|
Коллапс на глиняных ногах |
 |
| Фото: ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ, "Ъ" |
| Президента "Роснефти" Сергея Богданчикова увлекло под крыло "Газпрома" величие государственных планов |
Зимняя кампания
Еще несколько недель, и о слиянии "Газпрома" и "Роснефти" в единую компанию можно было бы уже говорить не иначе, как в ироническом ключе. Напомним, как писали "Деньги", принципиальное решение о поглощении "Газпромом" последней из неприватизированных нефтяных компаний в обмен на недостающие государству до контрольного пакета акций 10,7% уставного капитала "Газпрома" было принято в Кремле еще в мае 2004 года. Официально о пополнении активов "Газпрома" нефтяными активами "Роснефти" было объявлено в сентябре 2004 года, причем тогда предполагалось, что слияние будет завершено не позднее ноября, а в 2005 год Российская Федерация войдет, имея в распоряжении одну из крупнейших нефтегазовых компаний мира, бумаги которой будут свободно обращаться как в стране, так и за ее пределами.
Сказать, что у этого плана существовали влиятельные противники, нельзя. Скорее у плана прихода государства на ключевые роли в нефтяной сфере существовало слишком много сторонников. Это его едва не сгубило.
Уже в середине сентября стало известно, что есть как минимум две версии плана экспансии государства в нефтянку. Первый — план "Газпрома", который с самого начала был объявлен Владимиром Путиным как единственно верный. Второй — план "Роснефти", ее председателя совета директоров и замглавы президентской администрации Игоря Сечина и президента компании Сергея Богданчикова, считающихся несколько более близкими к Владимиру Путину, чем менеджмент "Газпрома" и его председатель совета директоров — глава президентской администрации Дмитрий Медведев. Последний предполагал усиление "нефтяной компоненты" российской государственности не в рамках "Газпрома", а в рамках "Роснефти". Иными словами, вместо нефтегазового монстра предлагалось создавать чисто нефтяного — в российской экономико-исторической традиции этот призрак принято именовать "Госнефтью".
В октябре ситуацию в пользу команды Сечина--Богданчикова склонила организация продажи с аукциона крупнейшего нефтяного актива ЮКОСа — АО "Юганскнефтегаз" (ЮНГ). Нельзя сказать, что ЮНГ появился на торгах РФФИ, объявленных 19 ноября, случайно: очевидно, что этот актив как нельзя лучше подходил для создания "Госнефти". А вот для укрупнения "Газпрома", компании публичной и имеющей большие планы партнерства с компаниями Запада, конфискованный у ЮКОСа актив был не слишком полезен.
"Деньги" подробно описывали подковерную и публичную борьбу "Газпрома", "Роснефти" и их сторонников в последние месяцы. К февралю 2005 года аргументы сторон практически исчерпались, а слияние "Газпрома" и "Роснефти" все еще находилось в той же точке, что и полгода назад. Расхождение во мнениях между Дмитрием Медведевым и Игорем Сечиным стало настолько общеизвестным фактом, что о нем писали едва ли не бульварные газеты. Еще немного, и о несостоявшейся свадьбе "Газпрома" и "Роснефти" с Владимиром Путиным в качестве свахи начали бы рассказывать анекдоты.
Честь российской верховной власти была восстановлена на прошлой неделе. В эфире "Первого канала" и НТВ в прошлую среду руководители "Газпрома" и "Роснефти" объявили, что решение о схеме слияния двух компаний принято. Судя по обстоятельствам этого выступления, речь не шла о компромиссе, достигнутом двумя конфликтующими командами на переговорах,— решение о выборе схемы в порядке арбитража было принято лично Владимиром Путиным.
Официально компромисс выглядит следующим образом. За основу берется план "Газпрома" — газовая монополия получает 100% акций "Роснефти" и отдает взамен государству 10,7% своих бумаг, находящихся на балансе ее "дочек". Сергей Богданчиков при этом получает полный контроль над ЮНГ, который отделяется от купившей его в декабре "Роснефти" и становится госкомпанией.
Теоретически происходящее выглядит как безоговорочная победа команды Медведева--Миллера: нефтегазовый гигант, который будет реализовывать проекты геополитического значения в отрасли от имени российского государства, должны создавать они. Тем не менее пока расклад сил в президентской администрации и вокруг нее выглядит так, что по итогам перемещения пакетов акций и чиновников в "Роснефти", ЮНГ, "Газпроме" и федеральных ведомствах все останется как раньше.
 |
| Фото: СЕРГЕЙ СЕМЕНОВ |
| Председателя правления "Газпрома" Алексея Миллера ждет масса неожиданностей в процессе поглощения "Роснефти" |
Ключевой вопрос, на который пока нет ответа,— какие планы менеджеры "Газпрома" и "Роснефти" имеют в отношении "Юганскнефтегаза". Национализированный ЮНГ с его 60 млн тонн добычи нефти — прекрасная "сырьевая база" для любого амбициозного плана увеличения в размерах любой нефтяной компании, но сами по себе тысячи нефтяных скважин без нефтеперерабатывающих заводов, без квот на экспорт, без сбытовых сетей, без самостоятельной структуры управления — лишь заготовка самодостаточной нефтяной компании. И то, что Сергей Богданчиков согласился возглавить ЮНГ, а не ушел в отставку, говорит о том, что пока победу "Газпрома" можно рассматривать как тактическую, но не стратегическую.
