15 декабря президент России Владимир Путин в режиме видео-конференц-связи провел заседание своего Совета по стратегическому развитию и национальным проектам. СпецQR “Ъ” Андрей Колесников обращает внимание на то, что президент страны продемонстрировал такую погруженность в обсуждаемые вопросы, что это оказалось просто не с чем сравнить.
Президентский совет оказалось несложно перенацелить
Фото: пресс-служба президента РФ
Президентский совет оказалось несложно перенацелить
Фото: пресс-служба президента РФ
— Мы по традиции,— сообщил Владимир Путин,— в конце года проводим заседание Совета по стратегическому развитию и национальным проектам, чтобы подвести текущие итоги года, предметно посмотреть, что сделано для достижения национальных целей,— а это, напомню, ключевые ориентиры развития страны до 2030 года.
Впрочем, под прошлый Новый год такого заседания не было, и участники совета помнили, думаю, о том, что в последний раз виделись в таком составе два года назад. Видимо, потребность посмотреть, что сделано для достижения национальных целей, возникает на самом деле не так уж часто.
Владимир Путин поначалу казался в целом удовлетворенным реализацией нацпроектов (только нам эту работу не развидеть, как бы мы ни старались, а наметанный глаз сразу все схватит):
— Несмотря на сложную эпидемиологическую обстановку,— рассказывал он,— работа по национальным проектам не прекращалась. Более того, есть индикаторы, которые показывают, что динамика, интенсивность здесь даже растут. Так, если по итогам первого, 2019 года реализации проектов кассовое освоение расходов по ним запаздывало... немного, но тем не менее... по сравнению с исполнением федерального бюджета в целом, то сейчас эти показатели выровнялись.
Поможет ли это жизни каждого из нас, ясности нет, но кассовое освоение все же, видимо, лучше, чем некассовое освоение.
Оказалось, что в городах выполнен план по ремонту дорог. Впрочем, рискну сказать, что похоже на то; правда, пара свежих снегопадов и теплая зимняя погода уже наделали, накрутили новых рваных ям в асфальте; но кто сказал, что национальные цели должны быть легко достижимы? Они, может, наоборот, должны все время отодвигаться по мере приближения к ним, когда кажется, что до них уже вот рукой подать... Они, может, должны манить, а не реализовываться.
— В целом,— добавил президент,— с опережением графика идет и расселение аварийного жилья. За десять месяцев текущего года в новые современные квартиры переехали 120 тыс. человек. Это столько же, сколько за все два предыдущих года. Напомню, что уже совсем скоро, в январе, мы запустим новую программу расселения. Она охватит жилье, признанное аварийным на 1 января 2021 года. Средства на эти цели — 45 млрд руб. на ближайшие два года — заложены в федеральный бюджет.
Почти не осталось, по мнению президента, очередей в ясли (то есть все приходят вовремя?). В начальных школах организовано бесплатное горячее питание, «его получают более 7 млн ребятишек», так что точно есть смысл ходить в школу, а не стремиться к дистанту.
Было сказано про переоснащение детских поликлиник, онкологических и сердечно-сосудистых центров...
— Мы поставили задачу до конца 2024 года ликвидировать 88 наиболее опасных объектов накопленного вреда окружающей среде. Уже закрыты 60 таких объектов, и до конца года будут ликвидированы еще шесть,— заявил господин Путин (между тем в ходе совещания цифры были радикально скорректированы им же самим).
Большим вызовом для достижения национальных целей стал рост цен.
— Сейчас не буду справочные данные приводить по поводу роста цен на арматурную сталь, листовую сталь, битум и так далее, и так далее...— предупредил Владимир Путин.— Вы это хорошо знаете (кто бы тут спорил.— А. К.). Такие риски необходимо снизить до минимума, а лучше, конечно, свести их к нулю. Все работы и объекты, запланированные в рамках национальных проектов, должны быть реализованы.
То есть детские сады должны быть построены, а свалки ликвидированы.
Между тем, чтобы не расстраивать себя с самого начала, Владимир Путин первым дал выступить вице-премьеру Марату Хуснуллину. Ведь у этого человека не может быть плохо.
— Подведем итоги, Владимир Владимирович! — сразу приступил Марат Хуснуллин.— По итогам года, думаю, что будем приятно удивлены теми объемами, которые введены! Цифры скажем точнее в январе 2022 года! (Чтобы, не дай бог, не оказаться неприятно удивленными.— А. К.)
— По национальным проектам «Безопасные и качественные дороги», «Комплексный план модернизации инфраструктуры», «Жилье и городская среда»...— докладывал вице-премьер.— У нас финансирование идет с опережающими темпами, и мы уверены, что кассовое освоение будет на уровне 99% (но почему не 100%? — А. К.)! Касса идет нормально, все регионы отчитываются — в последние дни итоги подводим!
