 |
ФОТО: СЕРГЕЙ КОСТИН  17 октября белорусам предстоит ответить на простой и близкий сердцу каждого избирателя вопрос: "Разрешаете ли вы первому президенту республики Александру Лукашенко участвовать в качестве кандидата в президенты в выборах главы государства и принимаете ли вы ч. 1 ст. 81 конституции в следующей редакции: президент избирается на пять лет непосредственно народом на основе всеобщего свободного, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании?" |
Мы уходим от шпионов
— Рассказывают, будто мне видеокамеру вмонтировали в фонарь напротив дома,— говорит трехкратный олимпийский чемпион Владимир Парфенович.— Так что ты помаши ручкой фонарю.
Я машу. Мы пили в доме Владимира Парфеновича чай с перетертой клюквой и смотрели аналитические программы по белорусскому государственному телевидению (негосударственного нет). Мы вышли покурить. Владимир Парфенович — один из четырех оппозиционных депутатов белорусского парламента. Последнюю неделю. С выборов его сняли, признав недействительными подписи. Благодаря своей оппозиционности Парфенович перестал быть владельцем компании, строившей в Минске дома, и не получает полагающуюся олимпийскому чемпиону пожизненную стипендию. И говорит, что ему не дадут теперь в Белоруссии заниматься бизнесом. Он устраивал в июле голодовку. Требовал отпустить из тюрьмы бывшего мэра Минска Михаила Маринича, обвиняемого в том, что украл будто бы сам у себя компьютеры. Еще Парфенович требовал не объявлять референдум о третьем сроке для президента Лукашенко. Маринича тогда не отпустили, но объявление референдума перенесли. Потом, когда захвачена была школа в Беслане, Владимир Парфенович сказал, что тут-то президент Белоруссии наконец и объявит о референдуме. И президент объявил. Президент Лукашенко любит считать отсутствие терроризма в Белоруссии своей заслугой.
Мы выходим на улицу. Через сквер напротив дома — темная машина, но за лобовым стеклом внутри сверкают два сигаретных огонька. Шпионы расслабились и решили покурить.
— Это твой хвост,— говорит Парфенович. Мы быстро садимся в машину, мы заводим двигатель, мы пересекаем сквер и подъезжаем к филерской машине вплотную, как корабли подплывают друг к другу, чтоб взять на абордаж. Филерская машина заводится и уезжает, мы за ней. Она выезжает на проспект и едет между рядами, чтоб до последнего не было понятно нам, преследуемым, неожиданно превратившимся в преследователей, налево свернут наши соглядатаи или поедут прямо. Наш "хвост" поворачивает налево, а мы едем прямо чрезвычайно довольные собой.
Здесь, в Белоруссии, оппозиционеры, звоня друг другу по телефону, не называют имен, не называют мест встречи, а говорят "там же, где вчера" или "там же, где позавчера". Вместо слов "книга", "листовка" и "газета" употребляют кодовые слова, которых я обещал не раскрывать.
Оппозиционная газета "Народная воля" платит почте за распространение по подписке вдвое больше официальных газет. Другая оппозиционная газета "Неделя" запрещена к распространению по подписке, запрещена к продаже в киосках, распространяется на улицах, разбрасывается по почтовым ящикам и меняет время от времени название, по мере того как правоохранительные органы соображают, как теперь называется газета, которую надо изымать.
Других оппозиционных газет нет.
Независимых радиостанций нет.
Независимых телеканалов нет.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ КОСТИН Владимир Парфенович — один из четырех оппозиционных депутатов белорусского парламента. Последнюю неделю. Его сняли с выборов, признав недействительными подписи |
Сначала сюжет про военные учения "Щит отечества". Президент Лукашенко минут пятнадцать подряд говорит в камеру, как его много раз просили ввести в какую-нибудь горячую точку планеты миротворческий контингент. Я спрошу потом посла Соединенных Штатов Джорджа Крола, просили ли, и посол ответит: "Соединенные Штаты не просили точно, и я очень удивился бы, если б узнал, что просила ООН".
Потом сюжет про гневную отповедь. Президент Лукашенко дает гневную отповедь (заочно) Совету Европы и ОБСЕ, обвинившим его начальника СОБРа Дмитрия Павличенко и министров Виктора Шеймана, Юрия Сивакова и Владимира Наумова в похищении людей. Президент говорит, что не сдаст лучших и вернейших своих товарищей.
