В конце прошлой недели на счет Русфонда поступили 354 тыс. руб.— их нам завещала Ирина Буравова из поселка Ахтырского в Краснодарском крае. В странах с хорошо развитой благотворительностью завещание в пользу фонда — распространенное явление. Но в России это пока что редкость. В 26-летней истории Русфонда такого еще не было. Поэтому нам захотелось побольше узнать об Ирине. Ее история удивительна.
Алексей Каменский
Фото: Юлия Кауль
Алексей Каменский
Фото: Юлия Кауль
Ирина Буравова умерла в марте этого года, а в июне пришло извещение: она завещала Русфонду 7/20 «всех денежных средств, внесенных в денежные вклады, хранящиеся в любых банках». Больше ничего про жертвовательницу известно не было. Но сам собой родился образ. Предпринимательница. Наверное, довольно пожилая — писать завещания в 40–50 лет у нас как-то не принято. Судя по множеству долей в наследстве, многодетная и «многовнучная». Ну и наверняка много занималась благотворительностью, потому и знает Русфонд. У нас ведь есть отделение в Краснодарском крае.
Нотариус, заверявшая завещание, дала мне телефон еще одной наследницы, Ольги Гурьяновой. И все оказалось совсем не так.
Ольга и Ирина — одноклассницы, дружили с начальной школы. Еще в детстве Ира заболела диабетом в очень тяжелой форме. И вся ее жизнь прошла в борьбе с болезнью. После школы она еще успела выучиться на швею и несколько лет поработать — сначала в ателье, а когда тяжело стало добираться, дома.
— Ира очень хорошо шила, настоящий талант,— говорит Ольга.
Но диабет страшен осложнениями. Прежде всего он сказался на глазах — Ире не было и 30, когда она потеряла зрение. А потом начались тяжелые проблемы с почками: она долгие годы жила на диализе. Причем жила в собственном доме на краю поселка. Ухаживала за огородом — полола и поливала на ощупь. Обязательно хотела все делать сама. Несколько лет назад умерла ее мать, а незадолго до этого Ира вышла замуж. Муж, Александр, очень о ней заботился, возил на диализ и на руках поднимал на второй этаж больницы. Увы, мне не удалось с ним поговорить.
— Ира была удивительно хорошим, отзывчивым и неравнодушным человеком,— говорит Ольга,— ей всегда всех было жалко. Но что же она могла сделать? Все силы уходили просто-напросто на выживание. Поэтому она и решила помочь вот таким образом. После смерти. Она год не дожила до 50.
Денег на себя в семье тратили мало — откладывали. Своими наследниками Ира решила сделать краснодарский приют для пострадавших животных «Краснодог» и Русфонд.
— Первый фонд — наш, местный. А Русфонд просто на слуху. Думаю, поэтому она так решила,— говорит Ольга.
Небольшая доля досталась ей, лучшей подруге. Остальное — мужу.
Мы уже не узнаем, когда Ирина приняла решение. Ей бы, если рассуждать здраво, не для других деньги копить, а самой обратиться за помощью — едва ли в Ахтырском, в полутора часах езды от Новороссийска, с лечением диабета все так уж хорошо. Но люди, создающие прецеденты, первопроходцы, всегда не совсем обычные. А благотворительное завещание — для России пока большая редкость. В прошлом году так получил квартиру детский хоспис «Дом с маяком». Несколько пожертвований было в истории фонда «Подари жизнь». Вот, кажется, и все.
На Западе благотворительные завещания — серьезное подспорье для отрасли. В США, например, из общей суммы пожертвований, составивших в 2021 году фантастические $485 млрд, на завещания пришлось $46 млрд, то есть 9,5%. Похожая доля и в Великобритании — 10%. И там давно уже не считается странным или неэтичным побуждать жертвователей к такой благотворительности. Пару лет назад британское движение Dignity in Dying получило от одного из фондов £5 тыс. на рекламу онлайн-платформы для завещаний, которая отдельным пунктом предлагает передать часть средств благотворительному фонду. За три месяца эта программа принесла фондам £220 тыс.
А мы пока будем исходить из того, что есть. Ирина Буравова хотела, чтобы ее деньги были использованы для лечения ребенка из Краснодарского края. Мы выполняем ее волю. 354 тыс. руб. пойдут на реабилитацию восьмилетнего Артема Терещенко с ДЦП и на мощные слуховые аппараты для Вероники Золотаревой — она совсем маленькая, родилась через месяц после смерти Ирины.