«Превосходит по разрушительной силе любое подобное оружие»

90 лет назад, в 1932 году, известный американский изобретатель Лестер Барлоу неожиданно объявил, что продаст разработанное им новейшее оружие правительству СССР, и ход переговоров с ним направлял лично И. В. Сталин, причем дальний беспилотный бомбардировщик был далеко не единственной военной разработкой Лестера Барлоу, на многие десятилетия опередившей свое время.

«Называется самой смертельной»

Шокировавшую американскую публику новость из Вашингтона опубликовали 23 апреля 1932 года:

«Изобретатель Лестер Барлоу заявил, что он думает продать большевикам свое последнее изобретение — "смертельные лучи". Эти лучи дают возможность взорвать или зажечь неприятельский город на огромном расстоянии и дают державе, обладающей этим изобретением, неслыханные преимущества».

В том, что Лестер Барлоу мог разработать новое грозное оружие, никаких сомнений не возникало. Его имя стало известно после того, как газета The New York Times 17 сентября 1916 года опубликовала статью «Новая бомба называется самой смертельной», в которой рассказывалось о проведенных испытаниях новейшего для того времени вида оружия — авиационных бомб. И говорилось о том, что наилучшие результаты показало изобретение никому дотоле неизвестного работника Федерального арсенала в Филадельфии.

Созданную Лестером Барлоу бомбу расхваливали на все лады.

А его биографы писали, что американские военные эксперты тогда пришли к заключению:

«Она превосходит по разрушительной силе любое подобное оружие, известное здесь или в Европе».

Чем именно отличалось это изделие от других авиабомб, говорилось в «Справочнике о тяжелой бомбе Барлоу», изданном Военным колледжем армии Соединенных Штатов в 1918 году:

«Высокая эффективность бомбы обеспечивается механическим взрывателем, вызывающим взрыв, когда взрывчатое вещество находится между 4 и 5 футами от земли. Таким образом, никакая энергия детонации не теряется и не приглушается; наоборот, вся сила взрыва расходуется на разлет осколков».

Американцев впечатляла и биография изобретателя — одного из тех, кто добился успеха и славы благодаря своей предприимчивости. Родился он в 1886 году. В 14 лет сын фермера из глубинки бросил школу, уехал из дома и устроился учеником электрика в одном из городов штата Айова, продолжая учебу заочно. Когда Лестеру Барлоу исполнилось 18, он поступил на службу в военно-морской флот, а, поскольку туда принимали только с 22 лет, соврал, мгновенно постарев на четыре года.

На флоте тогда только начиналось освоение радиосвязи, и в его биографии рассказывалось:

«Так получилось, что одна из новых радиостанций, фактически единственная на флоте, оказалась на корабле Solace».

А именно на нем в корабельной пожарной команде служил матрос Лестер Барлоу. Он начал крутиться возле радиоспециалистов, и вскоре навыки электрика помогли ему освоить новую технику. Усердие матроса оценило командование и отправило его на остров Гуам, где на военно-морской базе он руководил установкой и наладкой радиостанции. После чего Лестера Барлоу, считавшегося уже опытным радиотехником, отправили на помощь японским союзникам, решившим оснастить радиосвязью свои боевые корабли, и парень из Айовы оказался в Японии.

Потом было выполнение аналогичной задачи на флагмане американского Тихоокеанского флота, базировавшегося в Маниле на Филиппинах.

Но однообразие работы вскоре утомило Лестера Барлоу. Кроме того, его несгибаемую прямоту в общении со всеми, включая командиров, терпели лишь потому, что он был ценен как специалист, однако со все большим и большим трудом. Так что в 1908 году Лестер Барлоу уволился с флота.

Бывший моряк попробовал себя в совершенно новом деле — в изобразительном искусстве. Сколько-нибудь значимых успехов как художник он не достиг, но полученные навыки помогли ему потом делать впечатляющие рисунки для презентации своих изобретений.

Лестер Барлоу вернулся к технике, и его увлекла еще одна новинка — летательные аппараты. Он освоил пилотирование и техническое обслуживание аэропланов, познакомился со многими пионерами американской авиации, а с одним из них, его земляком и ровесником авиаконструктором Гленном Мартином, они стали друзьями.

