Остров русских
Что Россия могла бы делать сама?
Исключительно сама, только собственными ресурсами и только по отечественным технологиям, то есть став автаркией — абсолютно самодостаточным и самоизолированным государством? Форму, которую приняла бы отечественная автаркия, если бы была реализована, предсказать сложно. Но содержание вполне предсказуемо: это было бы возвращение к постсталинским ценностям: ракеты и штапель, кастрюли и автобусы, «огонек» и «юность», доктора и учителя, балет и мечты о светлом будущем. Предлагаемый читателю сценарий существования возможного «русского мира» оптимистичен до утопичности: как это может выглядеть в реальности, мы примерно представляем — и, увы, довольно точно знаем, чем это закончилось бы, если бы было возможно.
Фото: Сурьянинов Р.В.
Фото: Сурьянинов Р.В.
Как и всякая провиденциальная концепция, план устроения «русского мира» сейчас не содержит «варианта Б». В начале пути того рода, на который Россия встала 24 февраля 2022 года, всегда есть уже принятое решение: если наши предложения о справедливом переустройстве мира отвергнуты этим миром, то и мир такой нам низачем не нужен. Остается древняя как мир идея автаркии.
Но на что Россия могла бы рассчитывать, пожелав отгородиться от не оценившего ее остального мира? Это совершенно не праздный вопрос. Потеряно было бы многое, но можно быть уверенным: запустить в космос второго Гагарина страна сможет, да и в области балета не все потеряно. Россия могла бы вести игру «Русская цивилизация» в одиночку, и начать пришлось бы с последнего независимого сохранения — примерно с 1955–1956 года. Путь из современности на несколько десятков лет назад может быть пройден довольно быстро, но дорога в суверенную современность оказалась бы, скорее всего, тяжело проходима.
Идеология в самоизоляции: без мечты о коммунизме не обойтись
Была бы у будущего «русского мира» в его нерасширяющейся версии (в связи с санкциями примерно с пяти шестых частей суши и ответного нежелания иметь с этими частями дела) какая-нибудь государственная идеология?
Напомним, что в «дофевральском» мире отсутствие у РФ такой идеологии занесено в Конституцию. Это несложно поправить, тем более что на этом много лет настаивает сонм адептов «русского мира». Но обязательна ли она в автаркической версии? Ведь без официальной национальной идеи Россия обходилась все последние десятилетия. Может быть, замкнутая в себе Россия и не нуждалась бы в дополнительных смыслах существования?
А обязательно ли автаркии быть политически «правой» или «левой»? Сейчас об этом задумываются мало. Однако способ, с помощью которого отгородившаяся от мира страна смогла бы избавиться от своей социалистической мечты, почти невозможно себе представить. Хотим мы этого или нет, но автаркическая Россия вряд ли была бы способна избежать очень характерного для XX века сплава эсхатологической и социалистической идеи: скрытый смысл «русского мира», безусловно, будет предполагать движение к фактическому социальному равенству. И тем более едва ли возможно было бы убедить население, что целью «русского мира» не является в том или ином виде коммунизм. Пусть в немарксистской, в ослабленной версии, без зауми диалектического материализма, но с добавлением великорусского шовинизма — коммунизм как отдаленное на безопасное расстояние светлое будущее в русской автаркии выглядит неизбежным.
А вот захотели бы творцы «русского мира» присоединения к нему всех желающих народов на правах автономий РФ или выдвинули бы лозунг «коммунизм — только нашим», сложно сказать. КНДР с 1950-х пошла по второму пути, как и Иран 1980-х, не собиравшийся строить исламско-социалистический рай на земле для кого-либо, помимо шиитов. Но что бы стала делать русская автаркия, если бы в нее, как в теремок, попросились условная Эфиопия, Судан с Египтом — а то и Куба с Венесуэлой? Опыт с Белоруссией показывает, что устоять России очень непросто.
Экономика в самоизоляции: без снижения уровня жизни не обойтись
Чем лучше в «дофевральской» России шли дела с экономикой, тем меньше в ней места было для собственно экономистов — и тем стремительнее испарялся бывший до 2014 года почти обязательным экономоцентризм российской власти. Это вполне естественно — никого не интересует печень до тех пор, пока она не болит. Но возможен ли был бы для автаркической России идеал, обсуждавшийся как желательный еще в диалогах Платона — абсолютная экономическая самодостаточность?
Для большинства сторонников политической автаркии России экономическая автаркия — аксиома «русского мира». С их точки зрения, мировое разделение труда есть выдумка поработителей мира (сейчас — американцев, раньше — англосаксов, еще раньше — коллективной неправославной Европы). В докризисном 2019 году чистый экспорт в ВВП России составлял 7,7% — это разница между экспортом и импортом. Если не импортировать в страну ничего, то и экспорт в таких объемах стране не понадобился бы — сырья добывается столько, сколько нужно для внутреннего производства (остальное — детям, на будущее). Если не закупать западные товары, то зачем экспортные нефтедоллары?
