В последние годы с концертами в Россию приезжают в основном те звезды академической музыки, звездный час которых уже позади. Пласидо Доминго, Лучано Паваротти, Монтсеррат Кабалье — всех и не перечислишь. У нас всегда любили легенды, мифы и имена. Неудивительно, что все те звезды культуры и искусства, кому давно пора, но кто не в силах остановиться, начинают ездить к нам как на работу.
Однако были и случаи, когда музыканты приезжали в Москву за тем, чтобы дать лучшие концерты в своей жизни. И стать легендой. Приезд Вана Клиберна на конкурс Чайковского в 1958 году — как раз такая история.
Кумир нескольких поколений российской публики, красавец, романтик и душка, пианист Харви Лаван Клайберн, более известный у нас как Ван Клиберн, любит поговорить о своей неразрывной, с младых ногтей связи с Россией. По его словам, он воспылал любовью к СССР еще в раннем детстве. Сидя в родном городке Шривпорте, штат Луизиана, и разглядывая детскую энциклопедию всемирной культуры, он наткнулся на фотографию Красной площади и собора Василия Блаженного. "Мама, папа, когда-нибудь отвезите меня туда, я хочу увидеть эту красоту своими глазами!" — эту трогательную историю маэстро рассказывает уже десятки лет, отвечая на вопросы о своем нетипичном для американца хобби — приезжать в Россию.
|
|
||||
|
|
||||
|
|
||||
|
|||||
 |
ФОТО: ВЛАДИМИР ДОДОНОВ  Ван Клиберн всегда тянулся к русской культуре. С Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской |
В 1958 году Ван Клиберн приехал, что называется, "поиграть на первом туре" первого советского международного конкурса пианистов. Конкурса, который должен был стать настоящим парадом советских пианистов и торжества советской фортепианной школы. Его игра, да и весь тот конкурс, давно обросли таким количеством прекрасных легенд, что разобраться, что из этого всего было правдой, невозможно. Да и не нужно — это все равно что проводить историческое расследование истории с Золушкой. Куда приятнее верить, что после первого тура, на котором в зале было человек пять, на второй пришла половина Москвы. Или что после исполнения Первого концерта Чайковского в финале конкурса, публика не расходилась всю ночь, на протяжении многих часов аплодируя и скандируя: "Ва-ню-ша!" Или что советский Минфин бился в истерике: первая премия должна была достаться советскому пианисту, а тут — американец, не вручать же ему рубли, а доллары (порядочную по тем временам сумму в $6250) он не сможет вывезти. Говорят, что на те деньги Ван Клиберн попросил организовать две стипендии в Московской консерватории — имени Иосифа Левина и имени Рахманинова. Уже стала классической история о том, что только после телефонного разговора с Никитой Хрущевым председатель жюри Эмиль Гилельс объявил о победе молодого техассца.
Техасец, надо сказать, во время конкурса вел себя отменно — всем улыбался, играл "Подмосковные вечера", ездил в музей Чайковского в Клину, где, рассказывают, выкопал куст сирени, потом поливал его в гостинице до окончания конкурса, с сиренью в обнимку уехал домой и посадил ее на могиле Рахманинова.
Единственное, чему из бесконечного множества подобных историй есть доказательства,— это то, что никому у нас не известный молоденький американский пианист действительно играл отменно. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно послушать его записи того времени. Сам Никита Хрущев, встретившись с пианистом после конкурса, заметил (причем не запнувшись в тональности), что тот превосходно исполнял фа-минорную "Фантазию" Шопена. Положим, вкусы Хрущева можно было бы поставить под сомнение, если бы задолго до официального мнения партии и правительства то же самое не сказали бы Шостакович и Рихтер. Шостакович ограничился определением "феноменально искусный музыкант", а член жюри Святослав Рихтер молча поставил Вану Клиберну высший балл — 25 — и нули всем остальным участникам.
Надо заметить, что и Америка сошла с ума от радости и гордости — после возвращения из Москвы Ванюшу встречали как национального героя. Он проехал по Нью-Йорку в открытом автомобиле, а по сторонам стояли толпы аплодирующих людей. День 20 мая в США стали отмечать ежегодно как День музыки — поскольку именно в этот день в Москве в 1958 году Ван Клиберн получил золотую медаль, одержав важную победу в холодной войне.
