Адвокат Иван Павлов (внесен в реестр иноагентов) «вводит в заблуждение» обвиненного в госизмене журналиста Ивана Сафронова — к такому выводу пришла квалификационная комиссия петербургской адвокатской палаты. По мнению членов комиссии, эмигрировавший из России и объявленный в розыск Иван Павлов больше не может быть защитником. А его статус иноагента угрожает негативно повлиять на мнение суда об Иване Сафронове. При этом комиссия подчеркивает, что сам Иван Сафронов «не осознает ущерба своим интересам» — поэтому она берет на себя функцию «защитить неосознанный интерес» обвиняемого. Опрошенные «Ъ» адвокаты не согласны с такой позицией комиссии.
Адвокат Иван Павлов (слева) и журналист Иван Сафронов
Фото: Иван Водопьянов, Коммерсантъ
Адвокат Иван Павлов (слева) и журналист Иван Сафронов
Фото: Иван Водопьянов, Коммерсантъ
Во вторник Иван Павлов опубликовал заключение квалификационной комиссии адвокатской палаты Санкт-Петербурга (АП СПб). В январе она рассмотрела уже четвертую по счету жалобу Минюста на адвоката. Одновременно члены комиссии дали оценку жалобе одного из вице-президентов палаты, имя которого до сих пор публично не было названо. «Ъ» подробно пересказывал доводы обеих жалоб. По итогам рассмотрения комиссия ограничилась заявлением, что в действиях Ивана Павлова действительно обнаружены нарушения. Подробности этого вывода стали известны только сейчас.
Выяснилось, что члены комиссии отказались рассматривать большую часть обвинений Минюста — поскольку палата ранее уже признала их несостоятельными.
Любопытно, что Минюст среди прочего жаловался на ряд высказываний Ивана Павлова — они якобы «дискредитируют российскую власть». Но комиссия не увидела в словах адвоката нарушений закона или этики: «Острота и направленность этих высказываний не выходит за рамки допустимых».
Претензии самой комиссии к Ивану Павлову оказались связаны с его вынужденной эмиграцией и последующим объявлением в федеральный розыск. Напомним, весной 2021 года Ивана Павлова обвинили в разглашении тайны предварительного следствия (ст. 310 УК РФ) по делу Ивана Сафронова. Поводом стали его сообщения СМИ о процессуальных процедурах, которые, по словам самого господина Павлова, и так были общеизвестны. Тем не менее суд назначил адвокату «запрет определенных действий» — среди прочего ему нельзя было пользоваться телефоном, интернетом, а также общаться со свидетелями, в том числе и с Иваном Сафроновым. Осенью господин Павлов заявил, что вынужден эмигрировать из России, поскольку ограничения не оставили ему возможности полноценно работать. Также он упомянул предупреждения о возможном аресте. После отъезда адвоката объявили в розыск.
Квалификационная комиссия пришла к выводу: адвокат Павлов, будучи профессиональным советником по правовым вопросам, «не может не понимать, что статус "разыскиваемого лица" исключает какую бы то ни было законную его деятельность на территории РФ». «Совмещение статуса адвоката-защитника со статусом "разыскиваемого лица" невозможно в силу закона»,— сказано в заключении.
Продолжая называть себя адвокатом Ивана Сафронова, Иван Павлов «вводит в заблуждение» самого Ивана Сафронова, коллег и общественность в целом: по мнению членов комиссии, господин Павлов делает это «для накопления политического капитала».
В заключении оговаривается, что адвокатам не запрещено создавать себе «образ борца за справедливость». «Однако использование для этого ситуации, когда адвокат в публичной сфере говорит о своей исключительной роли в оказании юридической помощи подзащитному, а фактически не может в силу статуса "разыскиваемого лица" заниматься адвокатской деятельностью, является недопустимым способом "зарабатывания" популярности»,— отмечают члены комиссии.
Также комиссия напоминает, что суд запретил адвокату пользоваться интернетом, почтой и средствами связи, а также общаться со свидетелями по его делу. Находясь в эмиграции, господин Павлов оказывает юридическую помощь при помощи мобильной связи и интернета, чем нарушает наложенные судом ограничения. Таким образом, он «оказывает помощь запрещенными законодательством средствами», делает вывод комиссия.
Отдельно члены комиссии упомянули статус иноагента, наложенный на Ивана Павлова. Он «формально не носит дискриминационный характер», отмечают они, но при этом, «независимо от причин и обоснованности», может «негативно повлиять на оценку адвоката со стороны неопределенного круга лиц». В том числе со стороны сотрудников правоохранительных органов и суда, имеющих отношение к делу Ивана Сафронова. А значит, дальнейшее участие Ивана Павлова в этом деле создает «потенциальную угрозу причинения вреда» его подзащитному: «Репутационные издержки адвоката могут прямо или косвенно отражаться на положении его доверителя… и, как следствие, привести к нарушению права доверителя, в частности Ивана Сафронова, на получение квалифицированной юридической помощи».
