 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  В последние три года американские избиратели слишком часто видели своего президента рядом с российским. Поэтому Джорджу Бушу сейчас проще дистанцироваться от путинских реформ, чем от самого Владимира Путина |
Сентябрьская трагедия в Беслане стала российским аналогом американского 11 сентября. Напомним, три года назад, после террористического авиаудара по Нью-Йорку и Вашингтону Владимир Путин первым позвонил и выразил поддержку Джорджу Бушу, что было моментально истолковано как свидетельство полного взаимопонимания сторон по проблеме международного терроризма и расставания с последними пережитками холодной войны. Правда, вскоре выяснилось, что по ряду принципиальных вопросов, в том числе по проблеме Чечни, позиции сторон по-прежнему расходятся.
После Беслана в Москве полагали, что Буш вынужден будет признать, пусть и с опозданием, правильность российской политики в Чечне. Поначалу казалось, что к этому и идет. Джордж Буш одним из первых выразил сочувствие и поддержку российскому руководству. Совбез ООН на экстренном заседании единогласно принял резолюцию с призывом ко всем государствам активно содействовать России в борьбе с терроризмом. В Москве это сочли знаком того, что мировое сообщество, включая США, дает Владимиру Путину карт-бланш. "России нужна не просто конкретная помощь в борьбе с терроризмом, но и твердая моральная поддержка в противостоянии этому злу. В этом отношении позиция Совета Безопасности очень ценное для нас выражение этой поддержки",— заявил постпред РФ в ООН Андрей Денисов.
Однако скоро выяснилось, что вожделенная "твердая моральная поддержка", которую Москва вроде бы получила в Нью-Йорке, не так уж тверда. Уже 8 сентября пресс-секретарь госдепартамента США Ричард Баучер заявил, что "оценки США и России по поводу ряда представителей чеченских сепаратистов остаются различными" и что "в конечном счете необходимо искать политическое решение" чеченской проблемы. По его словам, "представители США встречались с людьми из Чечни, имеющими различные точки зрения, в том числе и отличающиеся от точки зрения российского руководства". "Мы делали это раньше, мы можем делать это и в будущем, в зависимости от того, кто эти люди",— заявил он. И добавил: "Мы не встречаемся с террористами и теми, кто разжигает насилие. Те, кто осуществил теракты в России, не связаны с политикой, они связаны с терроризмом, и не следует путать эти понятия". Хотя никаких имен Ричард Баучер не назвал, под умеренными "чеченскими сепаратистами" он явно имел в виду Аслана Масхадова и его окружение. Через неделю заместитель госсекретаря США Ричард Армитедж заявил, что "Басаев не имеет права на существование", но о том что США отказывают в этом праве масхадовцам, он ничего не сказал.
 |
ФОТО: AP Проницательный антисоветчик Збигнев Бжезинский высоко оценил потенциал российского президента, сравнив его с Муссолини, и российского народа, который, по его словам, "не удовлетворится жизнью в фашистском нефтяном государстве" |
Между тем за первым ударом Москву постиг второй — сразу после того, как российский президент обнародовал планы "антитеррористической" реформы госвласти, предполагающие переход на пропорциональную систему выборов Государственной думы и фактическое назначение губернаторов. Прокомментировать инициативы российского президента взялся лично Джордж Буш. Выступая в Белом доме, он вновь начал с трагедии в Беслане и заверил, что в борьбе с террором США стоят "плечом к плечу" с Россией. Однако затем продолжил: "Я также обеспокоен решениями, которые принимаются в России и могут подорвать демократию в России. У великих стран, у великих демократий существует баланс власти между центральным и местным правительством, баланс внутри центральной власти между исполнительной, законодательной и судебной ветвями. Ведя борьбу с врагами демократии, надо придерживаться принципов демократии".