Есть, впрочем, то, что не нравится даже Марату Хуснуллину:
— Мы проанализировали, что у нас металл вырос порядка 70%, битум, как вы говорили, порядка 70%, различные лесоматериалы... Но в то же время, Владимир Владимирович, у нас, например, вырос на 100% песок! Мы не понимаем, с чего песок, где доли импорта вообще нет, должен вырастать на 100%!
Марат Хуснуллин предложил список мер из семи пунктов и доклад закончил.
Было немного необычно, что президент не кивнул и не дал слово следующему участнику, а начал задавать вопросы. Обычно все не так.
Это все-таки не заседание Совета по правам человека. Президент на встречах с членами правительства, которыми в основном и представлен президентский совет, уточняет только то, что его сильно задевает. А тут он начинал казаться человеком, который решил глубоко погрузиться в вопросы строительства, например.
— Что касается, например, вопроса по дополнительному финансированию контрактов, планируемых к завершению в 2021 году и по которым произошло удорожание, о котором и я сказал, и вы сейчас только что сказали, для их оплаты в 2022 году после подтверждения такого удорожания,— произнес, даже можно сказать, выдохнул президент.— Мы вчера так коротенько, но все-таки коснулись этой темы и с министром финансов вечером, уже поздно разговаривали по телефону. Окончательное решение есть какое-то?
— Да, Владимир Владимирович! Окончательное решение мы вчера поздно ночью нашли! — воскликнул Марат Хуснуллин.
Это было логично: если поздно вечером президент коротенько коснулся, то вице-премьер поздно ночью нашел.
Он даже пояснил:
— Те, кто сегодня имеют заключенный контракт, но, так как он закрывается этим годом, мы де-юре не можем профинансировать, так как уже время прошло и они не успеют получить деньги и их израсходовать, мы их отдельно выделяем, сделаем специальное постановление и проплатим эти деньги в 2022 году.
Они очень быстро зашли очень далеко.
Стоит лишь процитировать вопросы господина Путина: «Это значит, что предусмотрена и возможность индексации цен по вновь заключенным контрактам с учетом рыночной стоимости, так?» «А что касается софинансирования — механизма сохранения уровня софинансирования из федерального бюджета для субъектов Российской Федерации при строительстве объектов капитального строительства». «Как с этим разобрались?» «Отдельным решением?.. Это вы когда такое решение намерены принять? Их надо же сориентировать!» «А как вы участвуете в вопросах, связанных с удорожанием?.. Вот вы сказали о некоторых строительных материалах, таких как песок, гравий... Вы мне раньше еще об этом говорили. Но что гравий-то вырос?! Ладно, бензин подорожал — довезти сложнее... Но это же не те объемы удорожания, которые фиксируются!» «Вы как-то принимаете участие, или ФАС принимает участие в определении объемов удорожания по инертным материалам, по строительным общим материалам и так далее? Они же там по-разному могут нарисовать!..»
И это были вопросы одному только Марату Хуснуллину, и на самом деле их было к нему гораздо больше, и все они были в конце концов заданы. Да, это было не обычное совещание. Такого давно не было. Владимир Путин словно намерен был доказать и продемонстрировать, что ему до сих пор интересно глубоко копать.
О проблемах и достижениях здравоохранения рассказывала вице-премьер Татьяна Голикова. И вот к ней почти никаких вопросов не было: господин Путин ее на любых совещаниях слишком часто видит. Возможно, Владимиру Путину просто хотелось, чтобы перед глазами у него был хоть кто-то еще, кроме Татьяны Голиковой.
Был мэр Москвы Сергей Собянин.
Он рассказал о том, как много денег у Москвы, в том числе на модернизацию первичного звена здравоохранения.
— Проблема для города,— рассказывал он,— заключается в том, что невозможно везде построить новые поликлиники (хотя они строятся крайне энергично.— А. К.). На сегодняшний день более 400 действующих зданий, которые компактно расположены в микрорайонах. Половина из этих поликлиник построены 50, 60, 70 лет и более тому назад и сегодня морально, физически устарели!.. Мы пытались каким-то образом косметическими средствами решить эту проблему: где-то подкрасить, где-то подремонтировать,— не получилось, эффекта нет! Деньги тратим — качественного роста уровня этих поликлиник не происходит! Поэтому приняли решение о полной реконструкции 200 зданий поликлиник... До конца 2024 года планируем все 200 поликлиник реконструировать!
Всем спасибо, все остальные расходятся. Никто больше (причем не только в стране, а в мире) не способен на такое.