Потом возникла новая страсть — автомобили, и вскоре Лестера Барлоу пригласили в Packard Motor. Полученный опыт помог ему стать разработчиком автомобильных двигателей. А в 1913 году он неожиданно отправился в Калифорнию и стал инженером в горнодобывающей компании.

Но затем у Лестера Барлоу возникла новая идея, к которой впоследствии далеко не все его соотечественники отнеслись одобрительно.

«Продать военному ведомству свою идею»

За южной границей Соединенных Штатов, в Мексике, то затухая, то разгораясь, годами шла гражданская война. И Лестер Барлоу решил в ней поучаствовать. Что бы он потом ни рассказывал о своих лучших побуждениях, но двигала им его обычная жажда узнать и попробовать что-то новое. Но мексиканские повстанцы не хотели принимать малорослого и очень странного гринго в свои ряды. Однако все генералы из народа любили передвигаться на шикарных американских автомобилях, а собственных механиков у них не хватало. Поэтому Лестеру Барлоу в 1913 году удалось пристроиться в этом качестве к одному из ближайших помощников вождя повстанцев, а затем и к самому генералу Панчо Вилье.

Однако и в Мексике он постоянно и стремительно менял амплуа. Водил автомобиль Панчо Вильи и был своего рода руководителем транспортного отдела в его штабе, время от времени участвовал в боях в качестве стрелка и, по некоторым данным, артиллериста. А кроме того, увлекся разработкой и изготовлением взрывчатых веществ.

Там же ему пришла в голову идея использовать в военных целях аэропланы.

В том же 1913 году он убедил Панчо Вилью купить хотя бы один.

И естественно, у основавшего свою авиастроительную компанию Гленна Мартина. Аэроплан дооборудовали местом для второго летчика — «бомбера» и приступили к атакам с воздуха на войска противника. Прежде всего на перевозившие эти войска поезда.

Очень скоро Лестер Барлоу убедился, что сброс взрывчатки на паровозы и вагоны чаще всего наносит лишь ограниченный ущерб. А потому принялся за разработку различных видов бомб. Писали, что он использовал для их изготовления любые подручные материалы, к примеру отливая их корпуса из переплавленных старых железнодорожных колес.

Позднее недруги обвиняли его в том, что он немало заработал, помогая Панчо Вилье, пытавшемуся спровоцировать американо-мексиканскую войну, и называли Лестера Барлоу наемником и солдатом удачи. Но факт оставался фактом — в 1914 году, к моменту начала Первой мировой войны, он оказался едва ли не единственным человеком в Соединенных Штатах, имевшим опыт разработки и боевого применения авиационных бомб.

«Поэтому,— говорилось в его биографии,— он отправился в Вашингтон, чтобы продать военному ведомству свою идею. Генерал Леонард Вуд… заинтересовался идеей авиабомбы и написал рекомендательное письмо о ее изобретателе исполнявшему обязанности военного министра генералу Хью Скотту. Их беседа была настолько успешной, что Лестеру Барлоу дали 5000 долларов на эксперименты и отправили в арсенал в Филадельфии».

Колоссальная для того времени сумма (после службы во флоте в начале новой гражданской карьеры Лестер Барлоу получал $8 в неделю) помогла успеху разработок. Начиная с 1916 года он подал заявки и позднее получил девять патентов на изобретенные им авиабомбы. Первые же испытания тяжелой бомбы продемонстрировали ее незаурядные боевые качества.

Соединенные Штаты тогда еще не участвовали в мировой войне, но продавали оружие и боеприпасы странам Антанты. И потому Лестера Барлоу в том же 1916 году отправили в Европу с образцами его бомб для проведения испытаний в боевых условиях и фактически рекламирования, о чем в его биографии говорилось:

«Он показал бомбы британцам и с удовлетворением увидел, как они используются».

Находясь в Великобритании, Лестер Барлоу увидел военную новинку того времени — пулемет, стреляющий сквозь винт самолета, и узнал, что с механизмом синхронизации стрельбы и вращением винта наблюдаются неприятные проблемы. И тут же помог усовершенствовать устройство.