Мысль президента немедленно развил все тот же Армитедж. Он отметил, что решения Кремля "не особенно согласуются с движением к демократии, на пути к которой, как мы думали, находится Россия". "Я думаю, что пока Россия борется с террористами, настоящими террористами,— это одно. Когда же некоторые силы в России используют это в своих целях — это совсем другое дело",— заявил он.
 |
ФОТО: AP Несмотря на разногласия по большинству фундаментальных вопросов внутренней и внешней политики, лидеры двух держав неизменно тянулись к конструктивному диалогу на широкой двусторонней основе (вверху — 1973 год, Леонид Брежнев и Ричард Никсон; внизу — 1997 год, Борис Ельцин и Билл Клинтон) |
Кейган называет реформы Путина "шагом к тирании в России", который "невозможно оправдать войной с терроризмом". При этом он обвиняет российского президента в том, что "он устанавливает старомодную диктатуру в стиле Фердинанда Маркоса, Анастасио Сомосы или Пака Чон Хи".
Бжезинский идет еще дальше. Выражая крайнее недовольство "царящим в последние годы в Белом доме культом Путина", он пишет, что российский режим "во многом схож с фашизмом Муссолини". "Будущее поколение,— считает Бжезинский,— не удовлетворится жизнью в фашистском нефтяном государстве, в котором Кремль блистает (благодаря доходам от нефти), а остальная страна все больше отстает не только от Европы, но и от Китая".
 |
ФОТО: AP |
В экономике это может быть создание препятствий на пути вступления России в ВТО, введение дискриминационных мер против российских товаров (к примеру, ограничение доступа российской стали на американский рынок, введение антидемпинговых пошлин).
В геополитическом плане — если не формирование новых антироссийских блоков, то расширение своего присутствия в бывших советских республиках. В итоге России будет труднее оказывать давление на ту же Грузию или защищать своих соотечественников в Прибалтике. В случае с Грузией "недемократическую Россию" за океаном могут обвинить в имперских замашках, в случае с Прибалтикой — в советских комплексах. Вполне возможно и ужесточение позиции Запада по чеченской проблеме.
Другой вопрос, насколько все это вероятно. Очевидно, что внешняя политика США, в том числе по отношению к России, формируется сейчас в тесной связи с входящей в завершающую фазу президентской избирательной кампанией. Российская тема играет в ней далеко не последнюю роль: демократы более или менее регулярно обвиняют Джорджа Буша в том, что его администрация "потеряла Россию". Если в этой ситуации президент США решится на жесткие меры по отношению к России, он фактически признает ошибочность курса на антитеррористический союз с Москвой, который его администрация проводила последние три года. Избиратели вряд ли запишут ему это в актив.
Пока он ни на что такое и не решился. Выступая на Генеральной ассамблее ООН на прошлой неделе, Буш очень эмоционально выразил поддержку России в связи с Бесланом, а про угрозу демократии в России предпочел умолчать. Источники "Власти" в российской делегации говорят, что даже глава МИД России Сергей Лавров в кулуарах охарактеризовал выступление Буша как исключительно "миролюбивое".
Москве остается болеть за американских республиканцев и ждать результатов ноябрьских выборов. А также надеяться на то, что, объявив Буша приверженцем "культа Путина", давний враг Кремля Збигнев Бжезинский не слишком сильно ошибся.
