 |
ФОТО: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО  |
 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ |
Положительные изменения социально-экономических показателей России, разумеется, можно было бы считать результатом политики администрации Владимира Путина и правительства Михаила Касьянова. Но на самом деле многие успехи были достигнуты потому, что часть своих лозунгов власть переосмыслила, а другую не смогла реализовать.
История бизнес-власти
То, что негосударственный бизнес в России в первый президентский срок Владимира Путина подвергся репрессиям, пожалуй, не нуждается в доказательствах. Дело даже не в политически-уголовных преследованиях бизнесменов Владимира Гусинского, Бориса Березовского, Михаила Ходорковского. Идея государственного вмешательства в экономику в 2000-2004 годах осуществлялась в основном на более низком уровне.
Если до 1999 года автономия бизнеса, не слишком частые и всегда предсказуемые контакты между ним и государством на всех уровнях были, в целом, общей практикой, то в первый президентский срок Владимира Путина ситуация резко поменялась. В середине 90-х бизнесмен, занимающийся, скажем, экспортом металлолома из России в Финляндию (в Санкт-Петербурге, на родине президента, многие склонны считать, что Владимир Путин неплохо знаком с этим бизнесом), заранее знал, в какой точке бизнес-процесса ему будет необходимо взаимодействие с государством и в какой форме — заполнение формуляров, дача взятки, проведение переговоров о размере "отката", баня с сотрудниками таможни, ужин в ресторане с вице-губернатором. С 2000 года ситуация стала стремительно меняться, и в настоящий момент уже никто и никогда не может предсказать, какой звонок и из какого кабинета может заставить предпринимателя изменить свои планы. (Изменения в отношениях между бизнесом и государством очень хорошо видны и по возросшему престижу государственной службы.)
Отметим, что вовлеченность власти в дела бизнеса не может восприниматься как однозначно вредная для предпринимателей. Напротив — интеграция власти и бизнеса (на юридическом языке это именуется неприятным словом "коррупция", но не в этом суть) обыкновенно является полезным фактором для бизнесменов. Наличие у компании достаточно высокого покровителя в силовых структурах, на уровне министерств и ведомств, в парламенте считалось конкурентным преимуществом еще при Борисе Ельцине. Однако тогда отношения между чиновничеством и бизнесом все-таки строились по типовой схеме "деньги-услуги". В 2000-2004 годах уход на госслужбу стал вариантом прихода в бизнес, а чиновники практически перестали скрывать и свое прекрасное знание бизнес-реалий, и свой статус партнера в крупной корпорации. Правда, пока еще в чиновнической среде принято отрицать, что этот статус партнера одновременно является статусом и бенефициария, выгодополучателя. Думается, что эта естественная стыдливость, осуждаемая помимо прочего еще и Уголовным кодексом РФ, будет постепенно сходить на нет к 2008 году.
Значительная часть потребительского бума в России в 2000-2004 годах определенно связана со взлетом частного бизнеса, партнерствующего с государством. Фактически граница между чиновничеством и предпринимательским сословием в первый срок президентства Владимира Путина была уничтожена — по крайней мере в московских бутиках совершенно никакой разницы между чиновником и коммерсантом не видят. Раньше, уверяю, видели, равно как видели ее и продавцы дорогих автомобилей, строители коттеджей и туроператоры.
Сложно сказать, в какой степени процесс обогащения чиновничества внес свой вклад в сокращение разрыва в доходах между различными слоями населения. Но он, очевидно, был существенным.
Однако у процесса слияния бизнеса и власти (происходившего в полном противоречии с декларировавшимся Владимиром Путиным "равноудалением" — оно на практике наблюдалось лишь в отношении сверхкрупного бизнеса) есть еще одна интересная сторона. Этот процесс сделал практически бессмысленным все дирижистские усилия власти и намерения "направить" экономическое развитие страны в том или ином направлении. Главенствующими в коррупционном союзе власти и бизнеса всегда являются интересы бизнеса. Любые проекты, связанные с туманными целями типа "реструктуризации отечественной металлургии", "увеличения социальной ответственности текстильных магнатов" или "определения точек роста в фармацевтике", на словах поддерживаются. Но реальную поддержку государства (от ускорения бюрократических процедур до налоговых кредитов) получат лишь металлургический завод, ткацкая фабрика или фармлаборатория, интерес к развитию бизнеса которых имеет реальный чиновник.