Может, и не стоило об этом рассказывать вслух-то. Ведь это именно то, за что Москву не любят (кроме всего прочего): за исключительность, за бюджеты, за деньги, которых больше нигде и ни у кого нет. Ну реконструировали бы, а на самом деле тихонько строили бы по сути заново сразу половину поликлиник города и не расстраивали бы страну.
— Я на что хотел бы обратить внимание всех коллег и Михаила Владимировича (господина Мишустина, председателя правительства.— А. К.) тоже, когда мы определяем приоритеты? — переспрашивал господин Путин.— Я сейчас даже не хочу дискутировать с министром финансов, потому что ответ его мне известен, он скажет: приоритеты давайте определять и в рамках имеющихся финансовых возможностей бюджета, определяя эти приоритеты, выстраивать объемы финансирования, не разрушая при этом макроэкономические показатели. Что против этого скажешь?
Формулировка была универсальная и годилась для любого диалога Минфина с любым ведомством всегда.
— Поэтому я бы попросил еще раз, Михаил Владимирович, вас взять под контроль, посмотреть эти приоритеты, расстановку... И точно совершенно какие-то вещи, может быть, повторяю в третий раз, тоже очень важные, как раз их можно немножко вправо передвинуть, а вопросы, связанные со здравоохранением, с первичным звеном, где-то подвинуть и влево — так, чтобы нам не уходить за 2025 год...— продолжал господин Путин.
Нет-нет, это было не рядовое заседание.
После дотошного доклада главы исполкома Общероссийского общественного движения «Народный фронт "За Россию"» Михаила Кузнецова у Владимира Путина появились новые вопросы, на этот раз прежде всего к главе Минприроды Александру Козлову по поводу ликвидации свалок.
— По 104 (из 191, которые должны быть ликвидированы до конца 2024 года.— А. К.) свалкам отсутствует проектная документация на их ликвидацию,— в свою очередь, доложил президент.— Подготовка документации в среднем занимает до двух лет...
То есть уже не успеть.
— В действительности до завершения 2023 года нам нужно ликвидировать 111 несанкционированных свалок,— произнес Александр Козлов.— В городах, где проживает 10 млн человек. Еще 80 свалок будут в работе там, где проживает 12 млн человек...
Все эти люди, надо понимать, активно мешают Александру Козлову справиться с ликвидацией несанкционированных свалок: продолжают мусорить.
Он сам сорил цифрами, которые делали понимание ситуации совершенно уже недоступным простому смертному, да и любому. И главное, стремительно растет цена ликвидации... И главы регионов должны взять ликвидацию свалок на личный контроль...
— Но эту цепочку надо продлить дальше! До вас! — воскликнул президент.— Вы, в свою очередь, должны помогать губернаторам! У вас 104 свалки... По ним отсутствует проектно-сметная документация. Надо по каждому объекту разбираться. И работать с ценами... Но я бы хотел услышать: у вас в министерстве кто конкретно занимается этими вопросами? Фамилию этого человека можете назвать? Кто?!
Так, над кем-то неожиданно сгустились тучи.
— Конечно, Владимир Владимирович! — обрадовался Александр Козлов.— У нас есть сводка по каждому объекту, по каждому субъекту! У меня занимается этим Керимов Мурад, мой заместитель; Мальцев Роман, руководитель департамента; и Рауль... Это у нас человек, который... комментирует... Это три человека, которых я идентифицирую... Работаю с ними в еженедельном режиме... Я вижу каждый объект, каждый регион в разрезе!..
Александр Козлов не ожидал такого вопроса. Иначе бы он смог собраться. Теперь получалось, что Александр Козлов в состоянии идентифицировать лишь трех человек. Причем один из них — Рауль... Господин Путин просил назвать фамилию, но министр, видимо, от нахлынувшего возбуждения не смог ее вспомнить (если только это не был футболист по фамилии и правда Рауль, что тоже уже нельзя было исключить.— А. К.) и ограничился именем. Впрочем, его все так, наверное, и зовут. И фамилию-то все давно забыли. Рауль и Рауль. Может, и Владимир Путин слишком хорошо знает, о ком идет речь. И тоже так его зовет. Если видел хоть раз в жизни.
Речь шла между тем, видимо, все же о Рауле Мишиеве, главе проектного офиса федерального проекта «Чистая страна».
— Вот вы назвали трех человек...— продолжал президент.— Из них кто основной-то? Главный? Кто несет личную, персональную ответственность за результаты работы?
— Несу я, Владимир Владимирович! — произнес министр.— Личную ответственность...
Давно никто на таких совещаниях с такой готовностью не падал грудью на амбразуру. И ни с какой готовностью не падал.