СЕРГЕЙ СТРОКАНЬ
О возможном сценарии дальнейшего развития американо-российских отношений специальному корреспонденту "Власти" в Вашингтоне Дмитрию Сидорову рассказал ведущий эксперт фонда Heritage, участник недавней встречи западных экспертов с Владимиром Путиным в Ново-Огареве Ариэль Коэн. Heritage Foundation создан в 1973 году. Влиятельный неправительственный прореспубликанский фонд США, на рекомендации которого в значительной степени ориентируется нынешняя американская администрация. — Как вы считаете, что послужило главным поводом для очередной размолвки американских и российских властей? — На встрече в Ново-Огареве Владимир Путин обвинил западные спецслужбы в контактах с чеченской непримиримой оппозицией. Как профессионал, Путин должен отличать оперативную поддержку от сбора информации. Информацию собирают все и везде. Правда, Путин не обвинил в такой поддержке Запад. Но после трагедии в Беслане у него появился повод попытаться остановить сбор средств в помощь "Чеченистану" в США, Великобритании и на Ближнем Востоке. США первыми отреагировали на последние события, запретив на своей территории работу саудовской благотворительной организации "Эль-Хамайн". — А вам не кажется, что главным раздражителем все же стали заявления госсекретаря Пауэлла и президента Буша, высказавших опасения по поводу последних реформ властной вертикали? — До последнего времени все считали, что Россия идет по пути развития западной демократии. Однако когда в 11 часовых поясах губернаторы назначаются, а члены парламента избираются по партийным спискам, то становится очевидно, что Россия пошла по своему пути. С ней возможны партнерские отношения в области торговли энергоносителями и даже обмена развединформацией, но членом западной демократической семьи ее, скорее всего, считать не будут. Хотя в своей речи во время празднования Месяца испанского наследия в США президент Буш и заявил, что отход от принципов демократии и возвращение к старым моделям нежелательны, он сознательно занял позицию, показывающую, что госреформы Путина волнуют его в минимальной степени. Заявление госсекретаря Пауэлла практически повторило выступление Джорджа Буша. Несмотря на то что Колин Пауэлл критиковал последние предложения Владимира Путина более расширенно, Пауэллу по большому счету сейчас терять нечего. Похоже, что в следующем году он уйдет из администрации, даже если президентские выборы закончатся победой Буша. Перед последним в случае переизбрания встанет проблема пересмотра взаимоотношений с Россией, учитывая ее отход от принципов западной демократии. Впрочем, и российскому руководству придется столкнуться с этой же задачей, равно как и европейским государствам. Тем не менее президент Буш в случае победы на выборах настроен на укрепление партнерских отношений с Путиным, что, на мой взгляд, совпадает с позицией российского президента. — Но партнерские отношения предусматривают какие-то конкретные дела? — Совершенно верно. И первой проблемой в этом списке станет сотрудничество России с Ираном в ядерной области. Как говорили нам российские руководители в Москве, если Иран не даст гарантий возврата ядерного топлива в Россию, то у Москвы возникнут серьезные проблемы с окончанием строительства АЭС в Бушере. Если Россия поддержит Совбез ООН в акциях против Ирана, тогда совместные действия возможны. В противном случае есть шанс повторения иракского кризиса в СБ ООН, когда Россия угрожала использовать право вето. Ситуация в Грузии представляется мне второй возможной проблемой между нашими странами. США, на мой взгляд, будут поддерживать суверенитет и территориальную целостность грузинской республики. — Что, на ваш взгляд, изменится в американо-российских отношениях в случае победы Джона Керри на президентских выборах? — В разговорах со мной высокопоставленные советники сенатора Керри говорили о том, что они планируют максимально ужесточить позицию США по вопросам нарушения прав человека и свободы слова в России, а также по поводу ситуации в Чечне. Они остро критикуют "примиренческую" позицию президента Буша. — Какова может быть реакция США, если Сергей Лавров предложит Генассамблее ООН резолюцию о формировании под эгидой этой организации "глобальной системы противодействия современным вызовам и угрозам"? — Если проект такой резолюции будет представлен, США его, конечно, рассмотрят. Но в администрации Буша не наблюдается особого желания заниматься серьезными военно-политическими операциями под эгидой ООН. Кроме того, в ООН существует мощнейший арабо-мусульманский блок, который зачастую не считает терроризмом действия, совершаемые против России, Израиля, Индии и США. Не нужно забывать и то, что вся бюрократия ООН очень скептически настроена к применению силы как инструмента международной политики. ООН считает, что с терроризмом надо бороться, поощряя экономическое развитие, образование и развивая здравоохранение. Мне кажется, что и Россия, и США понимают, что этих мер далеко не достаточно.