Таким образом, значительная часть инфраструктуры потребительского общества России в первый президентский срок Владимира Путина обязана существованием именно коррупции.
История среднего класса
Устойчив ли нынешний компромисс между чиновничеством и бизнесом? В первые два года первого президентского срока Владимира Путина на этот вопрос было принято отвечать скорее отрицательно. К 1999 году уровень взаимодействия власти и бизнеса в России зафиксировался, и "повышать градус" пытались только отдельные бизнес-структуры, как правило крупные. Остальной бизнес просто не видел в этом необходимости — и инициативы федеральных и региональных властей, стремящихся любым способом "быть нужными" предпринимателям, естественно, не вызывали оптимизма. К концу 2001 года смысл "дружбы с чиновниками" был найден — конструкция стала выглядеть устойчивой. Настолько устойчивой, что партия "Единая Россия" при всей своей бессмысленности считалась почти всеми бизнесменами организацией достаточно приличной, чтобы в нее вступить. И детище Сергея Шойгу, сокрушающегося о невозможности быстрого построения "корпоративного государства" (термин из экономической риторики режима Муссолини в Италии до 1943 года), и Бориса Грызлова, провозглашающего "единость интересов власти и бизнеса" (его крайне любили власти в социалистических государствах Восточной Европы до 1990 года), начало строить свои планы как минимум на десять лет вперед.
Однако к 2004 году ситуация снова меняется. Михаил Ходорковский был одним из последовательных создателей режима "мирного сосуществования" госкапитализма и частной инициативы. Вслед за ним все большее количество предпринимателей не видят для себя перспектив развития нынешнего режима, и это неслучайно. При всей своей своеобразной красоте и логичности он не может рассчитывать на продолжительное существование.
В первую очередь потому, что коррупция разрушает государство, не позволяя ему выполнять не только те функции, которые, по сути, ему не нужны (например, управлять приватизированными отраслями экономики, составляя перспективные планы развития стихийно формирующихся процессов, и т. д.), но и те, которые сейчас востребованы обществом. И в первую очередь пресловутым "средним классом", который в течение первых четырех лет президентства Владимира Путина так и не смог стать социальной основой сформировавшегося режима.
Как ни определяй средний класс — через уровень доходов, через потребительское поведение, через потенциальную социальную активность, через культурные особенности,— в России в 2000-2004 годах он остался невостребованным. Иначе быть и не могло.
Коррупционный союз чиновничества и предпринимательства на деле не нуждается ни в какой социальной базе. Однако этот союз в качестве побочного продукта порождает в экономике достаточно много наемных сотрудников, более или менее уверенных в востребованности своих профессиональных навыков в текущей деятельности компаний, социально мобильных, способных делать более или менее компетентные оценки трендов в развитии общества. Проблема в том, что для этого слоя населения альянс чиновничества и собственников не только бесполезен, но и прямо мешает их личным планом.
Зримым итогом последних четырех лет для них стала практическая невозможность отстаивать свои профессиональные права, самостоятельно создавать собственный бизнес. Кроме того, негативные социальные аспекты государства, строящего свое экономическое развитие на коррупции (а это и прямо связанное с ней преследование публичной политики, и деградация институтов социальной мобильности, и просто государственная ложь как общепринятая практика), средний класс ощущает на себе первым.
Собственно, возросшую политическую активность (правда, в дозволенных рамках — например, в ситуации с монетизацией льгот) можно было бы объяснить как косвенную реакцию среднего класса на происходящее. Но на деле это не так: средний класс и в Москве, и в других крупных городах, и в провинции занят более увлекательным делом. А именно — потреблением.