А после путешествия через Атлантику, осознав какую опасность представляют собой германские подводные лодки, разработал взрыватель для глубинных бомб, позволяющий точно устанавливать глубину взрыва, что позволяло значительно увеличить их боевую эффективность. Формально американский военно-морской флот не стал рассматривать его предложение. Причем ему не смог помочь его новый знакомый — влиятельный бизнесмен и общественный деятель Герберт Гувер. Однако, как утверждали биографы Лестера Барлоу, «его идея оказалась к концу войны во всеобщем употреблении».

Его известность в кругах специалистов росла как на дрожжах, и после просьбы российского командования помочь с усовершенствованием некоторых артиллерийских снарядов изобретателя отправили в Россию.

При этом, правда, кроме консультационных функций он выполнял и разведывательные.

Лестер Барлоу выяснял, можно ли будет перебросить в случае необходимости американские войска по Транссибирской магистрали на русско-германский фронт.

При этом он продолжал совершенствовать проект супербомбы. Работая, пусть и недолго, в горнодобывающей компании, он детально изучал взрывы в шахтах и пришел к выводу, что можно создать компактное устройство, распыляющее смесь кислорода с угольной пылью с последующим подрывом. Мощность объемного взрыва, по его расчетам, должна была значительно превышать тот же показатель равных по весу и размерам бомб с традиционными видами взрывчатки.

Идея понравилась военным, но ее осуществление оказалось гораздо более сложной задачей, чем представлялось изобретателю. Со снаряжением бомб кислородом и его утечками из корпусов возникало огромное количество проблем. Но в целом военные специалисты высоко оценили супербомбы.

Управление артиллерийского вооружения настаивало, чтобы за их изготовление взялась хорошо знакомая американским военным оружейная корпорация Marlin-Rockwell. Но переговоры наталкивались на разнообразные препятствия и сложности, так что фактическое выполнение договора началось только в мае 1918 года, причем корпорация взялась делать только «оболочку» бомб. А когда было изготовлено 9 тыс. экземпляров, американские экспедиционные войска во Франции отказались от получения этих бомб, считая слишком высоким риск самопроизвольных взрывов этих опасных устройств. Так что контракт был отменен.

11 ноября 1918 года Первая мировая война завершилась, и для Лестера Барлоу настало время подводить итоги. К тому времени его уже считали гением. Но даже признанные гении бывают неоплаченными.

«Делает устаревшими все вооружения»

Лестер Барлоу запатентовал только бомбы. Все остальные изобретения не были защищены и ничего ему не приносили. Но и от патентов на бомбы было мало проку. Военные засекретили их, а после рассекречивания в середине 1920-х годов все попытки изобретателя узнать, сколько тяжелых бомб Барлоу было выпущено и сколько ему полагается за использование его патентов, наталкивались на стену молчания.

Он, без особого успеха попробовав себя в политике, вернулся к работе в машиностроительных компаниях, но, как и положено гению с непростым характером, довольно часто менял наскучившие ему обязанности и фирмы. Не забывал он и о своих военных проектах. Позднее писали, что в 1920-х годах он работал над конструкцией ракеты с дальностью полета 500 миль (800 км). Разрабатывал проект военного корабля, способного выдержать любые артиллерийские и бомбовые удары. Продолжал он и совершенствование конструкций и рецептур наполняющей смеси для бомб объемного взрыва. Но военных его наработки не заинтересовали.

Однако худа без добра не бывает. В отличие от многих американцев, в послевоенное время тративших деньги и вкладывавшихся, как казалось, в постоянно дорожающие акции, Лестер Барлоу, как свидетельствовали его биографы, просто и бесхитростно копил заработанное. А потому после «черной пятницы» 1929 года и наступления Великой депрессии оказался в выигрышном положении.

Но вскоре он немало потратил на разработку очередного суперпроекта, опередившего время.

Он предложил создать в стране сеть платных скоростных автомобильных дорог. А также потратился на его продвижение, представляя проект в различных правительственных органах и Конгрессе Соединенных Штатов. Единственной отдачей от этих усилий стали знакомства со многими политическими и государственными деятелями. И Лестер Барлоу решил сравнительно честно монетизировать эти связи.

Он подал в суд, добиваясь выплат за использование своих патентов при изготовлении бомб. С одной стороны, его претензии выглядели достаточно спорно, ведь для доработки бомб он получил от правительства $5 тыс., а работы велись в государственном арсенале. Но с другой, как оказалось, было выпущено полмиллиона бомб его конструкции, которые продавали союзникам, и очень значительной прибылью с ним никто не поделился. А в условиях финансового кризиса — и не собирался. Адвокаты правительства затягивали дело, как только могли.