— Вы за все несете ответственность,— предупредил его господин Путин.— Кто отвечает за эту работу?
— Керимов Мурад Керимович...— мысленно расстался, видимо, министр с коллегой.
Зато Рауля спас. Вытащил из-под огня. Вынес с поля боя. Закрыл телом. Своим не смог. Поэтому телом Мурада Керимова.
— Хорошо, я услышал,— кивнул президент.
Нет, по всем признакам — ничего хорошего.
Следующей жертвой президента после выстрела в одну из национальных целей в этот день пал министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максут Шадаев.
— Правительством утверждены пять стратегий цифровой трансформации. Из 12. А где остальные семь?! — спрашивал его российский президент.
— Они в правительстве уже, Владимир Владимирович! — вроде бы нашелся Максут Шадаев.
Видимо, это такая братская могила, где найдется место любому национальному проекту, любой стратегии, и никому даже в голову не придет поинтересоваться, где именно она захоронена: все там будут.
— Че они там делают? — все-таки поинтересовался Владимир Путин.— В правительстве...
— До конца года будут утверждены...— предсказал Максут Шадаев.
— Когда до конца года? Сегодня уже 15-е... Успеете до конца года?
— Владимир Владимирович, разрешите мне пояснить!..— на ту же амбразуру бросился теперь вице-премьер Дмитрий Чернышенко.— Министр правильно говорит, до конца года все будет сделано...
Но более успешно, чем безжалостно обстрелянный Александр Козлов.
Просто теперь до конца года неожиданно надо принять целых семь стратегий. Но это ж еще две недели в конце концов. Дней десять еще можно вообще об этом не думать.
А падать грудью на амбразуру пришла очередь министра транспорта Виталия Савельева.
— Вы сказали, что надеетесь, что с 1 января 2022 года программа (развития транспорта.— А. К.) заработает. Назвали впечатляющие цифры финансирования... Вопрос: программа-то сама готова или нет?!
— Она готова! — воскликнул Виталий Савельев.— И находится в стадии согласования (как это может быть? — А. К.). И я сказал, что мы хотим собрать ее воедино в соответствии с вашим поручением! И не все министерства... я бы назвал Минпромторг и Минприроды (ах ты, опять Козлов отпущения. А разговор с господином Мантуровым у господина Савельева теперь впереди...— А. К.) готовы передать в наш адрес!.. Но мы их будем учитывать аналитически!.. Поэтому программа готовится, и мы надеемся, что она будет работать с 1 января!..
— Виталий Геннадьевич, мы с вами давно работаем вместе, и не надо хитрить. Если она готова, то она утверждена. А если находится в стадии согласования, то не готова...
Господин Путин поинтересовался, есть ли у коллег вопросы к нему, и самоубийц сегодня, конечно, не нашлось. Впрочем, увы, вопросы оказались у него. «Прежде всего по проекту "Туризм" (то есть к Дмитрию Чернышенко.— А. К.) и "Индустрия гостеприимства"... В целом по этому направлению фиксируется исполнение 83,1%. Но значительные деньги пошли не на реальную работу, не на строительство инфраструктуры, объектов каких-то в этой сфере, а на взносы в уставной капитал корпорации "Туризм. РФ". Перспективы-то какие, Дмитрий Николаевич?»
Это просто как прямое обвинение прозвучало.
— Нацпроект «Индустрия гостеприимства» — самый молодой нацпроект,— рассказал Дмитрий Чернышенко.— Ему полгода... По сути дела, оркестровка происходит... И большинство мер поддержки, по сути, впервые происходит...
И он несколько минут рассказывал, как именно происходит оркестровка. И надо сказать, на амбразуру не кидался. Пытался зайти на нее с тыла.
— Это все мне понятно, я понимаю и согласен с вами,— кивнул президент, и показалось, что Дмитрий Чернышенко будет в этот день единственным, кто невредимым вышел из-под огня.— С одной стороны, беда с этим коронавирусом. С другой, для внутреннего туризма, конечно, создает дополнительные условия. Не надо никаких вводить ограничений, связанных с нашими обязательствами перед ВТО... Жизнь так распорядилась, что этот вид услуг, центр его переместился на внутренний туризм... Ну, как в известном фильме, помните, говорили: «Этим надо воспользоваться!»
Это было уже из «Здравствуйте, я ваша тетя»: «Она любит выпить... Этим надо воспользоваться!»
— Надо дополнительный импульс придать всем, кто этим занимается! — закончил президент, и это означало, что Дмитрий Чернышенко и в самом деле вышел сухим из воды. И целым из-под огня. Вынес себя с поля боя.
А в остальном все было беспрецедентно. Откуда это все взялось-то?
Нет, я не преувеличиваю.