История потребителя
Пожалуй, самое важное, что произошло в экономике России за первый президентский срок Владимира Путина,— постепенное создание в стране инфраструктуры потребительского общества. Для второго президентского срока в 2004-2008 годах ее появление уже является главным фактором, определяющим и политические, и экономические процессы в стране.
Перечислим лишь основные достижения российской экономики в прошедшие четыре года, которые воспринимаются сейчас как совершенно естественные, но которые невозможно было помыслить еще пять лет назад.
Увеличение реальных доходов населения до уровня около $200-250 в месяц на работающего сотрудника, в крупных городах — до $400-500 в месяц. Достижение этого уровня значительной частью населения вполне позволяет России входить в "золотой миллиард" (т.е. 1 млрд из более 5 млрд населения земного шара, имеющий максимальные средние доходы) и получать доступ к основным благам европейской цивилизации, пусть и не в таком объеме, как США и страны Западной Европы. Эти блага выглядят так: наличие собственного минимально комфортабельного жилья, доступность базовой продовольственной и потребительской корзины, доступность коммуникаций в пределах города (автомобиль или развитой общественный транспорт), доступность базового образования для детей, возможность нескольких недель отдыха в году, минимальное медицинское обеспечение, базовый доступ к информационной инфраструктуре (телевидение, сотовая связь, интернет, книги). Значительная часть населения России получила доступ к этим благам именно в ходе постоянного роста зарплат в 2000-2004 годах.
Появление системы потребительского кредитования. Старт ориентации российской банковской системы на массового, а не элитного потребителя пришелся, по сути, на 2004 год. Тем не менее инфраструктура для нее создавалась в первый президентский срок Владимира Путина.
Рост жилищного строительства и изменение массовых потребительских стандартов в области жилья. Количество новостроек в России на фоне сокращения населения не может не удивлять, особенно при резком росте цен на недвижимость, на порядок опережающем рост доходов. На появление в России ипотечного кредита как массового явления это списывать нельзя — ипотека, собственно, пока не родилась, ее создание считается одной из важнейших задач второго президентского срока Владимира Путина. Тем не менее строительная отрасль на подъеме.
Появление национальной индустрии развлечений. В принципе она существовала и раньше — однако массовый характер приобрела именно в 2000-2004 годах. Число кинотеатров, боулингов, ресторанов и клубов растет с 2002 года едва ли не так же быстро, как число супермаркетов. Именно в первый президентский срок Владимира Путина Россия вновь вспомнила, что в стране могут регулярно выпускаться бестселлеры, большое число граждан России может обсуждать успехи и неудачи национальной сборной на футбольном чемпионате. Наконец, вряд ли в 1996 году можно было поверить в то, что одной из главных тем для спама в электронной почте станет предложение экскурсий в Тулу, Суздаль и Санкт-Петербург. Развитие инфраструктуры внутреннего туризма также стартовало в 2000-2004 годах.
Появление возможностей для частного инвестирования. На смену высокорисковым вложениям средств в банковские депозиты, в разнообразные торговые операции, в предметы потребления постепенно начинают приходить более привычные для потребительского общества инструменты. Для наиболее обеспеченной части среднего класса это вложение на правах партнера или владельца в мелкий действующий бизнес, для менее обеспеченной верхушки — инвестиции в фондовый рынок, в облигации, в низкодоходные, но безрисковые депозиты.
Наконец, появление современной торговой инфраструктуры — основы потребительского общества Запада. Понятия "супермаркет", "дисконтная карта", "пластиковая карточка", "распродажа" вошли в российский быт (причем не только в крупных городах) именно в последние четыре года. И этот процесс только начинается.