Изобретателю нужно было доказать, что он крайне необходим стране, а потому с ним нужно расплатиться хотя бы для того, чтобы он продолжил свои исследования. И в начале 1932 года Лестер Барлоу объявил, что создал чудо-оружие, позволяющее выжечь и уничтожить целые города, находящиеся на расстоянии в тысячи миль. Он называл свое изобретение модным в то время термином «лучи смерти» (см. «Вся команда воздушных судов должна погибнуть»), но суть дела раскрыл только на заседании сенатской комиссии.

Эффект, произведенный его докладом, превзошел все ожидания.

«Сенатор Линн Фрейзер,— сообщал позднее журнал Time,— был так впечатлен, что выступал против законопроекта о расширении военно-морского флота на том основании, что изобретение м-ра Барлоу делает устаревшими все существующие военные и морские вооружения».

Сенаторы помогли сдвинуть его судебное дело с мертвой точки. Но ни приблизить судебное решение, ни добиться выделения денег на воплощение в металл чудо-оружия так и не смогли. Оставалась надежда на Белый дом, ведь президентом Соединенных Штатов был хорошо знавший изобретателя Герберт Гувер.

«Барлоу,— констатировала американская пресса,— соглашался продемонстрировать свое изобретение перед Гувером. Однако президент в течение трех недель никакого ответа на предложение Барлоу не дал».

Ответный ход Лестера Барлоу с полным основанием мог называться весьма изобретательным, но довольно странным.

«Расшей ту петлю канители»

23 апреля 1932 года американские газеты опубликовали близкие по тексту сообщения, в которых говорилось:

«Барлоу обратился к японскому послу в Вашингтоне: он обвинял Японию в империалистических заговорах и насилиях и говорил, что если Япония не купит у него "смертельные лучи", то он продаст их СССР. Он добавил, что считает сов. правительство самым миролюбивым в мире. Японский посол не заинтересовался предложением Барлоу».

Никакой реакции с советской стороны на его заявление не последовало. ТАСС распространил новость о заявлениях Лестера Барлоу только 25 апреля 1932 года, и в ней не было ни слова о приглашении изобретателя в СССР. А советские газеты опубликовали эту «тассовку» 27–28 апреля 1932 года. Причем без каких-либо комментариев.

Если изобретатель собирался угрозой продажи чудо-оружия за границу вынудить президента Герберта Гувера выделить ему деньги — он совершенно неправильно оценил возможную советскую реакцию.

Без малого месяц спустя, 19 мая 1932 года, газеты сообщили, что он все-таки уезжает в СССР:

«Изобретатель Лестер Барлоу сказал, что, ввиду отказа Соед. Штатов и Японии купить него "смертельные лучи", он, по приглашению СССР едет Москву и начнет переговоры о продаже своего изобретения большевикам».

Он объяснял, что до выяснения всех условий не собирается отдавать чудо-оружие в руки советских вождей:

«Барлоу говорит, что "во избежание всяких случайностей" он не повезет с собой в Москву никаких чертежей или данных.

Он приготовит в Москве новые чертежи и даст их сов. правительству».

Подготовил изобретатель и доводы против грядущих обвинений в предательстве интересов страны. Он заявлял, что СССР не будет изготавливать и применять созданное им оружие, а использует приобретение только на конференции по разоружению:

«Он думает, что сов. правительство представит его изобретение на Женевской конференции, как новый аргумент для немедленного полного разоружения».

Но судя по сохранившимся в архивах документам, никакого приглашения в Москву Лестеру Барлоу не отправляли. Руководящие товарищи взвешивали все за и против его приезда, опасаясь, как и всегда, неверным предложением навлечь на себя немилость вождя. Осложняло ситуацию и то, что И. В. Сталин в конце мая 1932 года уехал в длительный отпуск на юг. Так что угадывать его желания и учитывать настрой стало гораздо сложнее. А потому вопрос об американском изобретателе попросту положили под сукно.