Есть несколько проблем в таком подходе. Впрочем, преодолеваемых. Нет, не безболезненно.
С одной стороны, экономика России с ее традиционным сильным сырьевым экспортом (нефть, газ, уголь, металлы) как нарочно придумана для мирового разделения труда: она очень сильно интегрирована в мир за последнее двадцатилетие. Отказ (добровольный или под санкциями) от этого экспорта при отказе от импорта в принципе — более или менее возможная вещь, а часть занятого в экспортном секторе населения (не такая уж и большая, кстати, не более 10%) вполне могла бы найти себя в будущем в неэкспортном производстве. Беда тут была бы, конечно, в том, что именно экспортоориентированные сектора высокорентабельны — зарабатывать столько богатств, сколько в нефтедобыче, в производствах, ориентированных только на внутренний рынок, просто невозможно.
Трансформировать без последствий экспортную экономику в автаркическую так или иначе означает существенно снизить уровень благосостояния населения — не ошибемся, если минимум на треть. Но это ничего. В такого рода экономиках обычно принято измерять не столько валовой внутренний продукт (ВВП), сколько валовой национальный продукт (ВНП, не учитывает экспорта и импорта), а с последней четверти XX века — еще и разнообразные «индексы счастья» или «индексы удовлетворенности» населения своей жизнью. Счастье же в автаркии — не в экономическом росте как таковом, а в стабильности и уверенности в завтрашнем дне.
Технологии в самоизоляции: без изменения цивилизационного уровня не обойтись
Сама по себе идея экономической самоизоляции бессмысленна без ответа на вопрос, чем именно могла бы себя обеспечить автаркическая Россия, отказавшись от западных технологий. В основе западных санкций — российский фетиш под названием «технологическая независимость». Основа озлобленного удовлетворения российских министерств, много лет безуспешно отвечавших за проводившиеся в России еще с середины 2000-х кампании импортозамещения, в том, что уж после февраля 2022 года российской промышленности не сбежать: придется, придется, голубчики, делать все свое.
Конечно, кое-чего пока для этого в России не хватает. Например, для собственных электромобилей нужен импортный литий, которого в России почти нет. Да и сложно сказать, что в России в этом смысле есть, кроме программистов (которым, в свою очередь, нужны передовые западные компьютеры). Современная мировая экономика вообще очень далеко ушла от примитивной модели прямой конкуренции национальных производителей простых и сравнимых друг с другом товаров, бьющихся на рынках третьих стран. В нынешнем мире даже чипы, делающиеся на Тайване, упаковывают в корпуса в Китае, а компоненты для всех процессов, связанных с производством микроэлектроники, широко разбросаны по всем континентам, кроме Антарктиды: все делают всё — а исключительно в одной стране, даже если это Китай, не производят ничего.
При буквальном исполнении лозунга «полный технологический суверенитет» автаркической России неизбежно пришлось бы основывать свои новые суверенные технологии на той технологической ступени, которая предшествовала новому миру всеобщего разделения труда. Как несложно показать, это в пределе — советская цивилизация примерно около 1955–1956 года, времени, когда репарации Германии, Австрии и Венгрии в виде вывезенных электронных, машиностроительных, химических заводов были освоены советскими технологами. Это та база, на которой основывался советский промышленный рывок до 1970-х, когда СССР уже вполне вступил в систему мирового разделения труда (и стал зависим от мира, как мир стал зависим от него).
Не стоит думать, что это не подошло бы для «русского мира». Огромный рывок в агрохимии и вообще в химии. Развитые базы металлургии. Огромное хрущевское жилищное строительство. Первые компьютеры. Первые массовые автобусы и огромное количество грузовиков и тракторов (не говоря уже о танках). Все это сделанные из железа (его много!) и потребляющие дикие объемы топлива (оно дешевое!) объекты, которыми управляют белозубые девушки в платьях из ярких и практичных синтетических тканей.
Россия многое могла бы сделать без посторонней помощи. Зеркальный чугун. Пиджак мужской. Космический корабль. Автаркическая Россия была бы вполне в состоянии хоть завтра запустить в космос нового Гагарина — да хоть сто, эти технологии давно освоены и стали национальными. В космической сфере «международных» технологий из-за всеобщей секретности меньше, чем в той же нефтепереработке, где чистого «своего» катастрофически немного. Чуть поднапрягшись, можно слетать на Луну впятером. Да и автомобиль — безусловно и уверенно можно было бы сделать. И электромобиль тоже: он несколько проще обычного автомобиля. Немного странный, но получится (только вот лития нет). С самолетом — существенно сложнее, уже на пределе возможностей.
