 |
ФОТО: ВИКТОР КУЛИКОВ  |
"Президент в первых неудачах реформы не виноват"
— Вы недавно сказали, что правительство "подставило президента". Кто действительно виноват в январских уличных протестах бывших льготников?
— Прежде всего, президент в первых неудачах реформы не виноват. Мы уже видим свои ошибки, значит, мы его подвели. Несмотря на то что часть ответственности лежала на губернаторах, я считал, что правительство должно разделить ответственность с регионами. Кроме того, мое заявление было сигналом регионам о том, что мы вместе и не бросим их один на один с проблемой. Об этом я прямо и сказал.
Сам же закон о монетизации не только по содержанию, но и по форме достаточно либерален как для правительства, так и для субъектов. Он позволяет выбирать разные варианты решений — от полного сохранения льгот до полной монетизации, включая ЖКХ для местных льготников. Четыре региона в стране уже пошли по пути полной отмены льгот, включая ЖКХ,— Татарстан, Тыва, Вологда, Тверь. И в этих регионах тем не менее социальное напряжение оказалось минимальным. Оказывается, если грамотно организовать, все можно сделать нормально.
Мы рассчитывали, что губернаторы смогут у себя на месте точнее прочувствовать механизмы, лучше все предусмотреть и подготовить. И мы их, конечно же, не обязывали придерживаться какой-то одной строгой схемы. Правительство не могло дойти до каждой транспортной организации и просчитать стоимость проезда в каждом среднем или малом городе. На это в центре никакого штата не хватит. Мы разработали общие принципы, смотрели общую сбалансированность и подталкивали регионы, чтобы они как можно раньше подготовили монетизацию, разобрались в проблемах, еще раз взвесили и всех предупредили. Мы не могли просчитать за них все варианты возможных действий. Повторяю, есть регионы, которые полностью все монетизировали, и тем не менее в них нет серьезных проблем. Поэтому от качества исполнения на местах, от готовности работать с населением очень многое зависит.
Готовя реформу, мы рассматривали несколько вариантов действий. Сперва мы предлагали все категории льготников перевести на федеральный уровень и уже только на федеральном уровне проводить монетизацию. Это потребовало бы централизации ресурсов (в связи с централизацией расходных полномочий), и, как обычно, заплатить больше других должны были бы регионы-доноры. Но доноры от такого варианта отказались. Мы вынуждены были пойти на уступки, прежде всего Москве, и тем самым поставить в более сложное положение другие регионы. Решено было разделить ответственность. Поэтому в зависимости от бюджетной обеспеченности у регионов разные возможности по реализации этой задачи.
Что касается просчетов, то мы должны были лучше продумать условия межобластных перевозок бывших льготников и перевозок из городов в области. С 1 января мы почувствовали проблему практически во всех регионах. Особенно в Московской области и Петербурге, потому что каждый, например, в столице и области вводил свою систему. Очевидно, что для жителя Подмосковья не получить возможности льготного проезда в Москве было воспринято как существенное ухудшение его положения.
Кроме того, до начала реформы посчитали, что достаточно большая категория льготников, например, которые продолжают работать, согласятся доплачивать за свои более частые по сравнению со средним льготником поездки. Но и часть пенсионеров этой категории не захотела мириться с нормативным подходом. В целом мы посчитали, что регионы и по формам реализации более гибко будут действовать, и тоже недооценили ситуацию.
"Это непринципиальное отступление"
— Значит, все равно виноваты губернаторы. Тогда почему правительство, чтобы сгладить социальную напряженность, пошло на дополнительные бюджетные расходы, а не воспользовалось административными методами?
— По принципам разграничения полномочий губернаторы должны были решить проблему монетизации льгот. Что они и сделали. Они сняли часть дотаций с транспортников и отдали денежные компенсации бывшим льготникам. В результате каждый губернатор оказался перед выбором. По одному сценарию, если он не почувствовал раньше границу необходимой денежной компенсации и теперь на сумму в 80-100 руб. должен ввести льготный билет и это означает снижение доходов транспортников, то он должен все отменить и вернуть льготы обратно. Другой вариант — ситуацию недооценил, но возвращать льготы не стал. В этой ситуации обратный ход реформы стал бы еще более драматичным, так как все равно придется когда-то переходить на монетизацию. Поэтому мы решили, что лучше сейчас подправить ситуацию с помощью федерального бюджета, что, по сути, прикрывает непросчитанность первых шагов. Треть регионов отложили монетизацию до марта. Им нужна наша помощь, чтобы минимизировать беспокойство пенсионеров. Тем не менее даже те регионы, где не отменяли льготы, будут получать помощь из федерального бюджета на предстоящую монетизацию.
