«Делается попытка борьбы с действительностью путем запрета информации»

Председатель правления общества «Международный Мемориал» (объявлено властями РФ иностранным агентом) Ян Рачинский рассказал спецкору “Ъ” Ольге Алленовой, как и почему государство борется с правозащитными организациями и к чему это приводит.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Официальным поводом для ликвидации «Международного Мемориала» стало отсутствие на некоторых материалах маркировки, обозначающей статус «иностранного агента». А другие поводы были? И почему маркировки не было?

— Отсутствие маркировки на очень небольшом количестве наших второстепенных материалов — единственный квазиправовой довод властей. Это искусственно сконструированный аргумент: не претензия к содержанию материалов, а претензия к отсутствию желтой звезды.

В двух случаях маркировки не было, потому что недоглядели, а в остальных — потому что не могли предсказать, как власти будут трактовать закон об иноагентах и как будут менять требования к маркировке. В суде прокуратура сообщила, что мы неправильно маркировали наш стенд на книжной ярмарке в сентябре 2020 года. Прокуратура туда приходила с проверкой, но не предъявляла никаких претензий к виду маркировки, это ее тогда вообще не интересовало. А уже в Верховном суде в декабре прошлого года они заявили, что маркировка должна быть определенного вида. Почему-то на ярмарке они про это ничего не знали.

Как Верховный суд ликвидировал общество «Мемориал»

Еще одна претензия — что мы не маркировали все публикации в наших социальных сетях. До 2019 года к организациям, внесенным в реестр иностранных агентов, таких требований не предъявлялось, хотя проверки проходили у многих. Но в 2019 году после кляуз ФСБ Ингушетии (7 августа 2019 года ФСБ Ингушетии пожаловалась в Роскомнадзор на то, что на странице ингушского офиса правозащитного центра «Мемориал» нет отметки «иностранный агент».— “Ъ”) власть вдруг изменила позицию, сказав, что теперь надо маркировать все материалы в соцсетях. И они нашли материалы, опубликованные нами в соцсетях до 2019 года, в которых мы не поставили маркировку. Когда закон об иностранных агентах приняли, никто не мог предсказать, как он будет применяться. Он собственно с такой целью и написан, чтобы можно было трактовать его произвольно.

— СМИ цитировали представителя Генпрокуратуры, утверждавшего в суде, что «Мемориал» скрывает источники финансирования. Что он имел в виду?

— В своих выступлениях представители прокуратуры произнесли много нелепиц. «Мемориал» никогда не скрывал свои источники финансирования — с самого начала, с 1998 года, как только у «Международного Мемориала» появился сайт, мы предоставляли полную информацию о наших грантодателях, спонсорах. У нас для этого была отдельная страница на сайте, этим я занимался. И всегда на всех наших публикациях или изданиях, которые выпускались при поддержке тех или иных организаций, было указано, что это опубликовано, например, при поддержке фонда Белля или московского правительства. Мы не считали это чем-то постыдным. И никто в «Мемориале» никогда не скрывал, что организация получает иностранное финансирование.

Нас назвали организацией, выполняющей функции иностранных агентов, хотя в законодательстве определение функции иностранного агента отсутствует до сих пор. Что это за функция — никто не знает. Но такая формулировка однозначно намекает на какое-то шпионство или что-то в этом роде.

И статус этот присваивается организациям с целью их дискредитации. Неслучайно ни одной из организаций, внесенных в реестр иноагентов, никаких содержательных претензий не предъявлено. Этот закон — способ ухода от содержательной дискуссии, от обсуждения вопросов, которые эти организации задают.

— Организация «Ветераны России» обвинила «Международный Мемориал» в «реабилитации нацизма». Они указали, что в списках репрессированных, которые много лет составляет ваша организация, есть 19 имен пособников нацизма, хотя, по данным «Мемориала», эти люди были реабилитированы. В суде это обвинение рассматривали? Учел ли суд ваши доводы?

— К сожалению, это не было предметом разбирательства в суде. Обвинения эти прозвучали во время попутной пропагандистской кампании против «Мемориала». Председатель этих «ветеранов» — человек 1979 года рождения, тот еще ветеран, — сочинил безграмотную бумажку и отправил ее в прокуратуру накануне последнего заседания Верховного суда о ликвидации «Мемориала». Собственно, это бессмертное творение висит у них на сайте. Он не первый раз пытается выслужиться. Эту бумажку суд не изучал, она не фигурировала в иске Генпрокуратуры, о ней только сказал в пламенной речи один из представителей прокуратуры, и речь эта была адресована не суду, а государственным средствам массовой информации, то есть тоже укладывалась в пропагандистскую кампанию.

