Сыктывкарский городской суд Республики Коми начал рассматривать иск к Министерству юстиции, который подал депутат Госсовета Коми, лидер фракции КПРФ Виктор Воробьев. Весной его признали иноагентом, причем одним из поводов стал возврат денег за билет от английской железнодорожной компании. Министерство отказалось дать оценку тому обстоятельству, что возврат собственных средств не является доходом.
Виктор Воробьев
Фото: Госсовет Коми
Виктор Воробьев
Фото: Госсовет Коми
Депутат Виктор Воробьев был внесен в реестр иностранных агентов 1 апреля 2022 года. Министерство традиционно не указало конкретные причины этого решения. Чтобы узнать их, господину Воробьеву, как и другим иноагентам, пришлось обратиться в суд. 20 мая ведомство предоставило свои возражения на иск. В них утверждалось, что в марте 2020 года депутат получил 2 тыс. руб. от британской компании. Как поясняет господин Воробьев, речь идет о его собственных средствах. Дело в том, что он сдал билет в британскую железнодорожную компанию и позже получил возврат средств — 25,8 фунта. Депутат отметил, что в законе прописано его право подать заявку на исключение из реестра физлиц-СМИ иноагентов, если в течение года после последней трансакции он более не получал средств из иностранных источников. Ввиду того, что деньги за проезд в Лондоне ему вернули 29 февраля 2020 года, он получил право подать соответствующую заявку сразу в момент включения в реестр.
Как пояснила в суде представитель Минюста, в законе прописан минимальный срок для исключения из списка, но нет никаких временных ограничений для включения. «Таким образом я мог получить деньги и год, и три года назад»,— отмечает депутат.
В возражениях на иск (имеется в распоряжении «Ъ») Минюст также указывает, что у Виктора Воробьева есть «опосредованное финансирование из иностранных источников». Это вознаграждения за юридические услуги от ООО «Апология» (признано иноагентом) в размере 25 тыс. руб., ООО «Новые региональные медиа» 70 тыс. руб. и правозащитного центра «Мемориал» (признан иноагентом) 90 тыс. руб.
При этом на момент получения денег от «Апологии» Виктором Воробьевым она не была иноагентом, а ООО «Новые региональные медиа» не является им и сейчас.
Статус «агента» для Виктора Воробьева обернулся исключением из президиума госсовета, куда входили все руководители фракций. Кроме того, депутаты фракции «Единая Россия» инициировали в отношении него антикоррупционную проверку.
Следующее заседание Сыктывкарского горсуда состоится 14 июня — в этот день ЕСПЧ готовится вынести решение по делу «Экозащита и другие против РФ». Речь идет про жалобу 73 НКО-иноагентов, включенных в реестр в 2014–2015 годах (36 организаций были ликвидированы). Господин Воробьев отмечает, что претензии НКО к российскому законодательству такие же, как у физлиц-СМИ иноагентов, например, отсутствие связи между публичной деятельностью и финансированием.
«Позиция Минюста сводится к тому, что он формальный правоприменитель: написано в законе про иностранные денежные средства, а про связь между ними и деятельностью не написано.
Не написано и про крайний срок включения после получения денег, не написано, что полученные средства должны быть доходом, значит все в порядке. Есть опасения, что суд (Сыктывкарский городской суд.— “Ъ”) займет такую же позицию, что подход будет формальным»,— говорит депутат.
Юрист Анастасия Буракова отмечает, что закон об иноагентах не оставляет почти никакого пространства для маневра для самих «агентов». «Все законодательство об иноагентах прописано с максимально широкой трактовкой. Связи между деятельностью и финансированием может и не быть, не определена минимальная сумма. Период с момента получения денег до внесения в реестр также не определен. На том основании, что прошло больше года с момента получения денег, но не внесения в реестр, исключали “голосовцев” (участников объединения “Голос”, которое признано иноагентом.— “Ъ”). Суды по понятным причинам всегда встают на сторону Минюста, прописывая в решении только два основания — финансирование и публичная активность»,— говорит госпожа Буракова, подчеркивая, что иски подаются не по вопросу разумности включения в реестр, а по вопросу законности или незаконности самого решения Минюста.