При этом члены команды защитников неоднократно заявляли, что Иван Сафронов не имеет претензий к статусу Ивана Павлова и продолжает считать его своим адвокатом. Но по мнению квалификационной комиссии, «сам Иван Сафронов в силу разных причин не осознает ущерба своим интересам»: «При таких обстоятельствах, адвокатура и ее органы самоуправления вправе, защищая неосознанный интерес доверителя и интересы самого адвокатского сообщества, давать оценку действиям Павлова».
Комиссия согласна с претензией вице-президента палаты, который в своем представлении он заявил, что Иван Павлов не имел права публиковать текст претензий Минюста: дисциплинарное производство по своей природе не является публичным, а публикация относящегося к нему документа «является действием, направленным к подрыву доверия к адвокатуре».
Заключение направлено в совет АП СПб. Теперь совет может согласиться с доводами комиссии (что грозит Ивану Павлову потерей адвокатского статуса) либо отклонить их (тогда дисциплинарное производство будет прекращено).
Иван Павлов сказал «Ъ», что уже направил в палату заявление о несогласии с заключением комиссии. Он отметил, что защитой Сафронова занимается большая команда адвокатов, поэтому физическое отсутствие одного из них никак не может навредить подзащитному, большую часть работы можно выполнить дистанционно, а команда защитников сама решает, как им делить обязанности.
Попытки третьих лиц регулировать и ограничивать этот процесс как раз и являются, по его мнению, реальным вмешательством в деятельность адвокатуры. «Для того чтобы продолжить исполнять свой профессиональный долг, мне пришлось уехать на чужбину, лишиться привычного образа жизни и круга общения. Если это "политический капитал", то я готов поделиться им с любым желающим»,— говорит господин Павлов. Позицию квалификационной комиссии, настаивающей, что его нынешний статус наносит ущерб Ивану Сафронову, адвокат называет «вмешательством в дело защиты конкретного лица», которое, по его словам, строго запрещено.
Опрошенные «Ъ» эксперты считают выводы комиссии как минимум экзотическими: «Весьма спорным выглядит утверждение, что статус иностранного агента может негативно повлиять на оценку адвоката со стороны неопределенного круга лиц. В той же мере можно утверждать и обратное, что и делают многие уважаемые представители гражданского общества,— заявил "Ъ" адвокат с 20-летним опытом рассмотрения дисциплинарных производств Андрей Сучков.— А удовлетворенность доверителя полученной юридической помощью и оценка ее качества — всецело его прерогатива. Разумеется, при условии, что адвокат соблюдает правила о том, что закон и нравственность превыше воли доверителя, и не поддерживает самооговор. Органы адвокатуры не имеют полномочий давать оценку правильности или неправильности понимания доверителем своих прав и интересов и на основе этой оценки строить выводы в дисциплинарном производстве».
Адвокат Роберт Зиновьев, много лет проработавший в совете палаты адвокатов Москвы, говорит, что впервые сталкивается с обвинением в «подрыве доверия», которое основано лишь на том, что адвокат находится в розыске. До сих пор в аналогичных случаях действовало общее правило: делать выводы о виновности можно только на основании приговора суда, отмечает он. Оценивая довод о невозможности «дистанционно» защищать доверителя, господин Зиновьев подтверждает, что у одного человека может быть несколько адвокатов — и они вправе распределять между собой обязанности. А с начала пандемии даже допросы и опознания все чаще проводятся с использованием средств связи, напоминает эксперт.
Член совета палаты адвокатов Москвы Константин Ривкин подчеркнул, что ему сложно оценивать позицию коллег из другой палаты — тем более что петербургский совет еще может не согласиться с мнением квалифкомиссии. Тем не менее он рассказал, что московский совет недавно рассматривал жалобу на аналогичную ситуацию — когда адвокат опубликовал текст претензий столичного управления Минюста. Тогда палата признала за адвокатом право на защиту от дисциплинарного обвинения путем привлечения публичного интереса: «И квалификационная комиссия, и совет палаты отметили, что в подобных действиях отсутствует дисциплинарный проступок адвоката».
Господин Ривкин подчеркивает, что дело Павлова — далеко не первый случай, когда адвокаты, работающие по громким делам, подвергаются давлению, в том числе и «по дисциплинарной линии». Он напомнил, в частности, о претензиях к адвокату Борису Кузнецову (был обвинен в разглашении гостайны после того, как обратился в Конституционный суд с жалобой на следователя Генпрокуратуры) и о попытке привлечь к дисциплинарной ответственности почти всю команду адвокатов, работавшую по первому делу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. «Бывает, конечно, что адвокаты сами подставляются, но иногда их наказание инициируется совершенно необоснованно»,— говорит господин Ривкин. Ранее президент петербургской палаты Евгений Семеняко и председатель городской комиссии по защите прав адвокатов Сергей Краузе отмечали в беседе с коррреспондентом «Ъ», что не располагают примерами «подобной настойчивости Минюста» по отношению к отдельному адвокату.
Дата заседания совета адвокатской палаты Санкт-Петербурга еще не назначена. Господин Павлов обратился к членам совета в своих соцсетях: «Я знаю, как вам тяжело, и уверен, что на вас оказывается огромное давление. Судите строго, но примите решение по закону и совести». По словам Ивана Павлова, он «не совершил ничего предосудительного» и поэтому «не будет просить о снисхождении».