В самом иске прокуратуры таких обвинений предъявлено не было, мы бы с радостью на них ответили, потому что это чистой воды клевета. У нас на сайте есть развернутый ответ по каждому из этих 19 имен. Вопрос остался только по одному имени, мы сейчас наводим дополнительные справки про этого человека.

— Почему именно такое нелепое обвинение — «пособничество нацизму»? Известно, что у «Мемориала» были совместные проекты с музеями Бухенвальда и Освенцима. Последний недавно выступил в поддержку «Мемориала».

— Потому что сейчас это основной жупел пропаганды — якобы борьба с нацизмом. Притом что «Международный Мемориал» — инициатор программы компенсации людям, угнанным на принудительные работы в Германию во время Второй мировой войны, и, если бы не «Мемориал», вообще неизвестно, существовала бы эта программа или нет. Представитель «Мемориала» Ирина Щербакова входит в научный совет комплекса Бухенвальд, Арсений Рогинский был в наблюдательном совете музея Освенцима.

Нормальным и сколько-нибудь компетентным людям очевидно, что попытки обвинить «Мемориал» в «пособничестве нацизму» — это шулерство.

Но поскольку сегодня это самый раскрученный ярлык в государственной пропаганде, обвинить в «пособничестве» можно кого угодно, и при этом ничего не нужно доказывать — государственные СМИ подхватят этот ярлык, даже не пытаясь проверить, имеет ли он отношение к реальности. Практика таких проверок в государственных СМИ давно исчезла.

— Сторона обвинения также заявила в суде, что «Мемориал» «создает ложный образ СССР как террористического государства». Это обвинение суд тоже не рассматривал?

— Да, оно прозвучало со стороны прокуратуры в той же пламенной речи, в которой говорилось о «пособниках нацизму». Эта прокурорская речь практически полностью воспроизвела формулировки «ветеранского» письма, написанного накануне суда. А если говорить по сути, то мы не создаем образ СССР как террористического государства,— СССР был террористическим государством, о чем говорится и в преамбуле закона о реабилитации жертв политических репрессий, который до сих пор существует в Российской Федерации. А как еще назвать государство, которое без суда, заочно приговорило к смерти только за полтора года Большого террора больше 600 тыс. своих граждан? Без какой-либо возможности для этих людей защитить себя и доказать свою невиновность.

— Как вам кажется, почему сейчас власть пытается обелить преступления советского режима против своих граждан?

— Я бы не сказал, что государство пытается обелить преступления, оно пытается об этих преступлениях умолчать. А обелить оно пытается СССР, делая вид, что Советский Союз ни при чем и террор — лишь издержки. Власть хочет утвердить в людях мысль, что наше государство всегда было самым передовым, самым миролюбивым, самым прогрессивным, что наше государство непогрешимо и уж во всяком случае точно не хуже любого другого. Это, к сожалению, последовательная идеологическая политика. Нас пытаются убедить, что государство и страна — это одно и то же, и, раз мы граждане нашей страны, мы не должны стыдиться того, что делало советское государство. Но это не так. Государство и страна — это не одно и то же. За преступления государства несет ответственность не вся страна и ее граждане, а власть, которая управляет страной. И нельзя эти понятия смешивать.

Такая политика привела к тому, что нынешнее российское государство стало продолжать линию СССР — полного подчинения общественной жизни государству.

Мы видим возрождение прежних практик внесудебных ограничений фундаментальных прав граждан, в число которых входит блокировка «Эха Москвы» и «Дождя» (телеканал «Дождь» причислен российскими властями к иностранным агентам.— “Ъ”) во внесудебном порядке. Ну а последний закон о так называемых фейках, порочащих армию,— это, по сути, возрождение той же самой ст. 190 (ст. 190 УК РСФСР «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй».— “Ъ”), которая была отменена еще при советской власти, в эпоху Горбачева.

Но закон о реабилитации никто не отменял, а там сказано, что люди, обвинявшиеся по этой статье, подлежат реабилитации независимо от того, было или не было в действительности распространение каких-либо сведений.

— То есть сегодня в России возрождаются самые страшные советские законы.

— Да. Делается попытка борьбы с действительностью путем запрета информации. Но действительность существует независимо от того, пишут о ней в газетах или не пишут. Принятие таких законов лишь демонстрирует невежество их авторов.

— Что теперь будет с «Международным Мемориалом»? Апелляцию суд уже рассмотрел, решение о ликвидации «Мемориала» оставил в силе. Будет ли обжалование в Конституционном суде?

— Наши юристы решают, что делать дальше. Но сейчас, поскольку решение суда второй инстанции уже вступило в законную силу, мы создаем ликвидационную комиссию и будем проводить все предписанные законом процедуры.

