В Центре имени Мейерхольда фестиваль «Золотая маска» представил двух претендентов на победу в конкурсе «Лучший спектакль современного танца» — челябинскую «Дюймовочку» и екатеринбургскую «Премьеру», собравших на двоих десять номинаций. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Моноспектакль «Дюймовочка» челябинский хореограф Ольга Пона и солистка ее Театра современного танца Татьяна Крицкая поставили вместе, вдохновившись работой Луизы Лекавалье, 64-летней танцовщицы и хореографа. Эксперты одарили их пятью номинациями: помимо «лучшего спектакля» обе соавторши номинированы как «лучшие хореографы», артистка Крицкая дополнительно выдвинута за лучшую женскую роль, а Ольга Пона — еще и как «лучший художник». Меж тем даже в 1990-е, когда хореограф Пона только начинала свою деятельность на ниве современного танца, она не позволяла себе такой постановочной и идейной инфантильности, а тогдашние эксперты — подобной девальвации понятия «лучший».
Историю о том, «как достойно танцовщица может идти по жизни», Ольга Пона и ее соавторша рассказывают без экскурсов в профессию: дело тут не в танцовщице (на ее месте могла быть хоть врач, хоть юрист), а в контрасте между романтическими представлениями о жизни и суровой реальностью. Иллюзии представлены в виде гигантского куска фольги. В начале спектакля накрытая серебром Дюймовочка стоит на табурете, слушая обрывки сказок про новорожденных царевичей и комментируя их в духе феминизма: «Я бы родила девочку». Выбравшись из-под сияющего покрывала, «девочка» в корсете с кринолином, газовой юбочке и белых подштанниках до колен пытается ковылять на носках кроссовок, как на пуантах, видимо воображая романтический мир балета. Однако вскоре упирается головой в фанерную стену, и ножки ее подворачиваются — это «жизнь» приземляет героиню в самом буквальном смысле. Уже на полу Дюймовочка борется с воображаемыми тяготами посредством кувырков, полушпагатов, ползанья на лопатках и перекатываний на коленях. Осознав иллюзорность мечтаний, она рвет и комкает олицетворяющую их серебряную пелену. Но испытания 45-минутного представления на этом не кончаются: из оторванного куска фольги Дюймовочка делает куклу и отчитывает ее базарным голосом за безделье (не исключено, что в этой драматической сцене она изживает детскую травму: непонимание близких при выборе профессии). В финале героиня встает на беговую дорожку, чтобы бестрепетно принять встречный ветер невзгод (ветродуй размещен за кулисами), который сначала усыпает ее безвредными лепестками, а потом — неприветливыми снежными хлопьями.
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Екатеринбуржцы Анна Щеклеина и Александр Фролов, известные как компания Zonk`a,— завсегдатаи «Маски»: их работы участвуют в конкурсе с 2016 года чуть ли не каждый сезон. Исключая прошлый, когда их сатирический памфлет в жанре танцевального вербатима «Свободу статуе!», представленный екатеринбургскими «Провинциальными танцами» (см. “Ъ” от 19 марта 2021 года), не пробился сквозь сито экспертизы. На сей раз их камерная «Премьера» получила пять номинаций, включая две балетмейстерские. Последние, конечно, абсурдны: в «Премьере» подчеркнуто незатейливая хореография играет куда меньшую роль, чем мизансцены и текст — умный, ироничный и ритмически организованный.
Спектакль начинается с самопрезентации: в пародийном рекламном монологе персонаж Фролов, сопровождая слова плавными и располагающими телодвижениями (типа распахивания рук и полуприседаний), расписывает достоинства своей обновленной версии — модели 37-PRO, в которой «тело и душа интегрированы на высочайшем уровне». В свою очередь, персонаж Щеклеина, рекламируя собственную версию-36, напирает на то, что «скорость отзывчивости этой модели увеличилась на 60%». Отрекомендовавшись, авторы-модели обещают продемонстрировать «самую прочную логику» постановки и «открыть новую эру в хореографии».
Увы, зрители, поверженные кустарной патетикой только что увиденной «Дюймовочки», приняли насмешливость авторов за чистую монету, а потому весьма скептически встретили незатейливый дуэтный танц-обряд со взаимными поклонами, коленопреклонениями и плавными амплитудными пор-де-бра. Да и вторая сцена, в которой провокаторы, усевшись на стулья со спущенными штанами, принялись рассуждать о переводе Библии («В начале было Слово...»), предлагая вслед за Толстым трактовать «Слово» как «разумение», была принята настороженно. Не встретил понимания и эпизод, в котором авторы, анализируя собственную работу, признали наличие в ней «провала» (ритмического, композиционного и логического) и предложили зрителям этот провал пережить вместе, просто осознав его во время длительной паузы. В награду за терпение был представлен танцевальный финал, часть которого оказалась недостаточно танцевальной из-за штанов, которые танцовщики не сразу «сообразили» натянуть.
Спектакль, представляющий собой попытку проанализировать одновременно и процесс создания работы, и рефлексию авторов, и попытку продать получившийся продукт, пропитан провокативностью и самоиронией. Но ни то, ни другое в России не любят, так что шансы «Премьеры» на «Золотую маску» близки к нулю.