Побеспокоить отдыхавшего И. В. Сталин решился только дипломатический агент Народного комиссариата по иностранным делам (НКИД) СССР в Соединенных Штатах Б. Е. Сквирский, в отсутствие дипломатических отношений между странами выполнявший функции советского посла в Вашингтоне, которого, видимо, очень сильно донимал Лестер Барлоу. В июне 1932 года он напомнил вождю о проблеме, и тот написал оставленному в Кремле «на хозяйстве» члену Политбюро ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу:

«Обратите внимание на американского изобретателя Барлоу... Не нужно канителить, а следует прямо разрешить ему приезд в СССР, и если это дело потребует некоторых расходов,— беда небольшая.

Не исключено, что из Барлоу может выйти толк.

Поговорите с Ворошиловым,— он знает это дело. Итак, расшей ту петлю канители, завязанную нашими бюрократами вокруг дела Барлоу».

Указание было исполнено без промедления. 19 июня 1932 года Л. М. Каганович в письме вождю покаялся:

«О Барлоу послана Богданову (председатель правления советской торговой компании в Соединенных Штатах "Амторг".— "История") телеграмма и 2 т. рубл. на проезд Барлоу к нам. Буду следить за ходом этого дела. Оно действительно заслуживает серьезного внимания».

Два дня спустя, 21 июня 1932 года, член Политбюро, народный комиссар по военным и морским делам СССР К. Е. Ворошилов рапортовал в письме вождю:

«Барлоу вызван в Москву. На днях ждем ответа».

А 16 июля 1932 года Политбюро решило:

«Наблюдение за организацией приема Барлоу и выяснения всех вопросов, связанных с его предложениями, возложить лично на т. т. Пятакова, Тухачевского и Логановского».

Г. Л. Пятаков в то время был заместителем наркома тяжелой промышленности СССР, и его ведомству предстояло оценить изобретения Лестера Барлоу с точки зрения осуществимости. Замнаркома по военным и морским делам СССР и начальник вооружений РККА М. Н. Тухачевский напрямую отвечал за новейшие виды оружия. А немало проработавший за границей по линии военной разведки, а также в иностранном отделе ОГПУ и НКИД СССР А. М. Логановский, видимо, должен был выяснить скрытые намерения американского гостя.

А в том, что их было более чем достаточно, можно было не сомневаться. Ведь практически сразу он заявил советским представителям, что все разговоры о «лучах смерти» — это блеф и речь идет о совершенно другом оружии.

«Бомбардировщик также разрывается»

«Его изобретение,— докладывал Л. М. Каганович И. В. Сталину 26 июля 1932 года,— не является таким сверхестественным и всеуничтожающим, как он сам изобразил его в прежних письмах и разговорах, на совещании он сам заявил довольно цинично — по-американски — что без рекламы ничего не продвинешь вперед».

Речь шла о беспилотниках, над созданием которых работали и в Германии, и в СССР:

«Он берет бомбардировщик примерно типа нашего ТБ-3… Ставит на него дальний истребитель и дает на нем полет до 1000 километров расстояния. За 40–60 миль до цели он путем автоматического прибора... ставит на бомбардировщике курс (на котором нет людей) и точку разрыва. Сам истребитель подымается и улетает обратно, а бомбардировщик долетает до точки, автоматически сбрасывает бомбы, рассеиваемые путем особо устроенного аппарата на расстоянии 800 метров по фронту и 1800 метров в глубину».

А во всеуничтожающее оружие беспилотник кроме автомата бомбометания превращал особый тип бомб:

«Бомбы устроены так, что они имеют при себе небольшие фосфорные бомбы, зажигающие разрушенное.

Сам бомбардировщик также разрывается».

В том же письме Л. М. Кагановича давалась и оценка реальности проекта Лестера Барлоу:

«Все это ничего фантастического не представляет, а серьезная и реальная вещь. Мы посылали неофициально в качестве "специалиста" — наблюдателя т. Тухачевского на совещание (о чем Барлоу не знает) и он только что рассказывал, что сам Барлоу производит впечатление серьезного и делового американца, рассказывает только идею и ничего такого, что могло бы раскрыть его технические чертежи и т. д.».

В присланном И. В. Сталину два дня спустя, 28 июля 1932 года, заключении, подписанном М. Н. Тухачевским и другими руководителями, анализировавшими предложение изобретателя, говорилось:

«Для борьбы со значительно удаленными объектами, изобретение Барлоу является исключительно ценным. Обычные бомбардировщики не могут выполнить таких задач. Следовательно, по нормально удаленным целям бомбометание можно вести обычными бомбардировщиками, а по наиболее удаленным — системами Барлоу.