— Согласившись на введение льготных проездных, вы тем самым отступили от сути реформы?
— Это непринципиальное отступление. Да, мы пошли на то, чтобы уменьшить доходы транспортных организаций в первый год. Но главный принцип не меняется — человек должен получить деньги и купить билет. Пусть он купит в этом году билет дешевле, чем он стоит, а потом ему поэтапно и соразмерно будут повышаться и компенсационные выплаты, и стоимость билета.
— Но люди, вышедшие на улицы, могут посчитать, что они вас победили. Значит, волна социальных протестов скоро повторится — когда пенсионерам придется оплатить подорожавшие в январе услуги ЖКХ.
— Так нельзя считать по простой причине: если мы признаем, что где-то недодумали, это не значит, что мы должны перестать делать абсолютно необходимые вещи. Пенсионеры на улицах показали, что для них является чувствительным недостатком монетизации. Неправильно занимать жесткую позицию для того, чтобы якобы избежать нажима по другим вопросам. Да, если мы не хотим, чтобы реформа провалилась уже на первом этапе, придется доплатить. Я не вижу в этом проблемы. Чтобы протест не перерос в постоянный, правительству важно вовремя скорректировать свои шаги, а также жестко проконтролировать, насколько эффективно используются выделенные средства, в частности на закупку лекарств по льготным рецептам.
— Во сколько обойдутся бюджету все необходимые расходы для сглаживания социальной напряженности?
— Пенсии с 1 марта будут увеличены на 240 руб., а с 1 августа пенсии будут проиндексированы на уровень инфляции. С 1 сентября мы собираемся повысить зарплаты бюджетникам на 10%. Денежное довольствие военнослужащим по решению президента будет повышено на 20% еще раньше — летом. Студенты получат стипендию на 100 руб. больше с апреля. Эти меры страхуют ситуацию.
В деньгах это обойдется так: пенсии потребуют дополнительных бюджетных расходов на сумму около 100 млрд руб., военнослужащие — примерно 50 млрд руб., федеральные бюджетники — 20 млрд руб., региональные бюджетники, в повышении зарплат которых федеральный бюджет частично участвует,— 50 млрд. То есть после 1 января 2005 года бюджетные расходы предстоит увеличить на сумму около 200 млрд руб. от рассчитанного правительством в августе 2004 года и одобренного парламентом уровня.
"Мы не должны выйти за пределы плановой инфляции"
— То есть теперь вы будете наблюдать, как уменьшается стабфонд и растет инфляция?
— Прежде всего еще раз подчеркну, что в 2005 году стабфонд будет потрачен только на те цели, которые мы запланировали — помощь Пенсионному фонду. Может быть, придется потратить из стабфонда чуть больше запланированного. Но это не значит, что мы собираемся его весь потратить. Можно говорить о допдоходах и остатках, которые могли бы оказаться зачисленными в стабфонд по итогам года. Поэтому косвенно это уменьшит будущий стабфонд, но формально мы не нарушаем закон о стабилизационном фонде. Теперь важно уже в 2006 году уложиться с этими расходами в бюджетные доходы без использования денег стабфонда.
Дополнительные затраты на социальные реформы в этом году означают, что сегодня мы повышаем планку расходов следующего года и начали тратить доходы будущего года. Пока это неопасно. Дело в том, что в развитии России мы переживаем очень интересный момент. Давайте посмотрим. До 1999 года экономика просто падала. Впервые четыре года наша экономика растет. Но на самом деле мы еще не решили проблемы повышения заработной платы и борьбы с бедностью. Поэтому задача повышения пенсий при одновременном проведении структурных реформ ЖКХ, транспорта, медицинского страхования является верным шагом. Повышение зарплат и пенсий — единственно возможный путь проведения реформы. Надо было запланировать это раньше и сделать одномоментно с 1 января. Но при подготовке бюджета-2005 мы не рассчитывали, что по итогам года будут такие высокие цены на нефть. Сейчас я могу смело сказать, что у нас деньги есть и их можно пустить на повышение зарплат и пенсий. Так что необходимость идти на дополнительные бюджетные расходы я не считаю отступлением от принципа сдерживания чрезмерного наращивания расходов. Это укладывается в структуру доходов и расходов бюджетов будущих лет и в запланированные показатели инфляции.