Потом сюжет про газификацию Полесья. Президент зажигает на площади маленького городка Турова газовый факел, похожий на оцинкованное ведро. А счастливые бабушки радуются, что вот теперь в их городок вернется жизнь, хотя у бабушек нет денег развести газ по домам, а городок находится в зоне чернобыльского поражения, и жизнь туда возвращается не иначе как по директиве президента. Но все радуются. Особенно радуется счастливая молодая семья, в дом которой газ уже проведен показательно к приезду президента. Они еще не знают, что плата за газ будет раза в два превышать их месячный доход.
Потом сюжет про учителей. Президент награждает лучшего в стране учителя хрустальным аистом и автомобилем и говорит, что нет профессий важнее врача и учителя. Он не говорит при этом, что каждый месяц заводятся в Белоруссии на врачей все новые уголовные дела за коррупцию и превышение служебных полномочий. Практика эта в народе зовется "делом врачей" и объясняется тем, что министром здравоохранения недавно стала одна особо приближенная к Лукашенко дама.
Он не говорит, что закрыт и функционирует подпольно по частным квартирам белорусский лицей имени Якуба Коласа, что закрыт и переехал в Литву Европейский гуманитарный институт, что розданы учителям новые методички, акцентирующие роль президента в истории. Он не говорит, что 1 сентября в первом классе начинается четырехчасовым чтением его сочинений.
Потом сюжет про огурцы. Президент нежно щупает огурцы на консервном заводе.
Но не надо думать, будто в аналитических программах все сюжеты про президента. Есть еще сюжет про то, как сотрудник немецкого посольства покупал кокаин для себя и своего гомосексуального любовника, сотрудник американского посольства совращал несовершеннолетних, а американская гражданка завела в частной белорусской квартире религиозную секту. Я потом спрошу американского посла, собирается ли тот вступаться за честь и достоинство своих граждан, и господин Крол ответит, что, по его сведениям, означенные американские граждане не выдворены из страны и им не предъявлены обвинения.
Наконец, есть сюжет про то, как российские политики Валентина Иванова ("Единая Россия"), Виктор Илюхин (КПРФ), Алексей Митрофанов (ЛДПР) и Дмитрий Рогозин ("Родина") поддерживают референдум.
Я приехал в Белоруссию, чтобы поговорить с людьми, которые видят это каждый день и не видят ничего другого. Я поговорил.
Плохо одетая пожилая женщина на улице спросила меня, платят ли мне за то, что я задаю тут вопросы. Я честно ответил, что платят, и был послан нецензурно.
Хорошо одетая женщина средних лет сказала мне, что президент Лукашенко, конечно, диктатор, но в странах, где свергают диктаторов, начинается война, как, например, в Ираке, и поэтому пусть президент остается у власти.
Молодая девушка в баре спросила меня:
— Какой у тебя паспорт?
— Российский,— ответил я.
— Тебе хорошо говорить, с российским-то паспортом.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ КОСТИН Милиционеры обыскали квартиру Марии Алиевой без ордера на обыск и изъяли листовки вместе с протоколом их изъятия |
1 октября, в пятницу, около девяти часов вечера в квартиру Марии Алиевой позвонили.
Мария Алиева возглавляла раньше Партию трудящихся женщин, но партия теперь запрещена, и Мария Алиева стала доверенным лицом оппозиционных кандидатов в депутаты Валентины Полевиковой и Александра Добровольского. Она говорит, что смотрела в глазок и спрашивала, кто там. За дверью стояли двое мужчин в рабочих телогрейках и отвечали, будто они из жилищно-эксплуатационной службы, будто соседи жалуются, что их заливает вода, и нужно посмотреть в квартире Алиевой водопровод. Алиева открыла, мужчины вошли. Под телогрейками у них была милицейская форма. Следом за ними ворвалось в квартиру целое милицейское отделение.
Командовали операцией капитан Ленинского РУВД Павел Семашко и человек в штатском, которого все называли Марьянович (вероятно, не фамилия, а отчество). Ордера на обыск милиционеры не предъявили. Они изъяли стопку газет "Неделя", и тут уж Алиева не возражала, потому что "Неделю" изымают регулярно. Еще хотели изъять только что отпечатанный тираж листовок кандидатов Полевиковой и Добровольского. Алиева сказала, что листовки добром не отдаст.
Дело в том, что кандидату в депутаты парламента на всю предвыборную кампанию выделяется из бюджета $450. По закону кандидат не имеет права принимать материальную помощь ни от кого, а должен всю кампанию свою провести исключительно на эти деньги. Если напечатанные уже листовки изъять, то новых напечатать нельзя, потому что превысишь смету. Листовки могут быть напечатаны только с выходными данными, и кандидат должен иметь на листовки накладную от типографии.
