Чувство глубокого возвращения

В прокат выходит «Ностальгия» Марио Мартоне — фильм-участник Каннского фестиваля, выдвинутый от Италии на «Оскар». Начавшись как рассуждение о памяти и изменчивости прошлого, фильм совершает не самый удачный поворот на территорию криминальной драмы. Но игра актеров, особенно Пьерфранческо Фавино в главной роли, все же приподнимает его над уровнем стандартных современных итальянских образцов этого жанра. Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В прошлом году на Венецианском кинофестивале Паоло Соррентино представил свой самый исповедальный фильм «Рука бога» — роскошно снятый, мешающий юмор со сладкой горечью и южноитальянским колоритом панегирик Неаполю и собственной юности, проведенной там в восьмидесятых. Картина получила восемь наград в Венеции (хотя и не главный приз), была признана лучшим фильмом года на родине и дошла до оскаровского финала, где уступила японской ленте «Сядь за руль моей машины». В этом году итальянский оскаровский комитет выбрал фильм другого неаполитанского уроженца, гораздо менее известного за границей Марио Мартоне, для которого родной город служит источником вдохновения еще с 1990-х. Его «Ностальгия», как понятно уже из названия, посвящена все той же теме вечно ускользающей юности, разыгрывается на тех же улицах и оглядывается на те же восьмидесятые, но эта картина куда более традиционная по форме и куда менее личная по содержанию.

Фильм открывается цитатой из Пазолини о том, что ностальгия — это единственный способ познания самого себя. С этой максимой скорее тянет поспорить, но именно такой путь — то ли обратно, то ли вперед к своему настоящему «я» — предстоит совершить Феличе Ласко (Пьерфранческо Фавино), который возвращается в Неаполь после сорокалетнего отсутствия. Эти годы он провел на Ближнем Востоке, в Ливане и Египте, где стал успешным бизнесменом, женился на местной (София Эссаиди), а также принял ислам и начал подзабывать родной язык. В город детства он приезжает вроде бы с целью повидать престарелую мать (Аврора Кваттрокки), но на самом деле (хотя, возможно, он и сам пока этого не осознает) — чтобы не просто вспомнить молодость, а задержаться в ней навсегда. Задача, естественно, изначально обреченная на провал.

Оказавшись на месте, Феличе обнаруживает, что Неаполь, точнее квартал Санита, одновременно и изменился, и совсем нет. Его мать уже не живет в прежней квартире, из окон которой открывался вид на Каподимонте: нечистоплотный хозяин дома, воспользовавшись тем, что ее разум и ощущение реальности слабеют, переселил старуху в тесную нору в цокольном этаже. Сердобольная соседка (Лучана Дзаццера) вспоминает о временах, когда синьора Тереза была лучшей портнихой квартала, и сетует, что нынче все не то, работы нет, все шьется в Китае, довели страну проклятые коммунисты. Толпа на улицах стала разноцветной. Но в остальном все как прежде: солнце светит, белье на веревках сушится, краска живописно облупляется со стен, из каждого окна за прохожими следят любопытные взгляды, а молодежь гоняет на мотоциклах и ввязывается в драки, как и Феличе когда-то. Правда, теперь у них в дополнение к собственным кулакам есть пистолеты.

Поскольку это неаполитанская история, то без темы организованной преступности, конечно, никуда (тем более что Мартоне уже помещал ее в те же декорации в фильме «Мэр района Санита», 2019). Она постепенно прорастает через подсвеченную мягким светом первую половину фильма, пока Феличе трогательно заботится о матери и вспоминает свои 15 лет (флешбэки сняты в манере, имитирующей ручную камеру и поцарапанную 8-миллиметровую пленку — она как будто подчеркивает, что в памяти героя осталась не правда, а замутненный сентиментальной слезой фильм с ним самим в главной роли). Вот по притихшей улице проносится на байках банда парней в черном, а вот местный приходский священник дон Луиджи (Франческо ди Лева) прямо на площади произносит проповедь, пропитанную бессильным гневом: вчера в очередной стычке опять убили подростка, а полиция и городские власти, как водится, заняты чем-то другим.

Для дона Луиджи спасение районной молодежи от почти единственного предназначенного им карьерного пути — мелкого криминала — является его личным крестовым походом. Он пытается вовлечь в него и Феличе, представить его как положительный пример того, что из квартала Санита можно выйти в большой мир и добиться в нем успеха законным путем. Однако этому вдохновляющему уроку мешает прошлое Феличе, подробности которого начинают раскрываться с середины картины. А маршрут по знакомым улицам подводит его все ближе и ближе к старому другу Оресте Спазиано (Томмазо Раньо), о роде занятий которого нетрудно догадаться по его прозвищу Злодей, которое обитатели квартала произносят без всякой иронии. Границы кадров, которые Феличе прокручивает в своей памяти, раздвигаются, прошлое соединяется с настоящим, и выясняется, что ностальгия — всего лишь самообман, который совершенно не помогает понять себя лучше, а только заставляет повторять старые ошибки, убежать от которых на этот раз не получится.