Правда ли, что в отношениях России и США наметилось похолодание? По просьбе обозревателя "Власти" Сергея Строканя на этот вопрос отвечает чрезвычайный и полномочный посол США в РФ Александр Вершбоу. Вовсе нет. И поистине жаль, что такое неверное восприятие действительности появляется на страницах российских изданий. На самом деле наше сотрудничество с Россией в течение последнего месяца можно даже назвать перенасыщенным. Обратимся к фактам: сразу же после трагедии в Беслане американское посольство в Москве и наши учреждения в Вашингтоне работали буквально днем и ночью, чтобы отправить три рейса с чрезвычайной медицинской помощью в Беслан. Высокопоставленные американские представители, включая госсекретаря Колина Пауэлла, советника президента США по национальной безопасности Кондолизу Райс и многих других, позвонили своим российским визави, выразив свои соболезнования и предложив помощь. Мы выдвинули ряд конкретных предложений российской стороне, выразив готовность поделиться опытом, накопленным в США в деле обеспечения безопасности воздушных рейсов и аэропортов. Пять американских конгрессменов специально посетили Москву и Беслан, чтобы лично передать соболезнования от своих избирателей. В самом деле сочувствие и поддержка, выраженные американцами, были проявлены в беспрецедентных масштабах. И эта поддержка шла от всего сердца. Американцы по-настоящему сочувствуют болям и тревогам россиян, потому что в свое время мы пострадали точно таким же образом. Единодушие этой реакции со всей очевидностью свидетельствует о том, что американцы не заинтересованы и не намерены охлаждать наши отношения. Трудно придумать что-либо более далекое от реальности. Однако наша убежденность в том, что мы должны вместе работать в борьбе с терроризмом, и наше искреннее желание сотрудничать не означают того, что у нас не будет разногласий относительно методов ее реализации. Можно допустить, что относительно некоторых долгосрочных целей между нами достигнуто согласие, но это совсем не означает, что мы будем единодушны в отношении каждого шага на пути к их осуществлению. Собственно говоря, Соединенные Штаты давно уже привыкли к тому, что наша собственная политика подвергается критике со стороны наших же друзей, в том числе и российских. Мы не всегда принимаем ее, и она не всегда нам нравится, но мы понимаем, что эта критика не является проявлением враждебности. Наша цель заключается в расширении партнерства, а не в сужении его, в построении фундамента наших отношений на основе общих интересов и на разделяемых нами ценностях демократии и плюрализма. Позвольте мне также заметить, что многие комментарии из США в отношении России исходили от частных лиц. Это происходит потому, что в Америке имеется большое количество специалистов в области внешней политики, которые ведут бурную полемику по вопросам, представляющим важное значение. И я хочу вас заверить: успешное будущее россиян и их благосостояние — в интересах Америки. Что же касается комментариев правительства США, сделанных за последние несколько недель, то мы указали на два важных обстоятельства в области российской политики. Во-первых, мы безоговорочно осудили теракты и выразили нашу поддержку России в борьбе с терроризмом, но в то же время мы подтвердили нашу давнюю позицию относительно того, что в долгосрочной перспективе решение, которое позволит покончить с конфликтом в Чечне навсегда, может быть достигнуто только через политический процесс, который включает всех чеченцев, отвергающих терроризм и насилие. Во-вторых, в отношении предложенных изменений в избирательную систему России мы лишь еще раз выразили свою убежденность в том, что успешная политическая система нуждается в жизнеспособных факторах сдержек и противовесов, а также в демократических институтах, которые гарантируют подотчетность политических лидеров своему народу. Это не абстрактные концепции и не просто идеологическая позиция, а факторы, которые имеют практическую важность, поскольку позволяют людям избирать своих лидеров и таким образом заставляют правительства более чутко реагировать на нужды населения. Мы убеждены, и история доказала, что это важно для каждой страны, поскольку принцип подотчетности руководителей перед народом как основа демократии является универсальным. Эта позиция не представляет собой никакого изменения нашей политики в отношении России. Наоборот, она отражает наши давнишние ценности и неизменную политику. Мы снова и снова повторяем это не из желания охладить наши отношения, а лишь потому, что придаем важное значение более широкому партнерству с Россией, а именно растущим торговым связям, контактам между простыми людьми, нашему