Алиева предъявляла накладную, но милиционеры сказали, что в накладной не хватает краткого изложения содержания листовки. "Что ж, по-вашему, в накладной на 'Известия' кратко излагают содержание 'Известий'?" — возражала Алиева. Но милиционеры не стали спорить, а пошли по квартирам искать понятых для составления протокола изъятия. Искали долго. Все жильцы этого многоквартирного дома один за одним отказывались быть понятыми и подписывать протокол. Все люди, которые, согласно телевидению и официальным социологическим опросам, чуть ли не поголовно поддерживают режим Лукашенко, отказывались с режимом сотрудничать.
Пока милиционеры искали, Алиева звонила по телефону. Ей не запрещали звонить. Она звонила кандидатам в депутаты Добровольскому и Полевиковой, звонила правозащитникам, журналистам, наблюдателям ОБСЕ, просто знакомым.
Я приехал в квартиру Марии Алиевой около одиннадцати вечера. Там было полно народу кроме милиционеров. Там были три представителя ОБСЕ. Они пытались звонить членам избирательной комиссии, но те бросали трубку. Там были представители запрещенной правозащитной организации "Весна". Был журналист Павел Шеремет (отсидевший три месяца в тюрьме), журналистка Светлана Калинкина (потерявшая недавно работу).
— Не трогайте мою форму! — говорили милиционеры, едва только кто-нибудь из двадцати человек в двухкомнатной малогабаритной квартире прикасался к ним случайно.
— Не пускайте их на кухню одних,— говорила хозяйка квартиры, как только кто-то из милиционеров шел на кухню, например, или в туалет.— Подложат что-нибудь.
И это были не пустые опасения, потому что многие оппозиционеры или дети оппозиционеров сидят в белорусских тюрьмах по обвинению в торговле наркотиками, а у бывшего минского мэра Маринича нашли дома револьвер, правда, без отпечатков пальцев.
Около двенадцати ночи милиционеры вызвали подкрепление. В квартиру вломились еще десять бойцов с автоматами.
— Осторожно, у них автоматы! — кричали друг другу наблюдатели ОБСЕ. Женщины просто кричали, когда милиционеры выносили листовки, потому что Александр Солженицын в книге "Архипелаг ГУЛаг" рекомендует кричать, когда к вам вламываются в квартиру или арестовывают на улице.
— Да не орите вы! — урезонивал женщин один из милиционеров.— Проведут экспертизу листовок ваших и вернут вам завтра.
Листовки не вернули ни назавтра, ни до сих пор. Вернут, наверное, после выборов. Я спрашивал у американского посла господина Крола, являются ли ночные обыски и слежка за неблагонадежными внутренним делом Белоруссии, и господин Крол сказал: "Нет, не является. Белоруссия — член ОБСЕ и должна соблюдать фундаментальные нормы международного права".
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ КОСТИН Лидер белорусских коммунистов Сергей Калякин рассказывает про кандидата от своей партии, которому начальник следственного комитета МВД грозил увольнением с работы, если тот не снимет свою кандидатуру с парламентских выборов, и предлагал должность замдиректора завода, если снимет |
— Они не оставили протокол изъятия! Не оставили протокол!
Может быть, милиционеры не оставили протокол, потому что не нашли понятых во всем доме. Я хотел спросить социолога Андрея Вардомацкого, действительно ли обыскиваемый по ночам и лишенный информации народ так уж поддерживает третий срок президента Лукашенко. Но я не смог спросить. За две недели до выборов к социологу Вардомацкому пришла налоговая инспекция с внеплановой проверкой, и он не может больше делать социологических опросов.
По довольно оптимистичным для Лукашенко опросам аналитического центра Юрия Левады, белорусскому президенту не хватает порядочно голосов, чтобы стать главой государства навсегда (см. график).
— Но ты не волнуйся, Валера,— успокаивает меня Владимир Парфенович.— Лукашенко выиграет референдум. Протоколы же двойные и уже заполнены.
Спираль молчания
Лидер белорусских коммунистов Сергей Калякин говорит мне:
— Понимаете, социологи называют это "спираль молчания". Каждый оппозиционно настроенный человек думает, будто он один оппозиционно настроен, потому что ему негде увидеть других оппозиционно настроенных людей.
