Наследников умерших руководителей или владельцев обанкротившихся компаний начали активно привлекать к субсидиарной ответственности. Начало практике, формирующейся в арбитражных судах, положило решение Верховного суда РФ (ВС) в декабре 2019 года по делу «Амурского продукта», которое сейчас вышло на новый круг, только укрепив риски для наследников. Размер перекладываемых на них долгов варьируется от сотен тысяч до десятков миллионов рублей. Юристы называют тенденцию в практике «излишне обвинительной», подчеркивая целый ряд нерешенных проблем. По мнению экспертов, выправить ситуацию должен тот же ВС или Конституционный суд (КС).
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Арбитражный суд Амурской области 3 сентября опубликовал решение по громкому делу в отношении ООО «Амурский продукт» (признано банкротом в марте 2017 года), постановив привлечь к субсидиарной ответственности супругу и детей скончавшегося замдиректора компании Михаила Шефера.
Этого требовал один из кредиторов — ООО «РН-Нефтепродукт»,— считая, что смерть контролирующего должника лица (КДЛ) не освобождает наследников от исполнения обязательств. Сначала кредитору не везло — иск был отклонен судами трех инстанций. Однако ООО добилось передачи дела в экономколлегию ВС, которая в декабре 2019 года разрешила переложить субсидиарную ответственность на наследников, если будут доказаны контроль замдиректора над компанией и вина в ее банкротстве, размер которой ограничен пределами наследственной массы (см. “Ъ” от 9 декабря 2019 года). Для установления обстоятельств спор был направлен на новый круг рассмотрения.
Претензии к Михаилу Шеферу были связаны с тем, что часть ГСМ, которые хранил «Амурский продукт», оказалась утрачена. Было возбуждено уголовное дело: замдиректора обвинили в том, что с марта 2015 года он «из корыстных побуждений совершил растрату вверенных нефтепродуктов на общую сумму 235,7 млн руб.». Вырученные деньги, по версии следствия, пошли на погашение кредитов и развитие личного бизнеса. Но Михаил Шефер в ноябре 2015 года умер, и уголовное дело прекратили «по нереабилитирующим основаниям».
Помимо ссылок на уголовное дело в решении арбитражного суда излагаются показания сотрудников компании, включая директора ООО Степана Руденко, родного брата жены обвиняемого Натальи Шефер. Все они заявили, что именно Михаил Шефер занимался финансами, работал с контрагентами, распоряжался операциями по счету, контролировал учет, выдачу и хранение ГСМ, а также имел право первой подписи.
В итоге амурский суд счел вину замдиректора в банкротстве «Амурского продукта» доказанной. А поскольку вместе с имуществом наследники принимают и долги наследодателя (кроме тех, что неразрывно связаны с личностью должника и прекращаются его смертью, например алименты) «независимо от времени их выявления и осведомленности», риск взыскания долга по субсидиарной ответственности «также возлагается на наследников», а сам долг «входит в наследственную массу», говорится в решении суда.
Поскольку отец и мать Михаила Шефера отказались от наследства в пользу супруги бизнесмена, претензии по субсидиарной ответственности были выдвинуты только к ней и двум несовершеннолетним сыновьям. То, что Наталья Шефер согласилась на прекращение уголовного дела и не пыталась добиться реабилитации, амурский суд, по сути, вменил ей в вину. Экспертиза определила стоимость наследственных долей Натальи Шефер в 7 млн руб. и по 2,3 млн руб. на каждого из детей — в пределах этих сумм они и будут отвечать перед кредиторами «Амурского продукта», если решение останется в силе.
Наследники под угрозой
Это прецедентное дело начало влиять на практику еще до решения 3 сентября. Арбитражные суды сразу начали активно применять позицию ВС о возложении долгов на наследников. За неполные три года определение было упомянуто в судебных актах уже более 85 раз, подсчитал юрист BGP Litigation Антон Батурин (часть ссылок касается процессуальных вопросов).
Чаще всего суды использовали позицию ВС для привлечения наследников к субсидиарной ответственности. Так, Арбитражный суд Республики Татарстан в рамках банкротства ООО «Блинофф-Петербуржская» в ноябре 2021 года согласился привлечь к ответственности наследницу бывшего руководителя компании Романа Чикалева — его дочь Яну. Суды подчеркнули, что бизнесмен был единственным КДЛ и совершил несколько безвозмездных сделок в ущерб компании-должнику и ее кредиторам.
Внешний управляющий ООО «Овощевод» смог добиться субсидиарной ответственности детей Дмитрия Кулагина, признанного КДЛ, создавшим «мнимую задолженность», не соответствующую интересам компании. Арбитражный суд Республики Татарстан в ноябре 2021 года привлек наряду с другими КДЛ наследников умершего господина Кулагина. Апелляция и кассация оставили решение в силе. Похожая история произошла и с Анной Михайловой — дочерью и наследницей владельца обанкротившегося ООО «Союз-10» Александра Михайлова. Последнего вместе с директором компании Павлом Кушило просили привлечь к ответственности на 17,2 млн руб. Первая инстанция отклонила иск, но Седьмой арбитражный апелляционный суд в феврале 2021 года привлек и директора, и наследницу к ответственности. Кассация поддержала эту позицию.
