 |
ФОТО: REUTERS  |
Права человека против прав животных
15 сентября прошлого года группа элегантно одетых и аристократично выглядящих молодых людей ворвалась в палату общин британского парламента. Разбрасывая листовки, они метались по цитадели британской демократии, всем своим видом и поведением демонстрируя протест против намерений правительства и лейбористского большинства в нижней палате запретить охоту на лис.
Само по себе вторжение в палату непрошеных и враждебно настроенных гостей — факт беспрецедентный. А в условиях постоянный угрозы терроризма этот инцидент встал в один ряд со случившимися в 2004 году (такими, как обсыпание Тони Блэра подкрашенной мукой со зрительской галереи палаты общин, появление одетого в костюм Бэтмена демонстранта на крыше Букингемского дворца, проникновение на бал в том же дворце человека, одетого в костюм бен Ладена) и вызвал новую волну критики властей по поводу неадекватной охраны важнейших государственных объектов. Но, похоже, терроризм в Великобритании отступает на второй план перед проблемой охоты на лис. Бурные дебаты вокруг закона шли весь прошлый год, и акция в палате общин стала лишь одним из наиболее ярких проявлений протеста.
Впрочем, противники охоты на лис вели себя не менее активно. В тот день, когда ее сторонники ворвались в Вестминстерский дворец, а у его стен бушевала многотысячная демонстрация, защитники прав животных, нарядившись лисами и оленями, арендовали корабль и проплыли по Темзе, во всю глотку распевая популярную в Великобритании песню "Неужели ты хочешь меня ранить?!".
Страсти разгорелись не на шутку, гнев собравшихся со всей сельской Англии людей обрушился и на правительство, и на парламентариев, и на полицию, которая пыталась держать протесты в мирном русле. Удержать не удалось, в воздух взлетели полицейские дубинки. Никто, к счастью, не погиб, даже не был серьезно ранен. Но, пожалуй, с 1990 года, когда Маргарет Тэтчер попыталась ввести подушный налог (что в итоге привело к падению ее кабинета), Британия не знала столь массового, решительного и убежденного протеста.
Ярые сторонники охоты из общественной организации "Сельский альянс" подали иск о признании закона недействительным. Как заявил председатель "Сельского альянса" Джон Джексон, "это дело имеет мало общего с самой охотой и скорее касается конституционного устройства нашей страны и уважения к закону". В конце января суд отклонил иск, но "Сельский альянс" не унимается: он намерен оспорить это решение в апелляционном суде, а в случае надобности дойти и до Европейского суда по правам человека.
 |
ФОТО: REUTERS И сторонники охоты на лис (на фото слева), и ее противники (их аргументы на фото справа) утверждают, что заботятся о животных. Первые — о домашних, вторые — о диких (надпись на плакате: "Боритесь с предрассудками, боритесь с запретом") |
Обещание запретить охоту на лис лейбористы включили в свой предвыборный манифест еще в 1997 году. После долгих слушаний законопроект был наконец утвержден палатой общин летом 2003 года и передан на рассмотрение палаты лордов. Она утвердить закон отказалась, причем дважды. Склонный к компромиссам премьер Тони Блэр предложил половинчатое решение: закон принимается, но вступает в силу в 2006 году. Так он, выражаясь охотничьей терминологией, стремился убить двух зайцев. Во-первых, дать возможность профессиональным егерям, конюхам, собаководам, фермерам, то есть всем тем, чья жизнь и работа завязаны на охоте, подыскать другое занятие. Во-вторых, отложить скандал на период после парламентских выборов, которые должны пройти весной 2005 года. Лорды от компромисса отказались.
Между тем парламентский акт 1949 года гласит: закон считается принятым, если палата общин дважды проголосовала за него, и решение палаты лордов уже не имеет значения. Акт приводился в действие всего трижды (в 1991 году — по закону о военных преступлениях; в 1999-м — по закону об избрании Европарламента; в 2000-м — для снижения до 16 лет возрастного порога, позволяющего вступление в гомосексуальные половые связи). Применение его в четвертый раз, по сути, означало, что ставится под сомнение само существование такого института, как палата лордов, тем более что в последние годы сохранение этого "пережитка феодализма" и без того неоднократно вызывало нарекания в британском обществе.
Дело выплеснулось на первые полосы всех без исключения английских газет. "Если я полицейский, но люблю охоту и считаю запрет на нее неправильным, этично ли мне нарушать закон?" — ставил дилемму страж порядка. "Если это спорт, то почему лиса в нем всегда проигрывает?" — рассуждал либерально настроенный публицист.
При этом стоит учитывать, что Британия, как, пожалуй, ни одна другая страна мира, одержима идеей защиты прав животных. Парадоксальным образом эта традиция здесь настолько же священна и почитаема, как охота. Общество охраны прав животных постоянно давит на научные центры, в которых проводятся опыты над животными, а некоторые наиболее рьяные экстремисты идут на насилие: крушат и уничтожают лаборатории, угрожают ученым и вынуждают смежные организации отказываться от сотрудничества с теми, кто "издевается" над животными.
Впрочем, сторонники охоты тоже прибегают к экологическим аргументам. Вот что пишет сельская газета Western Mail: "В большинстве ферм нашей округи выращивают овец. Страшная дань, которую платят хищным лисам эти фермы, многократно возрастет, если численность их перестать контролировать. А убивают лисы безжалостно и беспощадно. Представьте картину, которая открывается вашему взору, когда вы заходите на разоренную лисой овцеферму: разорванная в клочья, истекающая кровью тушка овцы, еще теплая, брошенная потревоженной вами лисой. Полным-полно сентиментальных причитаний о бедных лисичках, разорванных безжалостными псами. А часто ли приходится слышать сострадание по адресу разорванной живьем овцы?"
