Как уже сообщал „Ъ“, руководитель аппарата администрации Воронежа Александр Болдырев в конце прошлой недели объявил об отставке. В интервью корреспондентам „Ъ” господин Болдырев заявил, что к уходу из мэрии его подтолкнуло ощущение безысходности и невозможность построить оазис в отдельно взятом городе.
— Я искренне хотел помочь людям. А мои экстравагантные шаги – это попытка получить конкретный осязаемый результат.
— Ну и как?
— Если первые полгода я был доволен собой и тем, что у меня получалось, то в дальнейшем… Знаете, если можно бегать по асфальту и по лужам, то по болоту – невозможно. Под болотом я подразумеваю систему власти на территории России в целом. Раньше я как думал. Есть город Воронеж, из которого можно сделать оазис. Но в пустыне, где бушуют песчаные бури, работать невозможно.
Обратите внимание на мои виски. За полтора года работы в администрации города они поседели. Я стал нервный, стал орать, кричать на всех.
— Что же мешало?
— Наши муниципалитеты – жалкое подобие власти. Нам все говорят, что вы власть. Но мы такая власть, что нас всюду сделали крайними. Вертикаль власти, о которой столько говорят, на самом деле египетская пирамида, перевернутая острием вниз. Внизу местная власть, а вверху толстый фундамент, где сидят чиновники, которые получают сумасшедшие деньги, но ни за что не отвечают и, по сути, ничего не делают. А мы отвечаем за все, только ни копейки денег не имеем.
— В какой момент вы это поняли?
— Вообще, я писал заявление об увольнении раз, наверное, семь. Но мэр Борис Скрынников их не подписывал. Последний раз, теперь уже окончательное решение о своем уходе, я принял в декабре, накануне выборов в областную и городскую думы. Я и сам не дурак, и люди мне подсказали, что враги Бориса Скрынникова будут меня с ним стравливать. Отсюда вал публикаций о том, что Александр Болдырев якобы все в администрации города решает – и деньги берет за назначения, и землю делит.
— То есть денег вы реально не брали?
— К разговорам о том, что я брал какие-то деньги, отношусь крайне болезненно. За все время работы в администрации я не улучшил жилищные условия (живу в квартире на Ворошилова, которую получил 15 лет назад). За полтора года у меня не появились ни Mercedes, ни BMW. И наконец, самый главный аргумент. Когда я участвовал в кампании по выборам в облдуму, против меня и других уважаемых людей, в частности, мэра Бориса Скрынникова и депутата облдумы Сергея Рудакова, выходила газета «Промышленный вестник». Там публиковалась прослушка телефонных разговоров руководства города. Но вы заметьте, прослушивали господ Скрынникова и Рудакова начиная с декабря 2003 года, когда первый баллотировался в мэры, а второй – в Госдуму. Публикация свидетельствует, что ничего у наших врагов против нас нет.
Жизнью клянусь, что за полтора года не взял ни копейки. Я вымогал у огромного количества людей деньги в городской бюджет. Против меня хотели даже возбудить уголовное дело за вымогательство в пользу третьих лиц. Но потом выяснилось, что вымогательство в пользу бюджета – это не вымогательство.
— А что это?
— Я знаю, что бюджет города за 2004 год собрал около 60 млн рублей так называемых добровольных пожертвований – деньги с рынков, маршруток, строителей и прочего рода коммерсантов, которым мы подписывали разного рода постановления. Я всегда исходил из того, что если в любом постановлении есть спорный вопрос, то его нужно решать той суммой денег, которую предприниматель готов перечислить в бюджет.
— Ну а что последней каплей стало? Выборы?
— Да. В начале декабря я ушел в отпуск и занялся подготовкой к выборам. Отношения у нас не складывались ни с областной, ни с городской думами. Например, областные депутаты минувшим летом отняли у нас 345 млн рублей, изменив нормативы отчислений по налогу на доходы с физических лиц. А гордума с ходу отвергала любую нашу инициативу. Естественно, я хотел провести в оба парламента как можно больше нормальных людей и вместе с ними дальше строить работу.
Но мы потерпели крах. То ли потому, что население в нас разочаровалось, то ли потому, что снега минувшей зимой выпало в три раза больше, чем положено, а техника у нас вся рухнула… Поражение на выборах – моя личная вина. Я привык считать, что как руководитель аппарата за все отвечаю. За дороги, которые не ремонтируются. За снег на улицах. И теперь даже не знаю, какое чудо нам поможет построить оазис.
— Некоторые эксперты, комментируя ваш уход из администрации города, поспешили объявить, что, если бы вы сейчас не написали заявление об отставке, против вас могла быть организована какая-нибудь силовая акция, как, например, против бывшего начальника информационно-аналитического отдела мэрии Дмитрия Нечаева…
— Практически весь год я начинал рабочий день с того, что я и мои подчиненные обследовали мой кабинет на наличие подброшенных денег. Знакомые говорили, что тебя, Болдырев, посадят по беспределу. Мне предлагали миллион раз не воевать с определенными структурами, подписывать постановления тем, кому надо, и не замечать того, что происходит. Да, мне приходилось идти на компромисс с совестью. Но попасть в тюрьму я не боялся. Почему-то я уверен в том, что выдержу.
— А с губернатором лично вы не встречались?
— За все время моего пребывания у власти я три раза общался с губернатором Владимиром Кулаковым. Вы знаете, с ним как с Владимиром Путиным. Зачитывает президент послание Федеральному собранию, слушаешь и со всем готов согласиться… С Кулаковым тоже беседуешь, он говорит абсолютно разумные вещи. Но как только начинаешь решать какие-то конкретные вопросы с его подчиненными, все тормозится.
— Почему?
— В обладминистрации есть партия войны. Она нужна, пока у Владимира Кулакова есть «враги» – Галина Кудрявцева с Юрием Анохиным из «Справедливости», Сергей Рудаков из компартии и мэр Борис Скрынников. Но я знаю Бориса Михайловича с 1999 года. Ну никогда он не вел никаких войн – ни с Кулаковым, ни с кем еще. Нормальный абсолютно человек. Даже я скорее склонен к ведению боевых действий, чем он.
— То есть за него с губернатором вы воевали?
— Да нет же. Мы всегда шли навстречу губернским властям. Просто иногда от нас просили невыполнимого. И даже в тех случаях, когда просьбы мы выполняли, любая ситуация поворачивалась против нас. Как это было с Центральным рынком, передачу которого фирме «Астарта» нам навязала обладминистрация. Как это было с тарифами на коммунальные услуги. Ясно, что тарифы бы мы никогда не повысили, если бы обладминистрация этого не хотела. Федеральный инспектор Павел Кораблев советовал повышать, потому что, как он сказал, в противном случае вы умрете. Зато, как вышло постановление, вся общественность, все депутаты, все профсоюзы вцепились в нас за то, что тарифы якобы незаконно повышены. А если бы мы город заморозили, лучше бы было?
— И последнее. Ваша отставка… это жест бессилия или попытка что-то доказать?
— Я надеюсь, губернатор Владимир Кулаков прочитает мое интервью. Для него персонально хочу заявить. За полтора года работы в администрации города я узнал больше, чем за всю предыдущую жизнь. Да, есть люди, которые подсиживают Бориса Скрынникова. А есть люди, которые подсиживают Владимира Кулакова. Причем последние работают в обладминистрации. И они понимают – страви Кулакова со Скрынниковым, оба уйдут. Безусловно, это будет пиррова победа.
МАРИЯ СИМОНОВА, КОНСТАНТИН ЧАПЛИН