Ну и, конечно, в самоизолированной России экологическое состояние большей части ее территории, безусловно, должно было бы улучшиться. На то множество причин — от снижения объемов производства на наиболее крупных предприятиях-загрязнителях до сокращения объемов потребления упаковки, по преимуществу иностранного происхождения затеи.
Территориальное устройство в самоизоляции: без прописки не обойтись
Вопреки распространенному мнению, замкнутая на себе Россия была бы обречена на то, чтобы стать Россией Москвы и городов-миллионников, а не пасторальной Россией возрожденной сельской местности.
Если говорить о сельском хозяйстве, то даже нынешнего производства продовольствия стране вполне хватило бы для самодостаточности. Скажем, последний подъем в этой отрасли сделал страну одним из крупнейших мировых производителей зерновых без какого-то значимого увеличения занятости. То есть дополнительные трудовые ресурсы, которые теоретически должны были бы высвободиться в городах при исчезновении западной модели образа жизни (сфера обслуживания, питания и пр.), сельскому хозяйству просто не нужны.
Если говорить о территории в целом, то в последнее десятилетие существование остатков русского села и небольших городов обеспечивается за счет современного большого богатства России. Которое, в свою очередь, возникло в основном от внешней торговли национальными недрами; при добровольном отказе от нефтедолларов бюджетная подпитка неминуемо сократилась бы. Равно сократились бы в этих условиях вложения частных лиц в сельский или провинциальный комфорт.
То есть характер использования обширных российских территорий, безусловно, должен был бы измениться. Обретение страной полной самодостаточности лишь усилило бы приток не вписывающихся в старое общественное устройство России граждан в города-миллионники — в первую очередь в Москву. Эффект ускоренной урбанизации наблюдался ранее почти во всех странах, выбравших путь отдельного от мира существования.
В СССР столицу и большие города защищал от стремившихся в них институт прописки — не в том виде, что существует сейчас, а во вполне драконовском. Возможно, к ней пришлось бы вернуться, но это мало что изменило бы.
Наука и культура в самоизоляции: без мира не обойтись
Как совмещать отказ от западного образа жизни и идею прогресса? Может ли существовать прогрессистская автаркия — страна, ориентированная на постоянное социально-экономическое развитие и одновременно отвергающая плоды чужого просвещения? Если в разрезе военно-промышленного комплекса все инвариантно (военные в автаркии всегда берут свое, в том числе куда не сами клали — представить себе автаркию без развитой культуры шпионажа и разведки невозможно), то с гражданскими науками и культурой непросто.
Почти все самозамкнутые государства в истории с большим подозрением относились к гуманитарной научной сфере: это источник нестабильности, новых ненужных идей. Но общее уважение к научным, включая и гуманитарные, занятиям в автаркии неизбежно, особенно учитывая просвещенческое советское наследие. В 2018 году славист из Университета Калифорнии Юрий Слезкин на конференции РАНХиГС представил достаточно важное наблюдение, касающееся непосредственно историков, но расширяемое и на другие гуманитарные специализации. Существуют два типа стран — в одних больше историков, занимающихся прошлым именно своей страны, в других — изучение самих себя куда как менее популярное занятие, чем изучение истории остального мира. И если историки в Германии изучают сейчас преимущественно историю Германии, то во Франции, Великобритании и России (наследнице СССР) традиционно много специалистов по истории всех стран — от Камбоджи до Ирландии. Конечно, можно и этот эффект, и прочие схожие объяснить исключительно имперскими амбициями одних крупных стран и самопогруженностью других — и сделать вывод о том, что имперский ресентимент в России всегда будет делать любую культурную автаркию для России утопией. Впрочем, дело, видимо, не только в имперских устремлениях. Не всякая империя вписывается в дихотомию открытых и закрытых обществ.
Однако для любого автаркического политического проекта концентрированные выплески продуктивного интереса к тому, что там, за стеной, являются столь же характерными, что и ориентация на истинно народные (стоит ли уточнять, что всякая автаркия обязана быть народной по духу?) и поэтому глубоко провинциальные образцы культуры, безошибочно узнаваемые в своей особой эстетике. Народный дух на приземленном, бытовом уровне разрушается прямым противостоянием джинсов и телогрейки, а на более возвышенном — жгучим и общечеловеческим интересом ко всему запретному, любопытством, инстинктивным стремлением вечного подростка проделать дырку в заборе и смотреть в нее на цыпочках. В самой идее отгораживания от мира заложен страх перед поражением от банального любопытства: оно неизбежно.
Видимо, именно это обстоятельство, а вовсе не проблемы снижения ВВП и роста производительности труда, не потенциальные темпы импортозамещения, не постоянную угрозу измены правящей верхушки и не недостаток лития, скандия и иттербия стоит признать основным препятствием для эффективной реализации этой русской мечты — построения закрытого от всех других «русского мира».
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram