|
Неласковый май |
 |
| Фото: ИТАР-ТАСС |
Валютная составляющая
Если верить классикам отечественной литературы и Уголовному кодексу СССР, в Советском Союзе среди всех видов торговли особо преследовалась торговля валютой. Что неудивительно: официальный курс на уровне 60 копеек за доллар, плюс инвалютные рубли, стоящие на рынке значительно дороже, но позволяющие отовариваться в специальных магазинах по ценам гораздо лучше черного рынка, плюс нехватка валюты на закупку импортного продовольствия, продукции легкой промышленности, современных станков, оборудования, компьютеров и проч. В стране элементарно не хватало валюты — с 1917 года до начала XXI века. В связи с этим данную сферу государство решило взять под полный контроль.
Конечно, вскоре после начала перестройки, после того как соответствующие механизмы наказания нарушителей сначала ослабли, а потом и вовсе сошли практически на нет, торговать валютой стало проще. Тем не менее еще долгое время основными продавцами были непонятного происхождения молодые люди на Арбате и Тверской, а покупателями (за исключением спецагентов в погонах или без) — относительно обеспеченные граждане, желающие купить что-нибудь из оргтехники, импортных запчастей к автомобилям, а то и просто деликатесов на праздник. И, естественно, готовые рискнуть.
Однако понятно, что подобная практика не могла удовлетворить бизнес, особенно связанный с поставками в СССР технологического оборудования, тем более если учесть, что, например, именно с началом перестройки начался компьютерный бум, связанный с ввозом в Союз западных компьютеров. Созданные в массовом порядке для этих целей совместные предприятия не оправдывали надежд: отсутствие возможности полноценно распоряжаться рублями для покрытия валютных расходов создавало препятствия на пути развития бизнеса.
В этих условиях настоящей революцией в мае 1990 года стало сообщение о подготовке закона СССР о валютно-финансовых операциях. Основная идея проекта сводилась к демонополизации функций Внешэкономбанка, за которым предлагалось сохранить лишь функции по управлению государственными валютными ресурсами. Оперативные же функции по ведению валютных и кредитных операций передавались специальным уполномоченным банкам — как коммерческим, так и государственным. Одновременно предполагалась либерализация валютного режима СССР в отношении юридических и физических лиц. Разработка проекта проводилась в рамках подготовки пакета законов по переходу СССР к регулируемой рыночной экономике.
Предполагалось, что Внешэкономбанк ограничит свою деятельность ведением операций по поручениям и от имени государства, обслуживанием внешнего государственного долга и внешней задолженности страны, оперативным контролем за исполнением сводного валютного плана и выпуском нормативных документов по вопросам проведения финансово-кредитных операций в иностранной валюте. А Госбанк СССР будет контролировать и регулировать деятельность специальных уполномоченных банков.
Как следовало из проекта закона, уполномоченные банки рассматривались как держатели децентрализованных валютных фондов, то есть валютных средств государственных предприятий, СП и кооперативов, полученных ими от собственных внешнеэкономических операций. Предполагалось также, что круг уполномоченных банков будет формироваться путем выдачи Госбанком СССР специализированным банкам лицензий на ведение валютно-финансовых операций. А банки, получившие лицензию, будут осуществлять свою деятельность под контролем Госбанка и только в пределах предоставленных им полномочий. Степень самостоятельности этих банков в проведении валютно-финансовых операций определена не была и, возможно, должна была оговариваться для каждого конкретного банка при получении им лицензии в Госбанке. Проектом закона была предусмотрена либерализация режима осуществления валютных операций гражданами СССР. Лицам--владельцам валютных счетов предлагалось предоставить права свободного расходования своей валюты в валютных магазинах на территории СССР.
В то же время, в момент, когда сведения о подготовке нового закона просочились в СМИ, специалисты Внешэкономбанка и Госбанка СССР отмечали, что проект закона о валютно-финансовых операциях в процессе доработки может быть неоднократно изменен. Однако, как писал тогда еженедельник "Коммерсантъ", по большинству оценок основная идея проекта о децентрализации валютного банковского обслуживания в окончательной редакции должна была быть сохранена.