В настоящее время борьба против жизненных центров Японии со стороны САСШ возможна, пожалуй, только методами Барлоу. В этом заключается исключительная ценность его изобретения».

Отмечались в заключении и отрицательные стороны проекта:

«К недостаткам его надо отнести повышенный вывод из строя бомбардировщиков и моторов. Однако можно будет добиться удешевления этих бомбардировщиков путем уменьшения запасов их прочности и т. д.».

М. Н. Тухачевский настаивал на продолжении работы с Лестером Барлоу, поскольку как никто другой знал, что к тому времени работы по созданию беспилотных аппаратов в СССР давали лишь незначительные результаты. Но и он, и члены Политбюро, не зная ничего о судебном деле изобретателя, его финансовых делах и избранном им способе самозащиты от нападок патриотов, не могли понять, зачем он к деловым переговорам примешивает вопросы разоружения и тем более выборы американского президента. Ведь он постоянно говорил о необходимости совместно не допустить переизбрания Герберта Гувера.

Авторы заключения о проекте подозревали, что Лестер Барлоу гонится за прибылью:

«Весьма возможно, что он преследует цель личной наживы посредством увеличения рекламы изобретения».

А члены Политбюро подозревали его в политических махинациях, а потом и в шпионаже. 3 августа 1932 года Л. М. Каганович писал И. В. Сталину:

«Он, видимо, приехал с предвыборными целями, возможно даже как разведчик Гувера».

И два дня спустя добавил:

«Барлоу все еще цепляется за связь с нами и намерен… приготовить для нас в Америке чертежи своего изобретения, держать связь с Богдановым и получать от нас деньги на покрытие своих расходов. Одновременно он хочет под видом преподношения нам чертежей его бомб выведать, что у нас есть в этой области. По-видимому, он достаточно опытный разведчик. Мы полагаем, что его надо вежливо отшить совсем и отказаться от его чертежей, которые он все равно нам в Америке не сдаст».

У И. В. Сталина сложилось совершенно иное мнение. 7 августа 1932 года он писал в Москву:

«Я бы не советовал просто и "вежливо" выпроваживать из СССР Барлоу.

Все буржуазные иностранные спецы являются или могут быть разведчиками.

Но это еще не значит, что надо их "вежливенно" (так в тексте.— "История") выпроваживать. Нет, не значит! Советую: не разрывать связей с Барлоу, быть к нему внимательным, подбросить ему кое-какие деньги, взять чертежи, но своих достижений не показывать ему (можно сказать, что мы — люди отсталые и готовы учиться у Барлоу, конечно,— конечно! — за деньги)».

Однако выполнить это указание вождя членам Политбюро не удалось. Изобретатель засобирался в путь, ни о чем не договорившись. По одной из версий потому, что СССР не захотел имитировать передачу проекта ради якобы разоружения. По другой, более правдоподобной из-за того, что Лестер Барлоу запросил $1 млн, что в условиях мирового кризиса, не обошедшего стороной и СССР, было абсолютно нереальной суммой.

Казалось бы, в истории с чудо-оружием можно было поставить точку. Но уже 13 августа 1932 года американские газеты сообщили ошеломляющую новость о Лестере Барлоу.

«С оплатой нефтью-сырцом»

«В Берлин возвратился из Москвы изобретатель "лучей смерти" — американец Лестер Барлоу… Он рассказывает, что в течение нескольких недель он демонстрировал свои "лучи" большевикам. Во время опытов его охраняли часовые. Большевики обещали ему, что не будут применять этих лучей, и что они используют их только для разоружения. Пока большевики этого изобретения не купили, но детали его они уже знают».

Не менее впечатляющим было продолжение этой новости:

«Барлоу начал переговоры с немцами, которых он хочет склонить к приобретению своего изобретения».

Однако, как некоторое время спустя сообщила пресса, и из этой попытки изобретателя ничего не вышло.

В свою очередь, советские товарищи начали переговоры в Германии о приобретении систем радиоуправления самолетами у компании «Сименс».