Отметим: в своем телевизионном выступлении президент "Роснефти" продемонстрировал, что побежденным себя не считает. Он, в частности, заявил, что, несмотря на присоединение к "Газпрому", "Роснефть" сохранит юридическое лицо и операционную самостоятельность. И с получением государством 50% плюс одной акции в "Газпроме" шансы сделать так, чтобы "Роснефть", на 100% принадлежащая "Газпрому", была хотя бы на 70% самостоятельной, существенно выросли. Ведь если до слияния "Газпрома" и "Роснефти" пакет в 10,7% акций "Газпрома" был "стратегическим резервом" менеджмента "Газпрома" при голосовании на собрании акционеров компании, то после операции обмена все вопросы, связанные с политикой "Газпрома", могут решаться и вне его менеджмента — в коридорах власти. А там Игорь Сечин чувствует себя едва ли менее уверенно, чем Дмитрий Медведев.
В "Газпроме", кстати, вполне осознают эту опасность. На прошлой неделе в пресс-службе "Газпрома" сообщили, что, возможно, после поглощения "Роснефти" ее активы — дочерние нефтяные компании — будут переданы другой новой нефтяной "дочке" "Газпрома", условно называемой "Газпромнефтедобыча". При этом не исключено, что в "Роснефти", попавшей под контроль "Газпрома", не будет ни совета директоров, ни поста президента компании.
Однако решение вопросов о фактическом уничтожении "Роснефти" в качестве самостоятельной компании будет, скорее всего, компетенцией совета директоров "Газпрома", получающего директивы на голосование в правительстве России и из чиновников правительства в основном и состоящего. И откладывать решение вопроса о ликвидации "Роснефти" за недостаточной проработанностью можно очень и очень долго. За примерами структуры, в которой "дочка" на 100% контролируется головной госкомпанией и одновременно находится к ней в глухой оппозиции, ходить далеко не надо: так, например, в течение последних семи лет устроена практически половина бизнеса национальной акционерной компании "Нафтогаз Украины". Споры между НАК и ее стопроцентной "дочкой" "Укртранснафта" по поводу реверса нефтепровода Одесса--Броды длились более двух лет.
Уже в четверг "Роснефть", несмотря на сделанные накануне заявления о схеме поглощения, выступила с заявлением, уточняющим ее позицию. "Роснефть" настаивает на том, что компания сохранит не только юридическое лицо, но и полный контроль над всеми активами, "которые будут переданы в организационную структуру 'Газпрома'". То есть "Роснефть" всего лишь намерена передать свое имущество "Газпрому" на "ответственное хранение". Что же до ЮНГ, который еще накануне согласился возглавить Сергей Богданчиков, то "Роснефть" не уверена в том, что его нужно превращать в отдельную госкомпанию.
Скорее всего, уже принятое решение о слиянии "Газпрома" и "Роснефти" отменить невозможно — разумеется, если на его пересмотр не пойдет Владимир Путин. Но зачем нужен ЮНГ в качестве отдельной компании?
Отметим, что в отсутствие у "Роснефти" возможностей поглотить ЮНГ лучший способ создать на базе ЮНГ самодостаточную государственную нефтяную компанию — это присоединить к ней другие активы ЮКОСа. И возможностей для этого — хоть отбавляй: с продажей ЮНГ ЮКОС не погасил и 60% предъявленных к нему Федеральной налоговой службой налоговых претензий. Владельцу ЮНГ, если им станет государство, весьма логично дополнять структуру компании НПЗ ЮКОСа, его сбытовой и инфраструктурной сетью, другими добывающими компаниями.
Скорее всего, в течение полугода, если ситуация будет развиваться в том же ключе, что и сейчас, картина российской нефтегазовой отрасли будет выглядеть следующим образом. "Газпром" с национализированным госпакетом будет вести вялые позиционные бои со стопроцентной дочерней компанией "Роснефтью", управлять которой "на троих" будут представители нынешнего менеджмента "Роснефти", представители "Газпрома" и правительства. ЮНГ под руководством Сергея Богданчикова будет продолжать национализацию ЮКОСа, и основным оппонентом в этой игре будет Леонид Невзлин, управляющий сегодня контрольным пакетом акций ЮКОСа, а не Алексей Миллер — он против национализации ЮКОСа вряд ли что-то имеет и будет рад, если внимание менеджмента "Роснефти" переключится туда.
В итоге с большой вероятностью вместо "геополитического нефтяного оператора" в России появятся три новых госигрока: национализированный ЮКОС (группа Сечина--Богданчикова), национализированный "Газпром" (группа Медведева--Миллера) и государственная "Роснефть", власть в которой будут делить все заинтересованные стороны. А создание единого нефтегазового гиганта отложится до тех времен, пока власть в России не будет представлять собой единое коммерческое предприятие без внутренних противоречий. Будем надеяться, что это произойдет не скоро или этого вообще не произойдет.
ДМИТРИЙ БУТРИН