Так и вышло. Уже 16 мая 1990 года Госбанк СССР предоставил Кредобанку лицензию на ведение валютных операций. Лицензия давала Кредобанку право открывать и вести валютные счета предприятий, организаций, а также частных лиц. Кроме того, лицензия фактически предоставила банку возможность размещать эти вклады на своих корреспондентских счетах за рубежом. Предоставление Госбанком СССР лицензии Кредобанку означало, что впервые независимая коммерческая структура получала возможность не просто самостоятельно вести валютные операции, но и вкладывать средства за рубежом. По существовавшей же ранее практике предприятия--владельцы валюты были вынуждены либо хранить ее на счетах Внешэкономбанка, что существенно ограничивало возможность ею распоряжаться (государство изымало у предприятий через ВЭБ большую часть заработанной ими валюты, выдавая взамен рублевый эквивалент), либо перечислять валютные средства на счета зарубежных партнеров СП, что было сомнительно с точки зрения закона.
Одновременно с валютной либерализацией начался процесс либерализации оптовой торговли. 10 мая в Министерстве торговли СССР состоялось совещание по согласованию новой концепции оптовой торговли со специалистами-практиками и представителями научных институтов отрасли. Было признано необходимым начать перестройку организации оптовой торговли, не дожидаясь перехода основных отраслей народного хозяйства на рыночные отношения. Для этого предусматривалось создание сети действующих на коммерческой основе оптовых фирм и товарных бирж. По разработанной концепции, контрагенты должны были быть свободны в выборе каналов сбыта и товароснабжения и в ценообразовании, государство же могло осуществлять регулирование связей с помощью косвенных рычагов в рамках законодательства: налогообложение, лицензирование и т. д.
Все виды услуг оптовикам в соответствии с концепцией должны были оплачиваться по договорным ценам вместо действовавшей на тот момент для оптовых баз скидки, которая была одинакова при совершенно разных по трудозатратам операциях. В то же время, по утверждению разработчиков концепции, переход оптового звена на коммерческие принципы работы не должен был повлечь за собой роста розничных цен, поскольку существующая вилка между оптовыми и розничными ценами давала достаточный простор для конкуренции оптовых фирм за более выгодные условия работы, а поставщиков продукции — за благоприятные условия реализации.
Ставки по правилам
Впрочем, не все, происходившее в тот год и тот месяц в банковской сфере, было на руку финансистам. Достаточно посмотреть на постановление Союзсовмина от 4 мая 1990 года #443, определявшее "проектируемые процентные ставки по срочным депозитам, кредитам".
В соответствии с этим документом определялись "проектируемые процентные ставки по срочным депозитам, кредитам", которые "применяются с 1 января 1991 года всеми спецбанками, коммерческими, кооперативными банками, другими кредитными учреждениями". И вот какие это были ставки.
"Привлечение банками на добровольных началах временно свободных средств предприятий, организаций, кооперативов, коллективных арендаторов, граждан, в том числе занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью, арендующих имущество, осуществляется на основе договоров с выплатой процентов в зависимости от срока хранения депозитов в размерах: на один год — 4%; от года до трех лет — 6%; от трех лет до пяти лет - 8%; свыше пяти лет — 9% годовых".
"Ставки за кредит определяются в равных условиях для всех заемщиков — предприятий, включая кооперативные, арендные, граждан, в том числе занимающихся индивидуальной трудовой деятельностью, арендующих имущество, в зависимости от срока пользования кредитом: по срочным ссудам до 1 года — 6%, от года до 3 лет — 8%, от 3 лет до 5 лет — 9%, свыше 5 лет — 11%. Бланковые кредиты предоставляются под 15%. Просроченные ссуды взыскиваются в размере 15%. Предприятиям, кредитующимся на условиях долевого участия собственных и заемных средств в формировании нормативных запасов товаров, сроки пользования кредитами определяются исходя из срока средней оборачиваемости оборотных средств".
И далее: "Льготные кредиты не выдаются. Из-за необходимости осуществления льготного кредитования частичное возмещение процентов производится за счет налоговых и других льгот, предоставляемых за счет соответствующих бюджетов. По кредитам, предоставленным подрядным организациям в соответствии с постановлением Союзсовмина от 30 сентября 1989 года #809, сохраняется ставка полпроцента. По долгосрочным кредитам, отсроченной задолженности по решениям правительства, по кредитам на прирост норматива оборотных средств, предоставленным до 1 января 1991 года, банки могут применять ранее действовавшие процентные ставки. Учреждениям банков в суточный срок довести содержание телеграммы до клиентуры. Подробные указания будут сообщены письмом".