динамичному сотрудничеству в международных отношениях и, конечно, нашему сотрудничеству в борьбе с терроризмом. Сила этого партнерства и уровень доверия, требуемого для его поддержки, станут выше, если мы будем привержены одним и тем же ценностям. Если вы посмотрите на мое ежедневное расписание, вы поймете, насколько динамичны и важны наши отношения. Каждый день я встречаюсь с бизнесменами, учеными и исследователями, художниками и музыкантами, политиками и, конечно, с самыми разными представителями правительственных кругов. Все эти люди включены в сложный водоворот мероприятий и взаимоотношений. Российско-американские отношения — это нечто большее, чем просто диалог правительств. Может быть, в советские времена этим бы дело и ограничивалось, но сейчас это уже не так. И мы рассчитываем на еще большее расширение этих мероприятий и взаимоотношений. И все же у нас имеется широкий круг проблем, по которым мы ведем межправительственный диалог с Россией и которые США считают чрезвычайно важными, от энергетического диалога и до нашего сотрудничества по предотвращению распространения оружия массового уничтожения. Наше политическое сотрудничество простирается от проблемы Северной Кореи до вопросов, связанных с Грузией, от ближневосточного урегулирования до развития наших отношений в сфере бизнеса и экономики. И я назвал только лишь некоторые из обсуждаемых тем! Наши правительства даже обмениваются разведданными в том, что касается борьбы с терроризмом. Это вопросы жизненной важности для наших обеих стран, и охлаждение в их обсуждении не имеет смысла ни для одной из сторон. В то же время это не означает, что перемены в политической линии России не повлияют на ситуацию. Политика правительства США отражает как наши интересы, так и ценности нашего демократического общества. Как я сказал раньше, наши граждане внимательно следят за внешней политикой, и перемены в политической линии в стране, столь важной для нас, как Россия, естественно и неизбежно станут предметом интенсивного обсуждения в США. Однако было весьма преждевременным пускаться в предположения о том, к чему это может привести.
Правда ли, что в отношениях России и США наступило похолодание? По просьбе обозревателя "Власти" Сергея Строканя точку зрения российского МИДа изложил заместитель директора департамента информации и печати министерства Михаил Троянский. — В связи с последними заявлениями американских политиков и президента США Джорджа Буша многие говорят о новом охлаждении в российско-американских отношениях. Вы с этим согласны? — Я бы предпочел не комментировать заявление американского президента. Я полагаю, что оно ориентировано на внутреннего потребителя и мотивировано разгаром предвыборной борьбы в США. Что же касается охлаждения, о котором вы говорите, то не нужно драматизировать ситуацию, как это пытаются делать журналисты и некоторые наблюдатели. Мы надеемся, что на самом деле речь идет о каком-то недопонимании между сторонами, которое стало результатом отсутствия у американской стороны достаточной информации о том, что происходит в России. Как только исчерпывающая информация будет получена, надо полагать, недоразумение будет устранено. Ведь давайте не забывать, что нас больше объединяет, чем разъединяет, поскольку мы руководствуемся здоровым прагматизмом. Мы эффективно взаимодействуем с американской администрацией в антитеррористической борьбе и исходим из того, что наши обе страны несут главную ответственность за сохранение стратегической стабильности и безопасности в мире. — Тем не менее в американских СМИ все чаще появляются откровенно антироссийские публикации. На прошлой неделе главный советолог эпохи холодной войны Збигнев Бжезинский написал буквально следующее: "Режим господина Путина во многом схож с фашизмом Муссолини". — Вряд ли представляет смысл анализировать высказывания русофобствующего патриарха холодной войны, ненавидевшего Россию при любых властях. Збигнев Бжезинский исходит из презумпции виновности России, из того, что Россия всегда и во всем виновата. Единственный вариант, который устроил бы его и тех, кто в Америке думает так, как он,— распад России. Однако убеждать этих господ, что этого никогда не произойдет, я не собираюсь. Могу лишь сказать, что им следовало бы поучиться искусству дипломатии у такого ее мастера, как бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. — А что если к власти в США придут политики, разделяющие взгляды Бжезинского, и сделают свою позицию официальной доктриной Вашингтона? — Я уверен, что в любой ситуации мы сохраним наше стратегическое партнерство по многим азимутам. Потому что альтернативы этому партнерству нет. |