То, что за всю дальнейшую жизнь он не смог даже приблизиться к тому чуду, которое случилось с ним на конкурсе, пианист прекрасно осознает сам: "Я, к сожалению, не сумел воплотить в своем творчестве тот дух гениальности, что удалось обрести в далеком 58-м году. Я был гениальным в течение получаса. Тридцать минут чувствовал нимб вокруг своей головы. Неважно, что я не стал великим мастером. Мне хватило одного мига".
После конкурса Чайковского его популярность в России была сравнима с той, какой несколько лет спустя страна наделила Юрия Гагарина. Его полюбили не за гигантский репертуар, скорость или небывалую технику. Секрет его успеха у советской публики — в его несомненном обаянии — и человеческом, и музыкальном. Это вам не суровые музыкальные гении советской эпохи — Ойстрах, Рихтер, Гилельс. Его игра была и есть ненавязчива, приятна и пронзительно искренна. Он и сам такой — с одинаковой детской улыбкой радовался знакомству с Хрущевым, Брежневым, Горбачевым, а теперь еще и c Путиным. Он любит страну, которая сделала его знаменитым на весь мир, но не замечает в ней никаких изменений. Свой нынешний концерт в Московской консерватории он начал с российского гимна, должно быть искренне полагая, что эти звуки доставят залу огромное эстетическое наслаждение.
Конечно, нигде в мире к нему никогда не относились и не будут относиться так, как у нас. В мире его и знают-то скорее как общественного деятеля, миллионера и мецената. Да еще потому, что он организовал в Техасе Van Cliburn International Piano Competition. Правда, в этом юбилейном для пианиста году Вану Клиберну была присуждена премия Grammy "За достижения в искусстве".
Некоторая снисходительность мира к роману русской публики с американским пианистом не может быть обидной и не означает, что дура публика сама придумала себе кумира. Просто по странной случайности его звездный час пришелся именно на май 1958 года в Московской консерватории. Как говорит сам пианист: "Я оказался в нужное время в нужном месте".
 |
ФОТО: ИТАР-ТАСС Прогрессивные деятели культуры Поль Робсон и Дин Рид очень любили социалистических детей |
Став популярным в СССР, Ван Клиберн попал в хорошую компанию.
Самым известным в СССР американцем был, конечно же, чернокожий певец Поль Робсон (1898-1976). Актер, общественный деятель, коммунист и борец за мир гастролировал в СССР много раз начиная с 1934 года, а во время войны исполнял антивоенные и антифашистские песни, за что и полюбился советской публике настолько, что его именем даже назвали шоколадный торт.
Еще одним американцем, слушать которого в СССР не только не запрещалось, но даже поощрялось, был младший коллега Робсона — Дин Рид. Выросший на ранчо в горах певец (1938 г. р.) сначала стал популярен в бунтующей Латинской Америке, где он не только успешно гастролировал, но и активно участвовал в левом движении. По этой же причине в конце 60-х годов певец стал желанным гостем в СССР, его гастроли на БАМе советская пропагандистская машина использовала по полной программе. Кантри-певец был популярен здесь в первую очередь благодаря революционным гимнам "Белла, чао" и "Венсеремос", кубинской песне "Гуантанамейра" и прочим проявлениям интернационализма. В конце концов он покинул США и поселился в ГДР, где и погиб в 1986 году при неясных обстоятельствах.
 |
ФОТО: AP |
Датский художник-карикатурист Херлуф Бидструп пользовался в СССР бешеной популярностью. Его альбомы газетных карикатур переиздавались неоднократно. С одной стороны, сам художник был членом коммунистической партии и работал для коммунистической прессы, с другой — его серии, бичевавшие пороки буржуазного общества, были несравненно более человечны и милы, чем продукция его советских товарищей по цеху — Кукрыниксов, Ефимова, Черепанова.
Американец Рокуэлл Кент (1945-1970) представлял у нас прогрессивное американское изобразительное искусство. Ради этого ему готовы были простить даже некоторый стилистический формализм. То, что было дозволено американцу, считалось бы крайне сомнительным у отечественного художника. Первая в СССР выставка его работ состоялась еще в 1957 году, а в 1961 году он передал около 900 своих произведений в дар Советскому Союзу. В советских издательствах выходили книги с его иллюстрациями, вроде монументального "Моби Дика", выпущенного в 1962 году. Рокуэлл Кент был почетным членом Академии художеств СССР и лауреатом Международной Ленинской премии. Даже мемориальный вечер, состоявшийся в Нью-Йорке в 1971 году, был организован обществом американо-советской дружбы.