1 декабря в Кремле прошла традиционная церемония вручения верительных грамот. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников наблюдал за тем, как в Георгиевском зале Кремля послы радовались друг другу, казалось, больше, чем Владимиру Путину в Александровском. При этом сам Владимир Путин сосредоточился прежде всего на том, что с Соединенными Штатами, посла которых в зале не было, должен быть подписан юридически обязывающий документ, исключающий дальнейшее продвижение НАТО на восток. То есть на Украину.
Солдаты роты почетного караула открывают двери и закрывают тылы
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Солдаты роты почетного караула открывают двери и закрывают тылы
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Послы не спеша (просто лестница очень длинная) поднимались с улицы к Георгиевскому залу Кремля. В очереди на подъем были Любомир Регак (Словацкая Республика), Данг Минь Кхой (Социалистическая Республика Вьетнам), Абдуллахи Иибаиквал Шеху (Федеративная Республика Нигерия), Маджу Каке (Гвинейская Республика), Хасан Абди Дауд (Федеративная Республика Сомали), Лесли Акуа Акяа Опоку-Варе (Республика Гана), Вернер Альмхофер (Австрийская Республика), Мохамед Махмуд Дахи (Исламская Республика Мавритания), Давлатшох Гулмахмадзода (Республика Таджикистан), Лвин У (Республика Союз Мьянма), Родриго Де Лима Баэна Соарес (Федеративная Республика Бразилия), Аугушту да Силва Кунья (Республика Ангола), Джорджио Стараче (Итальянская Республика), Джанита Абейвикрема Лиянаге (Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка), Акамби Андре Окунлола Биау (Республика Бенин), Хуан Фернандо Ольгин Флорес (Республика Эквадор), Роландо Энрике Барроу Ноад (Республика Панама), Юрий Павел Сантакрус Пердомо (Республика Эль-Сальвадор), Маркос Гомес Мартинес (Королевство Испания), Паван Капур (Республика Индия).
Церемония происходит раз в полгода, и многие приступили к своим обязанностям в июне, а верительные грамоты вручали только сейчас. Они потом признавались, что заждались встречи с Владимиром Путиным. Хотя она была, конечно, условной: у них не было возможности даже приблизиться к нему. Притом что эта церемония — одна из самых консервативных в протоколе, в связи с коронавирусом изменения, произошедшие в ней, можно считать необратимыми.
Да, послы на церемонии вручения верительных грамот больше не вручают верительные грамоты. Поднявшись по лестнице, они складывают их на столик, за три минуты до начала подъема занесенный сюда юношей, который в два раза меньше самого этого столика, у входа в Георгиевский зал.
И стоят затем на почтительном расстоянии от президента России в «серой» зоне, рядом с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и помощником президента Юрием Ушаковым.
В «чистой», метрах в ста ото всех них,— Владимир Путин и два солдата роты почетного караула, как пушинку открывающие и закрывающие восьмиметровые двери у него за спиной.
Каждый посол перед церемонией, забросив все свои посольские дела, сдал три ПЦР-теста: 26, 29 и 30 ноября. Для этого они приезжали в Министерство иностранных дел, где их ждала бригада врачей Управления делами президента России. Стоит согласиться, что эта очередь из послов в здании на Смоленской площади является беспрецедентной (их, впрочем, пытались выстроить по времени, да разве можно).
Теперь они стояли в Георгиевском зале, разбившись на несколько значимых групп. Африканцы тянулись друг к другу, европейцы тоже. Меж двух этих групп метался лишь посол Италии Джорджио Стараче. Он, сразу надо сказать, оказался, по моим подсчетам, единственным человеком, который поздоровался за руку с каждым участником церемонии, а также со всеми ее организаторами и официантами, наливавшими чай и кофе и подававшими пирожки. Жаль, в Георгиевском зале в эти минуты не было уборщицы: она бы навсегда запомнила искреннее и крепкое рукопожатие итальянского посла.
Энергия этого человека впечатляла. Он не останавливался ни на секунду. В нем чадил и искрил настолько пламенный мотор, что видно было: да, движение — жизнь, остановка или даже торможение — смерть.
Все тут по понятным причинам к тому же лихорадочно фотографировались. Причем к фотографированию были привлечены и официанты (особенно не стеснялись вручать им свои смартфоны, причем в жесткой форме, послы из Африки; просто как своих в них видели).
Послы были, такое впечатление, очень рады присутствию друг друга. Очевидно, они в связи с ковидом ведут затворнический образ жизни, и здесь, в огромном Георгиевском зале, их душеньки отдыхали. А сами они наконец-то занимались делом.