Все эти достижения российской экономики за первые четыре года правления Владимира Путина в конечном итоге и станут причиной разрушения экономической основы действующего политического режима. Новое общество и новая экономика в России в 2000-2004 годах строились независимо друг от друга, и в 2004-2008 годах они начнут все больше мешать друг другу, провоцируя перемены. Правда, как быстро это произойдет и в какой форме, говорить пока рано. Несмотря на динамичное развитие экономики, аналитики прогнозируют обострение политической ситуации. Многие ожидают "кризиса перепотребления" — а на деле кризиса экономической политики государства — уже осенью 2004 года.
ДМИТРИЙ БУТРИН
 |
|
Политический бизнес До 2000 года практически у каждого российского предпринимателя существовала возможность стать самостоятельным политиком. Наиболее яркими примерами были Борис Березовский и Владимир Гусинский, и их преследование со стороны властей можно было бы списать на политические разногласия с администрацией Владимира Путина и рассматривать как исключительный случай. Однако истории о том, как лишился бизнеса региональный предприниматель, имевший свой взгляд на перспективы области, а то и района, с 2000 года можно услышать во всех регионах России — от Смоленска до Камчатки. Собственники-менеджеры В течение первого президентского срока Владимира Путина слова "собственник" и "менеджер" в России перестали быть синонимами. Разумеется, корпоративное управление в стране не достигло такого уровня, чтобы совмещение этих статусов стало редкостью. Однако главной тенденцией в этой области в 2000-2004 годах стало превращение собственника в президента компании, отвечающего за взаимоотношения с властью, и главного бенефициария бизнеса. Все большее число собственников среднего по оборотам бизнеса в России отходят от непосредственного управления своими компаниями, доверяя власть в них наемным профессионалам. И все большее число собственников в России вообще перестают интересоваться подконтрольным им бизнесом — достаточно и доходов с него. Бандитские "крыши" Образ "бандитской России" в течение первого президентского срока Владимира Путина поддерживался в основном федеральными телеканалами, демонстрировавшими телезрителям сериалы "Бригада", "Улицы разбитых фонарей" и т. д. На деле крупный и опасный криминалитет в России 2000-2004 годов стал скорее редкостью, нежели обыденным явлением. Разумеется, бандиты никуда не делись, однако перевод их активов из области "романтики ножа и топора" в область "честного предпринимательства" в этот период был практически завершен. Но свято место пусто не бывает: на смену "бандитским крышам" практически повсеместно пришли "милицейские крыши" — для мелкого бизнеса, "крыши ФСБ" — для среднего и крупного. На начало второго президентского срока Владимира Путина натуру для съемок "диких и жестоких бандитских нравов" разумнее всего искать в ближайшем опорном пункте милиции. Шальные деньги Хаотическая структура негосударственного перераспределения денег в экономике в 1989-2000 годах определяла существование в России феномена "шальных денег". От того, как упорядочивался характер перераспределения, судьба шальных денег мало зависела: они были обречены, и в 2004 году истории о том, как ваш институтский приятель, вечно стрелявший десять рублей на пиво, купил себе Porsche и дом на Рублевке, а затем снова превратился в бедного человека, окончательно перешли в разряд легенд. Сейчас шальные деньги напоминают о себе лишь в рекламе многочисленных казино и сетей игровых автоматов — хотя никакая азартная игра не сравнится с азартом безуспешной охоты за большими деньгами, скрашивавшей жизнь немалой части населения до 2000 года. Свобода основать бизнес Вместе с шальными деньгами и с относительной неинтересностью мелкого бизнеса для власти из экономической реальности России в 2000-2004 годах практически исчезла одна из основных свобод, которая так и не была оценена значительной частью населения,— свобода начать свой собственный бизнес с нуля. На первый взгляд этот процесс никак не связан с экономической политикой властей — количество рыночных ниш, в которых можно было быстро и без конкуренции развернуть прибыльный бизнес, неуклонно сокращалось с начала 80-х. Впрочем, кризис в малом бизнесе во многом связан и с тем, что коррупция и слияние власти и бизнеса на всех уровнях задают слишком высокую цену для "входного билета" на любом рынке. Но эта ситуация не может длиться вечно: рано или поздно эти ограничения станут тормозом для развития целых видов мелкого бизнеса, востребованность в которых по-прежнему будет велика.