Еще Калякин жалуется, что лидер российских коммунистов Геннадий Зюганов поддерживает не белорусских своих товарищей, а президента Лукашенко. Еще рассказывает про кандидата от своей партии Валерия Рыбченко, которому начальник следственного комитета МВД Леонид Глуховский грозил увольнением с работы, если Рыбченко не снимет свою кандидатуру с парламентских выборов, и предлагал должность замдиректора завода, если снимет. Каждый оппозиционный политик без исключений рассказывал мне, как ему угрожали увольнением за непокорность и как сулили за покорность доходные должности.
Демонстрации в Минске запрещены. Выражать свое недовольство можно только на площади Бангалор, запрятанной в глубине городского парка на окраине города. 21 июля оппозиционеры устроили на площади Бангалор митинг и концерт. Все музыкальные группы, участвовавшие в этом концерте, были запрещены. Но не смирились, а записали совместный альбом "Рок за свободу" и устроили нелегальный концерт в клубе "Реактор".
Я был на этом концерте. У входа в клуб милиционер обыскивал девушку, подозревая ее в том, что она запрятала в лифчик листовку. Концерт не был революционным. Просто пели песни на белорусском языке. Лидер запрещенной группы "Палац" Олег Хоменко сказал мне: "Я не хочу выглядеть революционером. Мы просто хотим исполнения конституции. Хотя бы основных статей конституции". А лидер запрещенной группы Drum ecstasy Филипп Чмырь сказал: "Мы не должны нарушать законы, потому что это государство нарушает законы, а не мы".
За все то время, что я провел в Минске, я видел только одного оппозиционера, который не выказывал страха. Его зовут Дмитрий Бондаренко. Он шесть раз сидел в тюрьме за политические свои взгляды. Он был директором независимой радиостанции, а теперь, когда станцию закрыли, он связан с молодежной радикальной организацией "Зубр", но не говорит, как связан. Он говорит зато:
— Мы выбрали ненасильственные методы борьбы. Знаешь, как мне сложно просто получать от ментов дубиной по башке. Я же в спецназе служил. Но мы выбрали ненасильственные методы.
 |
ФОТО: СЕРГЕЙ КОСТИН За все то время, что я провел в Минске, я видел только одного оппозиционера, который не выказывал страха. Его зовут Дмитрий Бондаренко. Он шесть раз сидел в тюрьме за свои политические взгляды |
Я еду домой. По дороге в деревне Бобр живет художник Алесь Пушкин. На его доме развевается запрещенный бело-красно-белый флаг "Погоня". Алесь Пушкин прославился тем, что привез и вывалил перед резиденцией Александра Лукашенко телегу дерьма. А еще расписал местную церковь и изобразил в сцене Страшного суда президента Александра Лукашенко в аду. Фреску замазали.
Алеся Пушкина нет дома. Его жена Янина поит меня чаем, нянчит младенца и говорит, что посмотреть замазанную фреску не получится, потому что местному попу спецслужбы велели сразу вызывать милицию, если приедут журналисты смотреть Страшный суд.
Янина работает школьной учительницей. Я спрашиваю:
— Не обижают вас на работе?
Она отвечает:
— Я же в декрете. Поэтому и не обижают. Не была бы в декрете, так обижали бы.
Батькина погрешность
Среди социологических опросов на тему референдума, заслуживающих серьезного отношения, этот — самый благоприятный для Александра Лукашенко. По расчетам "Левада-центра", голосовать придут примерно 61% избирателей (46% тех, кто собирается сделать это "точно", плюс примерно половина тех, кто "скорее будет голосовать", то есть еще 15%). Если предположить, что сторонники и противники третьего срока проявят примерно равную гражданскую активность и их доля среди явившихся на избирательные участки будет такой же, как и среди населения в целом, то за изменение конституции проголосуют 48% от этих 61%. Или 29% всех избирателей. Между тем для внесения поправок в конституцию нужно более 50% всего списочного состава избирателей. Лукашенко не хватает 21%, или примерно 34% явившихся. Это и есть погрешность, с которой подведут итоги президентского референдума.
Вы бы приняли участие в референдуме, если бы он проходил в ближайшее воскресенье? (%)
Совершенно точно буду голосовать 46
Скорее буду голосовать 30
Не знаю, буду голосовать или нет 11
Уверен, что не буду голосовать 6
Сомневаюсь, что буду голосовать 5
Затрудняюсь ответить 2
Каким образом вы бы, скорее всего, проголосовали на референдуме? (%)
Да 48
Нет 37
Затрудняюсь ответить 15
"Левада-центр", 1086 человек, 15-21 сентября 2004 года.