Европейские и африканские послы в конце концов тоже начали льнуть друг к другу
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Европейские и африканские послы в конце концов тоже начали льнуть друг к другу
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Я подошел к укутанному в пышные белые одежды послу Гвинеи Маджу Каке. Одежды почему-то все время сползали с него, и он тратил все свое время на то, чтобы поправлять их и поддерживать. Видно было, что он нечасто пользуется своим парадным костюмом.
— Куда вы его обычно надеваете? — спросил я.
— На все праздники! — обрадованно ответил Маджу Каке, прекрасно говорящий по-русски.
— То есть сегодня праздник? — уточнил я.
— Еще какой! — воскликнул он.— Ведь я же еще Брежнева видел!
— Где? — удивленно спросил я.
Я подумал, что в этом зале, видимо. Так это ж журналистская удача.
— Как где?! Я был в Ташкенте, а он в Москве! Я учился в...
И посол выговорил аббревиатуру, которую я честно попытался записать, но не смог, несмотря на то что она была произнесена отчетливо.
— Давайте я сам! — Маджу Каке вырвал у меня авторучку и написал: «ТИИИМСХ».
— Ой, что это?! — не удержался я.
— Ташкентский институт инженеров ирригации и мелиорации сельского хозяйства! — торжествующе ответил он.— Разве есть варианты?!
Вариантов не было.
Он разговаривал со мной и правда как студент. Причем прогуливающий занятия по экономике водного хозяйства.
— Вы хоть представляете, что значит учиться в ТИИИМСХ и потом приехать сюда, в Кремль, послом на встречу с Путиным? — спрашивал он меня.— А ведь я еще Брежнева видел! Да, застал его. Я уехал из Москвы только в 1991 году! И я вам больше скажу!..
Я замер.
— Я мыслю как советский человек! — воскликнул Маджу Каке.
Для посла независимой Гвинеи это было рискованное признание.
Ко мне подошел еще один посол, попросивший не называть его принадлежности к стране, которую он представлял, и рассказал опять на хорошем русском:
— Я вижу, что вы здесь любознательный. Посмотрите вот на этого нашего коллегу! Он одноглазый! А ведь не скажешь!
И многозначительно кивнув мне, посол поближе к буфету.
Не стану говорить, кого он имел в виду, хотя этот человек, так сказать, бросался в глаза здесь. Он был второй после итальянского посла по активностям на этом мероприятии. Рядом с ним глядеть надо было в оба. Но у него и правда был только один.
И он, мне рассказали, между прочим, тоже очень любит Россию и искренне сожалеет, что Россия ушла из Африки, а Франция — нет. Россия, он говорит, должна вернуться в Африку. Догадайтесь, кто должен уйти. Правильно.
Из-за того, что послы не вручали президенту России верительные грамоты, столик с которыми перенесли в Александровский зал, и они теперь лежали рядом со стоявшим Сергеем Лавровым, церемония была, конечно, гораздо короче, чем раньше. Собственно, она состояла лишь из речи президента России.
— Конечно,— произнес президент России,— хотел бы лично поздравить всех вас с официальным началом дипломатической деятельности в Российской Федерации (кого-то, наверное, готовы были уже отозвать.— А. К.) и пожелать успеха в выполнении порученной вам почетной и ответственной миссии по развитию и укреплению отношений между представляемыми вами государствами и Россией.
И тут, в самом начале, Владимир Путин вдруг как будто сорвался:
— Хотел бы выразить уверенность, что ваша профессиональная деятельность в России будет насыщена интересными встречами, мероприятиями, контактами... Ну когда-нибудь эта зараза должна нас оставить! Когда-то мы ее должны победить и жизнь должна вернуться в нормальное русло!
Он, видимо, вовремя понял, что написали ему не то: про контакты, мероприятия и интересные встречи в разгар эпидемии,— и решил исправить написанную и произнесенную нелепость. Получилось пылко.
Традиционные, протокольные обеспокоенности российской внешней политики также были заявлены в полную силу:
— Выражаем обеспокоенность не только тем, что международное сообщество действует вразнобой и не может объединиться для решения по-настоящему важных проблем, но и тем, как ведут себя по отношению к нашей стране, к России, некоторые наши партнеры, пытающиеся всячески сдерживать наше развитие, оказывать санкционное давление и, более того, нагнетать напряженность у наших границ!
Владимиру Путину эта тема, как и некоторые другие, без сомнения, не дает спать по ночам (см. «Вечный зов-2» в “Ъ” от 1 декабря.— А. К.).
