Как убить себя бюстом наркома тяжелой промышленности

Стык экономики, внутренней политики и права — самая неприятная для прогнозов, но крайне важная область в условиях «экономической войны против России», которую на прошлой неделе констатировал министр финансов Антон Силуанов. То, что эта война — действия союзников Украины, против которой Россия ведет «военную операцию», в экономической плоскости не так важно, уже среднесрочные последствия этих действий для РФ во многом зависят от ответа на них. Санкционное давление краткосрочно — потери от него аналогичны потерям от разрыва логистических цепочек в пандемию. На горизонте же года-полутора слишком многое будет зависеть не от него, а от успешности попыток превращения РФ в «экономический военный лагерь».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первая публичная реакция «гражданской» части правительства РФ таких идей, кажется, не содержит. Впрочем, уже в дискуссии о «национализации» бизнеса иностранных компаний, покидающих рынок РФ (их уже более 400), возникли две принципиальные позиции. Первая — «внешнее управление» мощностями уходящих собственников путем временной передачи их под контроль остающихся в РФ игроков. Вторая — «ускоренное банкротство» таких бизнесов с быстрой распродажей мощностей.

Несложно понять, что, какие бы законы и постановления правительства здесь ни принимались, духу законодательства в РФ они соответствовать не могут — где-то больше, где-то меньше. Но «ускоренное банкротство» — это прямой перенос «экономической войны» на территорию РФ, исходя из довольно фантастичного предположения о том, что в решениях P&G, Shell и Adobe главную роль играет взаимодействие с ними правительств США, Великобритании и Нидерландов.

Играют — но не главную, это не Россия с ее советским наследием. И проблема не столько в «военно-революционной законности», которая в ближайшее время полезет наружу, сколько в разрушительной силе, которая стоит за надеждами на быструю мобилизацию экономики РФ. Она даже в теории может быть совершена только неправовыми методами, и она будет ограниченно результативной, но среднесрочно она опаснее санкций. Бизнес в России даже в госконтуре — механизм, основанный на праве. Во всех отраслях — от гражданской авиации до металлургии — есть соблазн подвинуть право ради быстрых результатов, в последние дни такие настроения есть и в Минпромторге, и в Минэкономики, и в других ведомствах. Но, даже если оставить в стороне возражения по существу, возвращение в плановую экономику нереализуемо такими темпами. Менять двигатель в грузовике на ходу — значит разбиться. Уход от права — это мгновенное усиление хаоса и мультипликация санкционного эффекта. «Экономические войны» быстрее всего проигрываются так — неудачной попыткой построить «экономику войны» за две-три недели на пиковом спаде ВВП.