Индустрия развлечений Во многом появление отечественной индустрии развлечений является одной из политических основ и стабильного рейтинга президента, и относительной популярности правящей партии. Отсутствие в России массовой индустрии развлечений — это именно то, что создавало у молодого поколения ощущение пустоты жизни в середины 90-х. Поэтому не стоит относиться к появлению "Ночного дозора", "Гарри Поттера", Харуки Мураками и Паоло Коэльо, рейтингу популярности Ксении Собчак, Анастасии Волочковой и Николая Баскова как к явлениям неважным и заслуживающим презрения. Россия ускоренно проходит период развития массовой культуры, на который у Западной Европы и США ушло два десятилетия. И именно поэтому достаточно скоро индустрия развлечений будет показывать власти весьма острые зубы: по крайней мере, нет оснований предполагать, что механизм, работающий во всем мире, может быть легко укрощен политтехнологами из администрации президента.
Развитие системы потребительского кредитования в России почти целиков обязано появлению дочерних структур крупных западных банков. Это и австрийский Raiffeisenbank, и Citibank, и чешский Home Kredit. И хотя основную массу кредитов в России выдают российские банки, национальная банковская система сдвинулась с места в сторону массового потребителя лишь с появлением на горизонте западных профессионалов-конкурентов. Пока потребительский кредит в России еще не приобрел и малой доли того размаха, который он имеет в ЕС и США. Тем не менее сама по себе возможность покупки в кредит к 2004 году стала одним из двигателей торговли в России, развивающейся немыслимыми ранее темпами. Всеобъемлющая коррупция Борьба с "оборотнями в погонах", которую российские власти начали в предвыборных целях зимой 2004 года, под самый конец первого президентского срока Владимира Путина, была воспринята большей частью населения как анекдотическая. На это есть все основания. Только в ситуации абсолютной коррумпированности государственного аппарата слухи об "откатах", которые получает премьер-министр России, могли получить распространение. Предположить, что какой-либо человек в своей работе на государство преследует идеалистические цели и не имеет в этом личной корысти, в стране образца 2004 года невозможно, и тарифы на назначение замминистра, главы УВД, избрание депутата вполне можно обнаружить и в открытой печати. То, что у этого явления есть положительные стороны, никак не компенсирует того вреда, который коррупция наносит экономике России.
Важным следствием роста реальных доходов населения в 2000-2004 годах стало развитие туристической индустрии и фактическое открытие мира не только для элиты российского общества, но и для среднего класса. При этом не имеет смысла сводить открытость мира для граждан России только к возможности увидеть красоты Парижа в турпоездке или полежать на пляже в Турции. "Доступный космополитизм" в российском исполнении, ставший более или менее развивающимся явлением, означает и рост популярности английского языка в России, и увеличение международных контактов бизнесменов, и снятие многих психологических барьеров для эмиграции и реэмиграции, и резкое увеличение скорости, с которой новая книга, фасон одежды, политическая идея или просто расхожая мелодия доходит до России. И что немаловажно — приходит из России на Запад. Карьеризм Возможность сделать карьеру в российской реальности 90-х годов существовала всегда. Однако, как и в случае с шальными деньгами, сознательные усилия по восхождению вверх по карьерной лестнице даже и на минуту не могли сравниться по эффективности с той дурной силой случая, которая возносила гражданина из третьего помощника дворника в вице-президенты по развитию корпорации с оборотом в $50 млн. Обилие таких случаев вкупе с традиционным российским кумовством делали карьеризм в России почти бессмысленным: проще было ждать или искать случая. И лишь на первый президентский срок Владимира Путина карьеризм как идея овладел массами обитателей офисов. Правильная рубашка, правильная речь, правильное выполнение должностных обязанностей, правильные увлечения и правильные причуды. Каких-то 15 лет, и мы займем кресло босса! |