«Примерно в течение месяца,— вспоминал входивший в закупочную комиссию Революционного военного совета СССР Г. В. Коренев,— были согласованы технические условия на поставку радиоуправляемых самолетов; общая сумма договора предполагалась около миллиона марок с оплатой нефтью-сырцом. Так как фирма Сименс не могла заключать такой договор из-за ограничений Версальского договора и контроля со стороны Англии и Франции, он должен был быть заключен с подставной итальянской фирмой OLAP (Oficine Lombarde apparecchi di precision), и переговоры были перенесены в Милан.

Договор был согласован во всех деталях; однако германское правительство не разрешило фирме Сименс эту сделку.

Старик доктор Rellstaf, директор одного из заводов фирмы Сименс, который был непосредственно заинтересован в договоре, разрыдался, когда узнал об этом отказе. На все это ушло свыше двух месяцев».

В итоге пришлось справляться собственными силами и довольно успешно. О чем свидетельствовала отечественная система, напоминающая американский проект.

Тем временем в Вашингтоне прояснились мотивы Лестера Барлоу. По мнению серьезных изданий, он просто пугал американскую элиту возможностью передать чудо-оружие и свои способности в руки недружественных Соединенным Штатам стран. И, пусть и не сразу, добился успеха. В 1936 году суд вынес решение о патентах в его пользу и обязал казну выплатить ему за использование пяти патентов около $600 тыс. Белый дом сопротивлялся, и с помощью сенаторов и конгрессменов ему удалось добиться принятия обращения к президенту о необходимости заплатить.

Франклин Рузвельт этот документ проигнорировал, и тогда Лестер Барлоу решил напомнить о том, что он гениальный изобретатель.

Или, как писал журнал Time, снова напугать Вашингтон. В 1938 году он убедил старого друга Гленна Мартина организовать занимающуюся производством взрывчатых веществ дочернюю компанию его авиастроительной фирмы, которую они совместно возглавили. А в марте 1940 года пресса снова запестрела сообщениями о созданной им бомбе необычайной разрушительной силы. Речь шла все о той же кислородно-угольной начинке, но с неким стабилизатором, делающим состав стойким и безопасным при хранении и транспортировке. Еще одно вещество, изобретенное Лестером Барлоу, взрывалось прямо и непосредственно только электрическим током, давая потрясающие по силе взрыва результаты. При этом в наполненные им мешки можно было спокойно и безопасно стрелять, дозволялось топтать эту взрывчатку ногами и бросать ее с высоты.

Вновь появлялись заявления изобретателя о том, что «создано самое страшное взрывчатое вещество, которое сделает продолжение войны невозможным».

Опять прошли слушания в Сенате, и газеты писали, что сенаторы были настолько потрясены, что ввиду особой ценности и абсолютной секретности изобретения договорились сжечь и тут же сожгли все свои записи, сделанные по ходу выступления Лестера Барлоу.

С учетом того что в Европе и Азии все сильнее разгоралась война, президент Рузвельт после повторного обращения законодателей сдался и приказал заплатить Лестеру Барлоу присужденные судом деньги.

В конце мая 1940 года должны были пройти испытания твердого взрывчатого вещества Лестера Барлоу. Он собирался расставить по полигону коз, дабы продемонстрировать, как будут погибать враги от реального взрыва. Общества защиты животных устроили скандал, соразмерный будущему гигантскому взрыву. А конгрессмены и сенаторы просили изобретателя обойтись без эксперимента над живыми существами. Но все козы остались целы и невредимы. Ведь сколько-нибудь разрушительного взрыва не получилось.

Лестер Барлоу называл множество причин неудачи вплоть до происков конкурентов. И обещал повторение взрыва с полным успехом. Но законодатели от него отвернулись. Изобретатель продолжал руководить компанией, производящей взрывчатку, главным образом для горнодобывающей промышленности, время от времени что-то патентовал и наблюдал, как осуществляются его идеи: от платных автострад до бомб объемного взрыва, которые американские войска начали применять во Вьетнаме.

Его изобретения во многом были забыты, но за то, что он сумел получить у правительства причитающиеся деньги, да еще в таком размере, его считали практически национальным героем и гениальным изобретателем. Ведь, как показывал его опыт, главное для новатора не только создать новую технологию или устройство, но и изобрести способ получения за него вознаграждения.

Евгений Жирнов