Как и раньше, между агентом (банком) и НПФ Сбербанка заключен договор, как и раньше, банк получает деньги за эту услугу (в Сбербанке отказались это комментировать). Как и раньше, информацию я получил не соответствующую действительности: якобы не потеряю деньги при досрочном переводе. Впрочем, милая девушка-операционист, запутавшись в годах перевода без потерь, ввела меня в заблуждение не нарочно — она призналась, что сама не очень понимает в нашей пенсионной системе.
Какое облегчение, что, как заявили в Сбербанке, НПФ не осуществляет «активное привлечение» и что перевод в фонд «сопровождает» только «тех клиентов, которые самостоятельно пришли в отделение с целью заключить договор ОПС». Но кто ему или другим НПФ мешает начать «активное» привлечение клиентов с миллиардными суммами потерянных гражданами денег? И зачем было с такой помпой принимать закон, который, по сути, ничего не поменял?