Ежегодно на охотах по Англии и Уэльсу убивают от 20 тыс. до 25 тыс. лис. И это лишь четверть уничтожаемых животных — остальные гибнут под колесами автомобилей, травятся ядами или попадают в капканы. Сторонники охоты утверждают, что охота — самый гуманный и естественный способ борьбы с лисами. "Гончая охотится за лисой, и это проявление естественного отбора. Гибнут слабые и больные, а беременная или кормящая самка не издает запаха и потому оказывается в безопасности",— утверждает сторонник охоты капитан Фаркухар. Даже самые ярые защитники прав животных признают, что с лисами надо бороться и что протест их вызывает не столько сама эта борьба, сколько придаваемый ей ритуал жестокого убийства, на которое привилегированные классы идут ради забавы.
"Продолжайте бороться, продолжайте охотиться, мы уверены, что апелляционный суд поддержит нас,— призывает своих сторонников президент 'Сельского альянса', член палаты лордов баронесса Маллалью (кстати, член Лейбористской партии) и добавляет: — Без сомнения, мы имеем дело с серьезнейшим конституционным кризисом последних 100 лет".
 |
ФОТО: AP |
Споры вокруг лисьей охоты идут в Великобритании уже давно. Но невольно возникает вопрос: почему сейчас — на фоне войны в Ираке, терроризма, кризиса системы образования и здравоохранения — правительство, парламент и общество решили заняться этой проблемой? Подобные вопросы задают многие. "Преступность растет, повышаются налоги, в больницах антисанитария, пенсионное обеспечение — в кризисе. А премьер говорит народу, что его главная забота — запретить охоту на лис! Когда же он займется проблемами, которые действительно заботят людей!" — восклицал в палате общин лидер оппозиционной Консервативной партии Майкл Ховард.
Ховард явно лукавит. Уж он-то прекрасно знает, что и кто стоит за протестами. Раскол в обществе, отражением которого стала охотничья война,— это раскол социальный, культурный идеологический. Лисья охота — это традиционное общество, сельская община, красота английской природы, красивые лошади, красивые собаки, красиво одетые люди, следующие вековой и, на их взгляд, совершенно безобидной традиции. Более того, утверждают они, запрет на охоту разрушит уклад жизни тысяч и тысяч зависящих от нее людей. По Англии и Уэльсу разбросано около 200 охотничьих угодий, непосредственно охотится 70 тыс. человек, в качестве наблюдателей и "болельщиков" за ними следит свыше 1 млн. 8 тыс. человек профессионально заняты обслуживанием охоты. В конюшнях в ожидании охоты стоят 60 тыс. лошадей, на псарнях — 20 тыс. борзых и гончих. И хотя, по опросам общественного мнения, примерно 60% британцев выступает за запрет охоты, сами охотники утверждают, что, если бы опросы проводились иначе и если бы в них были включены вопросы о гражданских свободах и экономических последствиях запрета, результаты были бы совершенно иными.
Социологи объясняют накал страстей историческими причинами. "Верховая охота с собаками была ключевой частью феодального общества, вокруг нее сформировались понятия романтики, рыцарства, а сегодня она служит культурным оправданием привилегированного положения остатков аристократии. Запрет охоты, как и недавняя отмена права передавать по наследству благородный титул пэра,— это очередной шаг к избавлению страны от архаичных пережитков",— пишет автор одной из книг на эту тему Джордж Монбиот.
В рядах сторонников охоты действительно традиционная аристократия во главе с наследным принцем Чарльзом, его подругой Камиллой Паркер-Боулз, принцами Уильямом и Гарри. Тут и новая аристократия — так, заводилой вторжения в палату общин 15 сентября прошлого года был 19-летний Отис Ферри, сын рок-звезды Брайана Ферри, выпускник Итона и однокашник обоих молодых принцев. Но охоту поддерживают и тысячи простых англичан, для которых она символизирует традиционные ценности, уходящие в небытие с урбанизацией, притоком иммигрантов и размывом того, что они привыкли любить в своей родной стране. Прибавьте к этому извечный британский индивидуализм, традиционную ненависть к любым навязанным свыше предписаниям и ограничениям. Сельский бизнесмен Питер Клакстон стал заниматься охотой лишь год назад. "Я терпеть не могу, когда правительство начинает мне указывать, что я могу и чего не могу делать",— говорит он.
 |
ФОТО: AP Премьер Тони Блэр знал, что закон о запрете лисьей охоты чреват большими неприятностями для страны в целом и для него лично. Поэтому старался по возможности оттянуть его принятие |
В итоге премьер Тони Блэр оказался в весьма сложной ситуации. Он не случайно хотел пойти на компромисс и оттянуть введение в действие закона об охоте. Более того, во время голосования в парламенте и он, и второй человек в правительстве министр финансов Гордон Браун, а также главы МИДа и МВД благоразумно воздержались.
Но сторонники охоты настроены более чем решительно. Чуть ли не сразу же после вступления закона в силу — это произойдет 18 февраля — они намерены тысячами выйти на охоту, а затем отправиться с повинной в полицейские участки. Такой массовый наплыв нарушителей закона, по их мнению, сделает невозможным их арест.
Впрочем, по мнению большинства наблюдателей, устоявшее после начала иракской войны правительство Тони Блэра устоит и на этот раз. Правда, подсчитать моральный ущерб пока не берется никто.
АЛЕКСАНДР КАН, Лондон