На завершившемся вчера в Риме саммите G20 экологические вопросы, декарбонизация и влияние экономики на климат образовали универсальную «зеленую рамку», в которой можно обсуждать что угодно — от пошлин на сталь и коррупции до поставок вооружений и туризма. Те, кто ждал от G20 именно «климатических» успехов, разочарованы — с энтузиазмом подтвердив всеобщее намерение бороться с глобальным потеплением, мировые лидеры немедля продемонстрировали, как новый климатический символ веры может быть использован для решения более насущных проблем. Главные из них — конкуренция на энергорынках, трансграничные налоги и движение капиталов, а также социальные движения: пандемия, видимо, усилит миграцию, а обещания G20 высадить триллион деревьев и финансово поддерживать мировое психическое здоровье вряд ли быстро изменят посткризисное будущее.
Лидеры G20 в Риме обнаружили, что озабоченность высшей ценностью современного мира, хорошей погодой, помогает обсуждать самые сложные международные темы
Фото: DPA Picture-Alliance via AFP
Лидеры G20 в Риме обнаружили, что озабоченность высшей ценностью современного мира, хорошей погодой, помогает обсуждать самые сложные международные темы
Фото: DPA Picture-Alliance via AFP
Председательство Италии в G20 в этом году сделало основную повестку саммита в Риме демонстративно связной. В первый день, 30 октября, руководители 20 крупнейших экономик мира (плюс руководство «приглашенных» стран — в этом году это, в частности, Испания; часть глав государств, в том числе России и Китая, присутствовали по онлайн-связи) обсуждали в единой «зеленой рамке» мировые финансы и здравоохранение, 31 октября — «климатические» вопросы и устойчивость развития. Хотя наибольшее число важных документов в рамках рабочих групп и специальных команд было опубликовано G20 по финансовой теме (большая их часть была подготовлена к встрече министров финансов G20 13 октября), вопросы «глобального потепления» на мировом саммите стали центральными — при полном согласии всех участвующих. Главы государств готовы были упоминать климатические цели в любой момент: даже коммюнике встречи глав США Джо Байдена и Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, где обсуждались в основном вопросы НАТО, поставки вооружения и Сирия, не обошлось без констатации удовлетворенности высокой оценкой сторонами взаимных усилий по декарбонизации.
При этом в «климатической» части стороны достигли немногого.
Так, генсек ООН Антониу Гутерриш заявил о «разочаровании» итогами саммита, тогда как премьер-министр Италии Марио Драги, полемизируя с ним, заявил: согласия в «двадцатке» было достигнуть нелегко, но результат есть. Все стороны в G20 признали «научным» подход к целям Парижского соглашения по климату, то есть необходимость сдерживать «глобальное потепление» на уровне до 1,5°C вместо 2°,— ранее этого не было. В итоговом коммюнике G20 указана готовность стран на национальном уровне перейти к карбоновой нейтральности в энергетике к «середине века». ЕС, твердо назначивший датой «нейтральности» 2050 год, в этом вопросе не поддерживают Китай и Россия, определяющие себе целью таких изменений 2060 год, и Индия, пока не конкретизировавшая срок.
Вопрос о десятилетней разнице при всей его условности (предсказать траекторию экономического и технологического развития вне чисто плановой экономики на таком горизонте, видимо, невозможно) технически стал главной деталью «климатической» части повестки. В итоге финал римского саммита в этом вопросе выглядит так: G20 договорилась с 2022 года прекратить субсидировать из своих бюджетов строительство «грязных» угольных энергомощностей за пределами своих стран (в более или менее заметных масштабах это делал ранее только Китай) и принять все усилия (без дат) для сокращения угольной генерации. В теории «внешняя угольная генерация» могла бы через пару десятилетий привести к экспорту в бедные страны «грязных» производств на дешевой энергии, но это чисто гипотетическая схема — на деле конъюнктурные моменты в «мировом вопросе об угле», в том числе условия его австралийских поставок в страны Азии и замещение угля газовой генерацией в Европе, видимо, для декларации были важнее.
Наиболее интересным в этом аспекте выглядит соглашение ЕС и США по временной и частичной (по квоте) отмене пошлин на европейские поставки стали в США из Европы, введенной в 2018 году по инициативе Дональда Трампа.
Пошлины отменяются с указанием на недопустимость скрытого экспорта в США металлов из КНР — они могут быть, по мнению США, произведены с нарушением климатических договоренностей.
Сразу после этого источники в Минторге США подтвердили консультации с правительствами Японии и Великобритании о пошлинах на экспорт в США алюминия и стали — с теми же оговорками и с упоминанием «воздействия избыточных мощностей на мировые рынки стали и алюминия». Традиционные для G20 «коммерческие» темы в Риме обсуждались и на многосторонней, и на двусторонней основе (так, Франция и Великобритания активно и успешно обсуждали конфликты вокруг рыболовства и другие последствия «Брексита»), но почти всегда с привлечением «зеленой» риторики.
Напомним, что в своей основе Парижское соглашение и многие другие «климатические» документы так или иначе косвенно ограничивают конкуренцию ради некоммерческих целей. Поэтому под «зеленый зонтик» легко вносятся почти любые темы, затрагивающие бизнес: 30 октября британский принц Чарльз «на полях» G20 проводил спецмероприятие саммита, посвященное роли частных компаний в декарбонизации, о которой ранее говорилось очень мало. Другое мероприятие этого уровня в Риме проводила королева Нидерландов Максима, оно было посвящено малому и среднему бизнесу и «женским» компаниям, но на нем также обсуждались роль МСП и женщин в «зеленом» повороте, а фем-повестка была официально включена в темы «устойчивого развития». Недовольство Антониу Гутерриша можно связать именно с бешеным успехом «зеленой темы» в Риме: G20 и ООН, чей «климатический» саммит в Глазго открылся 31 октября, в этом смысле конкуренты.
Финансы и последствия для них COVID-19 в Риме обсуждались с меньшей эффектностью, хотя с явно большим успехом.
Так, G20 полностью одобрила глобальный минимальный налог на прибыль в 15%, который затронет не только мировые IT-компании, но и фармгигантов (в первую очередь Pfizer и Johnson & Johnson, крупных поставщиков вакцин, «равенство» в обеспечении мира которыми в Риме обсуждалось не менее активно, чем взаимное признание вакцин и сертификатов для восстановления мирового туризма). Кроме этого, G20 без большого шума договорилась о синхронизации выпуска государственных цифровых валют и о будущих принципах регулирования трансграничных платежей и финансовой инфраструктуры. В Риме также обсуждались «постковидные» идеи в соцсфере, в том числе в привязке к ожидаемому после пандемии всплеску миграции. Впервые G20 осторожно объявила и о необходимости инвестиций в поддержку в мире «психического здоровья» населения, пошатнувшегося из-за изоляций и всплесков безработицы в секторе услуг. Список тем, где рабочие органы G20 достигли прогресса, обычно публикуется чуть позже в не вызывающих особого интереса рабочих документах и докладах «двадцатки».
Пока же климат на G20 возобладал: финалом саммита стало обещание лидеров добиться высадки 1 трлн деревьев в особо пострадавших экосистемах.