Наконец, в деле ООО «Алкогрупп» к субсидиарной ответственности на 7,27 млн руб. был привлечен в том числе соучредитель компании Степан Шоршоров. В октябре 2021 года Арбитражный суд Московского округа заменил господина Шоршорова его наследниками — тремя детьми, подчеркнув, что гражданское законодательство не запрещает передавать эти обязательства в порядке наследования.
И субсидиарной ответственностью дело не ограничивается. Наследники могут стать правопреемниками ответчиков по искам о взыскании убытков, причиненных компании-должнику и ее кредиторам. Такие решения уже встречаются в практике. Убытки взыскивают и в рамках банкротства организаций с их руководителей и владельцев. Аргументация примерно та же: суды считают несправедливым предоставлять унаследованному от КДЛ имуществу иммунитет от кредиторов банкрота.
Так, в октябре 2020 года по делу о взыскании 11,4 млн руб. убытков с экс-руководителя ООО «Водоканал» (признано банкротом) Сергея Антонова Арбитражный суд Ростовской области заменил умершего ответчика его дочерью Анжеликой Попушенко, принявшей наследство. Апелляция снизила размер убытков до пределов наследственной массы, кассация с этим согласилась.
Один из кредиторов ООО «Бон Витто» добился взыскания убытков с внука КДЛ. Директором обанкротившегося ООО был Алексей Николаенко, а учредителем — его супруга Наталья. Арбитражный суд Челябинской области в декабре 2020 года за сделки супругов Николаенко по выводу активов в пользу их сына Дмитрия взыскал со всех трех родственников 371 тыс. руб. убытков. Однако впоследствии Дмитрий умер, оставив наследство уже своему сыну. На последнего апелляция и переложила долг, признав его обязанным возместить убытки, наряду с бабушкой и дедушкой. Кассация подтвердила это решение.
Юристы в целом поддерживают подход судов о переложении долга КДЛ на его наследников. По словам Антона Батурина, раньше такие ситуации решались банкротством умершего должника — тогда до наследников имущество КДЛ не доходило, так как полностью тратилось на погашение долгов, в том числе по субсидиарной ответственности. Новый механизм, по мнению юриста, «скорее похож на упрощенную процедуру взыскания за счет наследственного имущества, чем на субсидиарную ответственность наследников».
Право на защиту
Однако есть и ряд возражений, поднимающих вопрос о правах наследников на защиту. Направляя дело «Амурского продукта» на новое рассмотрение, ВС попытался учесть трудности ответчиков. Так, экономколлегия отметила, что «наследники не всегда имеют возможность объяснить причины управленческих решений наследодателя, они, как правило, не располагают полным набором доказательств, которые мог бы представить наследодатель». В этой связи «судам необходимо оказывать содействие в получении доказательств», подчеркнул ВС.
Суды же эту оговорку по большей части оставляют без внимания. Они начали привлекать наследников КДЛ к ответственности, «практически не вникая в процессуальные сложности, с которыми тем приходилось сталкиваться», подчеркивает адвокат Case by Case Юлия Михальчук. Так, в решении первой инстанции по «Амурскому продукту» «нет ни слова ни про стандарты доказывания, ни оценки доказательств со стороны защиты», уточняет она. Арбитражный управляющий Сергей Домнин подтверждает проблему, считая «наисложнейшей задачей» для наследников доказать отсутствие оснований для субсидиарной ответственности КДЛ.
Антон Батурин обращает внимание на уголовный аспект дела «Амурского продукта» и рекомендует родственникам умершего КДЛ возражать против прекращения дела по нереабилитирующим основаниям, добиваясь признания отсутствия состава преступления либо оправдательного приговора. Хотя, признает юрист, сделать это после смерти обвиняемого сложно, поскольку родственники вряд ли были участниками событий.
В споре по «Амурскому продукту», уточняет Сергей Домнин, «роковым для наследников» стало не само уголовное дело, а «совокупность показаний работников компании, которые в один голос обвиняли господина Шефера в растрате». Юлия Михальчук добавляет, что это «частая тактика в судах: если кто-то из ответчиков умер, живые будут перекладывать всю вину на него».
При исполнении решений о субсидиарной ответственности наследников возникают трудности с соотнесением требований кредиторов компании-банкрота и личных кредиторов наследника, например добросовестных залогодержателей, отмечает Антон Батурин. По его словам, к проблеме соотношения прав кредиторов судебная практика только подходит, «сейчас в судах можно встретить перегибы, когда кредитор скончавшегося десять лет назад гражданина банкротит и умершего, и его наследников».
Простого решения всех этих проблем юристы не видят. Сергей Домнин считает, что изменения в законодательстве тут не помогут и просто освободить наследников от ответственности нельзя. Юлия Михальчук полагает, что в спорах о субсидиарной ответственности судам следует поменять стандарты и бремя доказывания. «Сейчас ответственность директора презюмируется, чтобы облегчить участь кредиторов, не имеющих доступ к документам компании. Но наследники могут знать о ее делах еще меньше, в такой ситуации презумпция ответственности наследодателя не должна работать»,— говорит она.
Этой проблемой суды пока не занялись, отмечает госпожа Михальчук, поскольку «еще не набралась критическая масса дел». Но, по мнению юриста, «если кто и осмелится менять стандарты доказывания и игнорировать презумпцию ответственности директора и владельца компании», то ВС и КС. Например, именно КС чуть меньше года назад (см. “Ъ” от 17 ноября 2021 года) дал ответчикам права, которые прямо в законе о банкротстве не предусмотрены, разрешив КДЛ оспаривать требования кредиторов.