— Эксперты уже не верят в то, что вы выдержите в 2005 году план в 8,5% инфляции...
— Проверьте меня в конце года — мы не должны выйти за пределы плановой инфляции в 8,5%. Эксперты пока исходят из некоторых инерционных процессов экономической политики, которые не являются таковыми всегда. Например, средняя цена на нефть в 2003 году составила $27,2 за баррель. В 2004-м — $34,4 за баррель. Вследствие этого произошло существенное увеличение притока в страну валюты, увеличение резервов ЦБ и тем самым денежной массы в обращении. В этих условиях инфляция по итогам 2004 года могла бы составить 16-17%, а у нас получилось удержать ее на уровне 11,7% — всего на 1,7% выше плана. То есть мы выполнили более серьезную по масштабам задачу сдерживания инфляции, чем нам предстоит в 2005 году. Напомню, что по сравнению с 2004 годом роста цен на нефть мы не ждем: международный прогноз средней цены — $31 за баррель.
Кроме того, реформируя социальную сферу, мы хотим реализовать далеко идущие планы. Например, в результате реформы на транспорте будут вовлечены в перевозку льготников не только муниципальные предприятия, но и частные. У нас будет более стройно выстроена система финансовых потоков, появятся конкуренция и условия для привлечения инвестиций в эту отрасль. Как следствие, возникнет спрос не только на "Газели", но и на более комфортабельные автобусы разных классов. Кроме того, мы сможем забыть об убыточных муниципальных предприятиях и перевозки перейдут более эффективным частным предприятиям.
То есть по сути происходит монетизация экономики (соотношение денежной базы к ВВП), которая сейчас составляет всего 23% (идеал — 100%), повышается спрос на деньги, а главное, из-за этого происходит снижение инфляции. Ведь в денежные отношения будут дополнительно вовлечены 30-40 млн человек, которые сейчас ездят бесплатно. В настоящее время масса денег не впитывается в экономику и обесценивается рубль.
"Как снимать за то, что еще не известно?"
— А почему так значительно выросли тарифы на услуги ЖКХ?
— Тарифы на эти услуги ЖКХ резко возросли в значительной степени из-за прекращения с начала 2005 года перекрестного субсидирования. Тем самым мы впервые вышли на самоокупаемость тарифов, что означает, что и за эти тарифы возникнет частная конкуренция. Это тоже увеличивает спрос на деньги и уменьшает инфляцию. И это еще не все механизмы, которые дадут свой эффект в снижении инфляции.
В 2005 году мы наконец выстроили межбюджетные отношения по доходам и расходам. Как известно, стабфонд формируется из НДПИ (налога на добычу полезных ископаемых — "Власть") и экспортной пошлины на нефть свыше $20 за баррель. Раньше регионы оставляли 14% НДПИ, и от этой части в стабфонд ничего не шло, то есть эти регионы жили за счет сверхдоходов от нефти. Теперь они оставляют только 5%, значит, с разницы все, что до $20 за баррель, поступает в бюджет, а выше $20 — в стабфонд. Мы, с одной стороны, выравняли условия бюджетной обеспеченности регионов, с другой — часть централизованных средств пошла на помощь регионам, а часть — в стабфонд. То есть мы опять "лишние" деньги убрали, чтобы сдерживать инфляцию. Так что инфляция будет снижаться, а планы по повышению пенсий и индексации выплат правительство отменять не собирается. Сочетание этих двух факторов, убежден, лучшим способом стабилизирует социальное положение льготников.
— Вы говорите так, как будто правительству ничего не грозит. А не будет ли по-другому — вам дадут возможность исправить ошибки, а затем новое правительство, например, уже в марте начнет с чистого листа?
— В марте еще не будут известны результаты реформы. Как снимать за то, что еще не известно? Выход людей на улицы — это еще не окончательный результат преобразований. На самом деле протесты — только реакция значительной группы людей на возникший дискомфорт. Но это даже не большинство льготников и пенсионеров. Если реформу остановить, думаю, недовольных, особенно в некрупных городах и сельской местности, было бы больше. Кроме того, у населения есть беспокойство, что и пенсии, и компенсационные выплаты не будут индексированы в соответствии с ростом цен. Как только индексация произойдет, а индексация запланирована (пенсий — с 1 марта, а компенсационных выплат — с 1 августа), люди успокоятся. Поэтому судить о реформе можно будет только по результатам как минимум года. Тогда я готов за это ответить.
— Вы готовы ответить за всю реформу?
— Я отвечаю за вопросы финансирования и индексации.