И корабль блюет
«Треугольник печали»: марксизм для чайников
В российский прокат вышел «Треугольник печали», выигравший в этом году каннскую «Золотую пальмовую ветвь». Фарс Рубена Эстлунда превращает Маркса в анекдот, весело рассуждая о дерьме, больших деньгах, топ-моделях и символической гибели капитализма. Тут всех тошнит, а кого не тошнит — тот русский олигарх.
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Пара моделей, Карл (Харрис Дикинсон) и Яя (Шарлби Дин Крик), собирается то ли разойтись, то ли пожениться. Яя больше зарабатывает, Карл ходит на кастинги, но у него слишком напряжен «треугольник печали», там, где образуются межбровные морщины. Карл и Яя ругаются из-за денег, но, оказавшись в круизе на яхте среди очень богатых людей, не ощущают никакой неловкости. Члены экипажа обязаны исполнять любую прихоть гостей, а гости — шведский IT-магнат, русский капиталист, торгующий дерьмом, пожилые британские торговцы оружием — наслаждаются жизнью. Во время капитанского ужина начинается жуткий шторм — и устрицы, икра и шампанское смешиваются с блевотой, дерьмом и цитатами из Маркса.
В «Треугольнике печали» шведа Рубена Эстлунда еще много чего происходит, и в пересказе фильм кажется сатирой слишком грубой, слишком примитивной, слишком анекдотичной. Разве можно всерьез снимать кино о том, как богатейшие люди отдыхают в круизе на бывшей яхте Онассиса, а капитан у них — пьяный марксист? Это ли не пошлость — отправить на необитаемый остров пару миллионеров, пару разнополых моделей, полупарализованную немку, блондинку-менеджера, пирата и уборщицу туалетов и посмотреть на групповую динамику? Разве смешно — показать, как мужчина-модель хмурится, рекламируя бренд подороже («чем бренд дороже, тем очевиднее должно быть твое презрение к покупателю»), и профессионально сияет, привлекая внимание публики к бренду подешевле? Или как девушка-модель улыбается макаронам для красивой картинки в соцсетях, а потом отодвигает тарелку: «Я не ем глютен»? Разумеется, через полчаса экранного времени ее отношение к глютену изменится. Разумеется, все это — реки дерьма в коридорах, всеобщее лицемерие, лозунг на подиуме «Цинизм под видом оптимизма», ручные гранаты, «Ролекс» за селфи — окажется и смешно, и нелепо, и оправданно. Потому что перед нами марксизм для чайников, закат капитализма силами простых алкоголиков, товарно-денежные отношения с точки зрения товара.
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Фото: A-One Films
Рубен Эстлунд, теперь уже двукратный обладатель каннской «Золотой пальмовой ветви» (за «Квадрат» и теперь за «Треугольник печали»), снимает фильмы о том, как люди используют друг друга, вещи, предметы искусства, собственное положение,— и об иерархиях, которые при этом выстраиваются и разрушаются. Музейный куратор в фильме «Квадрат» спрашивал у журналистки, станет ли ее сумка произведением искусства, если выставить ее в музее. «Треугольник печали» исследует тот же вопрос: станет ли уборщица капитаном, если выкинуть ее на необитаемый остров? Кем станет миллионер, если лишится своих миллионов? Во что превратится топ-модель, лишившись телефона? Взорвет ли ручная граната тех, кто ее продал? Бытие и сознание, означаемое и означающее,— но Эстлунд не философствует, он развлекается, и в этом главное достоинство если не фильма, то режиссера.
Он предлагает стереотипные ходы, но переворачивает стандартные отношения и между людьми, и между классами, и между полами. Эстлунд, по его собственным словам, хочет показать, что все, в сущности, могут быть неплохими людьми, хоть миллионеры, хоть пираты, хоть модели. Вот парень с девушкой ссорятся над ресторанным счетом: но ведь мы вчера договорились, что платишь ты! — истерику устраивает парень. Вот Яя с милой улыбкой объясняет Карлу, что она умелый манипулятор (для зрителя, запомнившего эту фразу, кино в итоге окажется принципиально другим). Вот русский капиталист, сделавший себе миллиарды на дерьме (Златко Бурич), оказывается душкой, и даже его объявление по громкой связи, что корабль тонет,— просто шутка. Вот цитирует Ленина восхитительный нетрезвеющий Вуди Харрельсон с октябрятским значком на капитанском кителе. Вот британская старушка и ее кругленький муж жалуются, что «новые ограничения ООН все испортили» и лишили их четверти прибыли от продаж наземных мин. «Нам пришлось тяжко, но вместе мы справились... выпьем за любовь!» Вот официантка объясняет блюющей публике: «Чтобы не тошнило, надо что-нибудь съесть».
И они жрут. «Треугольник печали» — фильм о современном обществе, а значит — о потреблении, пожирании, еде, голоде, жажде, большой жратве, тех, кто ест, тех, кто подает еду, тех, кто за нее платит. Трехчастная структура фильма может быть прочитана любым способом. Гегелевская триада — тезис (люди, продающие себя), антитезис (люди покупающие), синтез. Три источника и три составных части марксизма (в первой части речь идет о материализме, вторая анализирует прибавочную стоимость при капитализме, третья рассказывает о построении социалистического общества). В первой части Карл — оболочка, вещь, рекламирующая другую вещь, расходный материал, что-то вроде презерватива. Товар. Потом он — человек из богатого мира, и по его слову кого угодно могут уволить или наказать. Деньги. Потом он — оболочка, вещь, доставляющая удовольствие, вроде фаллоимитатора. Опять товар. Его собственные ощущения не волнуют никого, даже режиссера, даже Карла Маркса. Печалька.
Эту историю о товарах, анекдот о «русском капиталисте и американском коммунисте на яхте за 250 миллионов долларов» можно воспринять как анти-«Броненосца „Потемкина"», фарсовый «Фильм-социализм», новый «Ангел-истребитель». Но Эстлунд весело и нагло не обращает никакого внимания на годаров, бунюэлей, «Титаники» и «Повелителей мух», отказываясь от любых аллюзий.
«Треугольник печали» можно объединить с предыдущими фильмами режиссера — «Форс-мажор» и «Квадрат» — в трилогию, например, о мужском поведении, или о деньгах, или о буржуазных ценностях, но смысл в том, что Эстлунд всегда снимает фильмы о взаимодействиях. Будь то исследование семьи в «Форс-мажоре», исследование буллинга и подчинения в «Игре» или все не связанные между собой мелкие драмы в «Добровольно-принудительно»,— все его фильмы рассказывают о групповой динамике. Иногда на примере небольших групп. Иногда на примере цивилизации. Иногда хочется отвернуться. Иногда поздно отворачиваться.
В прокате с 1 декабря
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram