Подводя итоги первого квартала, российские аналитики заключают: экономика России начала сжиматься — с самого начала 2022 года, то есть до начала украинского кризиса. Не все экономисты подтверждают отражения первых последствий санкционной кампании в мартовской экономической статистике, есть консенсус о глубине падения в 2022 году (около 10% ВВП), нет консенсуса о дальнейшей динамике.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
В аналитической записке «Индекс ВВП. Февраль 2022» экономисты Института ВЭБ.РФ заключают, что «в феврале 2022 года российская экономика сократилась второй месяц подряд». С учетом сезонности сокращение сохранилось на уровне 0,2% месяц к месяцу, а в годовом выражении показатель замедлился до 3% после 4,3% в январе, главным образом благодаря заметному эффекту базы (в январе—феврале 2022 года ВВП рос на 3,6% в годовом выражении). «Введение масштабных санкций в конце месяца значимо не сказалось на экономической динамике. Лишь несколько усилилось падение промышленности (до 0,6% за месяц.— “Ъ”). Обработка снижалась в основном за счет продолжения спада в металлургии и машиностроении. В то же время хороший рост показали химическое производство, производство стройматериалов, а среди машиностроения исключением стал рост в "прочих транспортных средствах", среди которых высока доля производства военной техники»,— отмечает руководитель направления «Макроэкономика» института Олег Засов.
«Полномасштабный эффект санкций на экономические показатели можно будет увидеть только по мартовской статистике»,— полагает господин Засов.
Между тем аналитики ЦМАКП в апрельском обзоре подтверждают, что спад в экономике начался еще в начале года, но не решаются называть сроки проявления полномасштабного эффекта санкций. «Первые данные о высокочастотной статистике динамики российской экономики показывают (из-за задержки в данных это не отразилось на поквартальной динамике) возникновение — отметим, еще с января, до начала санкционной войны,— волны экономического спада. По всей видимости, по мере развития санкционного кризиса в ближайшие месяцы спад усилится»,— заключают они.
Хотя уже в марте значение композитного индекса S&P Global Russia Composite PMI, измеряющего ситуацию в обработке и услугах, снизилось до уровня начала пандемии (см. “Ъ” от 6 апреля), аналогичные конъюнктурные опросы представителей обработки, которые проводит Росстат, обвала в марте не наблюдают. Последнее «возможно, потому, что в выборке Росстата по обрабатывающей промышленности представлены главным образом крупные предприятия, многие из которых тесно связаны с госзаказами», предполагают экономисты Центра развития ВШЭ в бюллетене «Комментарии о государстве и бизнесе». В ЦМАКП же добавляют: дополнительными факторами, усиливающими спад со стороны производства, могут стать шок предложения, исчерпание запасов при невозможности их пополнить и/или сбои в логистике. Со стороны спроса — сочетание резко выросшей инфляции и завершения ажиотажного спроса на ряд товаров.
«В связи с проблемами с логистикой и импортом в этом году будет, наверное, повышенная инфляция, частично за счет структурных изменений относительных цен. Нам не нужно пытаться прямо в этом году достигать цели по инфляции, нужно дать возможность структурным изменениям произойти»,— заявила первый зампред ЦБ Ксения Юдаева на Ясинской (Апрельской) международной конференции, организованной ВШЭ. К низким значениям инфляция, по ее мнению, вернется в 2024 году, а глобальный шок предложения дополнит рост цен в РФ. Отметим, впрочем, что ссылок на моделирование ситуации представитель ЦБ не давал, цифровые расчеты Банка России появятся лишь в конце апреля 2022 года. Тогда же можно будет судить об адекватности матмоделей ЦБ для прогнозирования макрокартины беспрецедентному по масштабу набору шоков.