Чем занимаются «Мемориал» и «Международный Мемориал»

Наша организация ликвидирована, но судом ничего не высказано в адрес нашей деятельности, и вряд ли может быть высказано, пока у нас в стране существует в значительной степени инициированная и подготовленная нами государственная концепция увековечения памяти жертв репрессий. Поэтому независимые мемориальские организации, которых достаточно много, будут продолжать свою работу, возвращать имена репрессированных, рассказывать о государственном терроре. Рано или поздно это должно стать предметом общенациональной дискуссии — что нам делать с этим тяжким наследием нашего прошлого.

— То есть «Мемориал» закроется, но его партнерские организации — нет?

— Закрываются структурные подразделения — отделения «Международного Мемориала» в России и за рубежом. Но в него входило и много независимых организаций — в качестве членов «Мемориала». Членов ликвидированной организации не ликвидируют. Я тоже член «Международного Мемориала» в личном качестве, но вряд ли Верховный суд имел в виду мою ликвидацию.

— У этих организаций другие источники финансирования?

— Да. «Мемориал» с самого начала был горизонтальным общественным движением, так что каждая организация сама искала источники финансирования, сама решала, какие направления ей ближе: одна занималась благотворительностью, другая — поддержкой стариков, третья — историей, четвертая — правозащитой. Это свободный выбор разных независимых организаций.

— Будут ли теперь проводиться такие акции, как «Возвращение имен», которую много лет организовывал «Международный Мемориал»?

— Могу сказать, что лично я буду и дальше участвовать в этой акции, хотя никогда не был ее организатором. Но в каком качестве я буду это делать и кто будет организатором, сейчас трудно сказать, потому что последние два года акции проходили в сильно измененном формате из-за пандемии.

— Юристы «Мемориала» будут обжаловать ликвидацию организации в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ)?

— Это будет не отдельное обжалование, а дополнение к жалобе, которая уже лежит в ЕСПЧ с 2013 года (в 2013-м 11 российских НКО, объявленных властями РФ иноагентами, подали жалобу в ЕСПЧ. Среди них был и «Мемориал».— “Ъ”). Именно в связи с этой уже существующей жалобой в декабре прошлого года после решения Верховного суда РФ ЕСПЧ применил 39-е правило своего регламента (в качестве обеспечительной меры Европейский суд по правам человека рекомендовал властям РФ не ликвидировать «Мемориал» на время судебных слушаний или приостановить исполнение любого национального решения о ликвидации организации.— “Ъ”) и предписал России приостановить все действия по ликвидации «Мемориала». И пока мы не знаем, собирается ли Российская Федерация исполнять свои обязательства по Европейской конвенции. Сразу после окончания заседания в апелляционной коллегии Верховного суда 28 февраля мы подали жалобу в Верховный же суд с требованием приостановить все действия по ликвидации организации в соответствии с позицией Европейского суда. Посмотрим на реакцию.

— А почему Верховный суд не учел это 39-е правило ЕСПЧ во время заседания?

— Было заявлено, что поскольку решение о ликвидации «Мемориала» еще не вступило в силу, то нечего приостанавливать. Думаю, каждый может сам прокомментировать эту квазиправовую позицию.

— В одном из интервью вы говорили, что в России до сих пор существуют сложности с доступом к архивным данным о репрессированных. Но разве по закону все архивы не должны были открыть?

— По давнему указу Бориса Ельцина (от 24 августа 1991 года.— “Ъ”) все архивы КГБ СССР, связанные с репрессиями, должны были быть переданы на хранение в государственные архивы. К сожалению, во многих регионах это выполнено от силы на четверть — и то с оговорками, и не все из переданного доступно исследователям. Огромное количество документов по-прежнему остается в архивах МВД и ФСБ. Сейчас ситуация ухудшается, и те документы, что хранятся в этих ведомственных архивах, труднодоступны. С каждым конкретным делом можно ознакомиться, но сделать копии нельзя, копии делаются только для родственников. А у многих репрессированных никаких родственников не осталось.

Но речь идет не только об архивно-следственных делах, но и о протоколах троек. Сергей Борисович Прудовский (писатель, историк, автор книги о советских репрессиях «Спасская красавица».— “Ъ”) много лет пытается получить доступ к протоколам троек и к полным текстам документов, но сегодняшняя практика такова, что имена преступников — следователей и прокуроров — теперь из копий документов вымарываются, они объявлены государственной тайной. И это тоже свидетельство отношения нынешних властей к преступлениям государства СССР.

— То есть сегодня государство защищает тех, кто совершал преступления от лица СССР?

— Да, скрывает их имена. А Генпрокуратура даже учредила медаль имени одного из таких преступников — прокурора Руденко, который был членом тройки в Сталинской — ныне Донецкой — области и подписал заочные смертные приговоры множеству людей.

Беседовала Ольга Алленова