— Кстати,— продолжал он,— угроза на наших западных рубежах действительно нарастает, и об этом мы неоднократно говорили. Достаточно посмотреть, насколько близко к российским границам выдвинулась военная инфраструктура Североатлантического альянса. Для нас это более чем серьезно!
Владимир Путин об этом говорил и накануне, на форуме «Россия зовет!», и будет говорить при любом удобном случае, а если случая не представится, то просто будет говорить.
— В данной ситуации,— добавил он,— мы предпринимаем адекватные военно-технические меры. Но, повторю, не мы кому-то угрожаем, и обвинять нас в этом — с учетом реального положения дел, то есть сваливать вину, как у нас говорят, с больной головы на здоровую,— как минимум безответственно!
Тут Владимир Путин конкретизировал свою идею насчет того, что любые договоренности должны быть задокументированы, ибо ошибок прошлого повторять нельзя (об этом он тоже говорил на днях и публично дал по этому поводу поручение Сергею Лаврову, правда тогда расплывчатое).
— В диалоге с Соединенными Штатами и их союзниками,— говорил он теперь, не зная, наверное, что обращается прежде всего к послам Италии и Испании,— будем настаивать на выработке конкретных договоренностей, исключающих любые дальнейшие продвижения НАТО на восток и размещение угрожающих нам систем оружия в непосредственной близости к территории России. Предлагаем начать на этот счет предметные переговоры.
И это впервые звучало как ультиматум.
— Особо отмечу: нам нужны именно правовые, юридические гарантии, поскольку западные коллеги не выполнили взятые на себя соответствующие устные обязательства,— говорил российский президент.— В частности, всем известно о дававшихся этих устных заверениях, что НАТО не будет расширяться на восток, но все было сделано ровно наоборот! По сути, законные российские озабоченности в сфере безопасности были проигнорированы, и сейчас их продолжают игнорировать дальше!
Тут он перестал наконец разжигать и накалять и закончил эту тему неожиданно спокойно и даже добродушно:
— Мы для себя никаких особых условий не требуем. Понимаем, что любые договоренности непременно должны учитывать как интересы России, так и всех государств Евроатлантики.
Спокойная, стабильная ситуация должна быть обеспечена для всех и нужна всем без исключения... Надеюсь, что вы доведете данный сигнал до руководства своих государств.
Нет, я не заметил, чтобы господа Мартинес и Стараче кивнули.
С другой стороны, у них еще и полномочий-то кивать не было.
Владимир Путин перешел к традиционному короткому обращению к каждой стране и быстро дошел до нечужого для меня, а теперь и для вас Маджу Каке:
— Выражаем надежду, что в дружественной нам Гвинейской Республике в ближайшее время стабилизируется политическая жизнь (в сентябре в Гвинее был военный переворот, который Маджу Каке, приехавший к нам в начале лета, переждал в Москве, а затем, в отличие от арестованного в результате переворота президента Гвинеи, устоял на своем посту.— А. К.) и будет достигнуто национальное согласие!
Давайте будем болеть за посла Гвинеи. Правда, если он и в самом деле мыслит как советский человек, вряд ли у него все сложится очень хорошо.
Говоря об Индии, Владимир Путин анонсировал свой визит туда на следующей неделе.
И это будет вторая зарубежная поездка российского президента за время пандемии, причем сразу в пучину штамма «Дельта».
— Не знаю,— признался в заключение своей речи президент России,— вряд ли удастся встретиться до Нового года в таком составе... Новый год уже не за горами (да ни в каком составе ему с ними не удастся уже встретиться до Нового года.— А. К.). Так что с приближающимися вас новогодними праздниками!
Эти люди были первыми, кого Владимир Путин поздравил с новым, 2022 годом.
Затем президент сделал знак Сергею Лаврову: надо поговорить. И тот бросился за ним в парадные двери Александровского зала.
А вот у Юрия Ушакова была более сложная задача. Ему предстояло избежать разговоров с послами, всегда особо интересующимися им и министром иностранных дел на таких мероприятиях, и в то же время пройти через них.
Благодаря тому что шампанское теперь, с пандемией, после церемонии не пьют, Юрий Ушаков образцово справился со своей задачей. То есть он вышел из Александровского зала в тот момент, когда президент говорить уже закончил, а послы еще стояли как вкопанные, ожидая, пока за ним закроются двери напротив тех, в которых неумолимо скрывался помощник президента России.
Им оставалось с тоской провожать господина Ушакова глазами.
Кому-то двумя.
Кому-то одним.