5 сентября 1918 года после убийства председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого Совнарком РСФСР принял декрет "О красном терроре", утвердивший: "необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях". Лица, чье родство с "классовым врагом" было установлено, изгонялись из партии, что в дальнейшем почти всегда заканчивалось арестом и осуждением.
В 1935 году секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин в ответ на реплику башкирского колхозника Гильбы на совещании комбайнеров о готовности бороться за дело социализма, несмотря на то что он является сыном кулака, сформулировал официальную точку зрения властей на проблему: "Сын за отца не отвечает".
Тем не менее 5 июля 1937 года на заседании Политбюро ЦК принято секретное постановление: "Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жен осужденных изменников Родины членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации... Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально... Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничных городов". 15 августа 1937 года нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал приказ #00486, по которому аресту подлежали "жены, состоявшие в юридическом или фактическом браке с осужденным в момент его ареста", а также "жены, хотя и состоявшие с осужденным к моменту его ареста в разводе, но причастные к контрреволюционной деятельности осужденного; укрывавшие осужденного; знавшие о контрреволюционной деятельности осужденного, но не сообщившие об этом". Особо указывалось, что "осужденные социально опасные дети направляются в лагеря, исправительно-трудовые колонии НКВД или в дома особого режима Наркомпросов республик по персональным нарядам ГУЛАГа НКВД".
17 октября 1938 года позиция власти смягчилась — нарком внутренних дел Лаврентий Берия подписал приказ: "В дальнейшем репрессировать не всех жен арестованных или осужденных изменников родины, а только тех, которые: были в курсе или содействовали контрреволюционной работе своих мужей; в отношении которых органы НКВД располагают данными об их антисоветских настроениях и которые могут быть рассматриваемы как политически сомнительные и социально опасные элементы".