И это 1990 год! Год, когда рушился Советский Союз, а либерализма и популизма было не занимать — в том же мае в Находке начала создаваться первая в стране свободная экономическая зона, а ищущий популярности Борис Ельцин предлагал такой же статус Ленинградской области. И тут — какой-то экономический реваншизм с установлением сверху кредитных ставок для коммерческих банков.
Но не стоит торопиться с выводами. Пройдет всего год, и все изменится. Впрочем, предпосылки к этому были видны уже тогда. Практически не было, например, в доперестроечном Советском Союзе людей, ездивших на иномарках. То есть они, конечно, были — про Высоцкого или Пугачеву каждый читал, но все эти случаи были "звездного" характера. А вот чтобы взять да просто купить... Да и деньги откуда, когда 500 руб. — очень хорошая зарплата, а "Жигули" стоили тысяч шесть, да и очередь за ними — несколько лет. В мае же 1990 года оказалось, что перестройка уже родила состоятельных людей. Причем официально не скрывающих свое состояние. Именно тогда компания BMW устроила в Москве выставку своих новых моделей, заявив о реализации за первый год работы в стране около 150 машин, после чего в России официально появился прославленный ныне "бумер". Сейчас компания, по оценкам экспертов "Денег", реализует 4-5 тыс. машин в год, но это никого не впечатляет. Привыкли уже.
Западные стандарты
Действительно, через год на смену экономическим преобразованиям пришли преобразования чисто политические. В мае 1991 года начало работать "Российское телевидение". Всероссийская государственная телерадиокомпания (ВГТРК) получила 6 часов 15 минут ежедневного эфира на Второй общесоюзной программе ЦТ. При этом, по мнению начальника юридической службы ВГТРК Елены Дмитриевой, у журналистов Всероссийской телерадиокомпании, в отличие от Всесоюзной, были реальные возможности противодействовать давлению любого уровня. Статья 140 прим закона РСФСР о внесении изменений и дополнений во все республиканские кодексы, принятого 21 марта того же года, предусматривала наказание за "воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов" лишением свободы на срок до пяти лет.
Помимо демократичности эфира у "Российского телевидения" была еще одна отличительная особенность. Из-за дефицита республиканского бюджета "Российское телевидение" должно было жить на деньги "одного предпринимателя" (выражение тогдашнего премьера Ивана Силаева на презентации "Российского ТВ"). Как выяснили СМИ, под "одним предпринимателем" Иван Силаев подразумевал известного советского бизнесмена Бориса Коробочкина, председателя концерна "Конверсия", объединявшего около 120 предприятий оборонной промышленности в основном на территории РСФСР, который ссудил российскому правительству для ВГТРК на беспроцентной основе $6 млн. Согласно поручению Силаева, Госкомэкономике РСФСР и Госкомобеспечению РСФСР, задолженность перед концерном "Конверсия" должна была быть погашена путем выделения концерну для продажи за рубежом материальных ресурсов.
Одновременно со свободой слова пришла и свобода передвижения. 20 мая Верховный совет СССР принял закон "О въезде в СССР и выезде из СССР граждан СССР". Правда, воспользоваться им советские граждане не успели: закон должен был вступить в силу 1 января 2003 года, но Советский Союз за год с лишним до этого срока прекратил свое существование.
Новые российские власти майские традиции советских времен продолжили. 22 мая 1992 года Верховный совет России принял постановление "О вступлении Российской Федерации в Международный валютный фонд, Международный банк реконструкции и развития и Международную ассоциацию развития". Вступление в эти международные организации обошлось России в $4398,4 млн, из них в рублях была внесена сумма, эквивалентная $3336,7 млн. При этом взносы в МВФ составили $3928,6 млн, из которых в рублях были внесены $3036,8 млн, взносы в Мировой банк — $33,3 млн в долларах и $299,9 млн в рублях. В Международную ассоциацию развития Россия обязалась внести в течение десяти лет $136,6 млн. 1 июня 1991 года Россия стала членом МВФ, а в августе ей был выдан первый кредит stand-by — $1 млрд.
С тех пор фонд активно кредитовал Россию. Основной целью кредитования была стабилизация бюджета и снижение инфляции. Однако ни к чему хорошему это не приводило: инфляция падать не хотела, а растущая пирамида ГКО разрывала бюджет по швам. Правда, весьма правдоподобными выглядят объяснения чиновников МВФ, что деньги часто выделялись по политическим, а не экономическим причинам, под давлением основных акционеров фонда, в частности — США. В это действительно легко поверить: бюджетный крах году этак в 96-м, накануне президентских выборов, и восстановление коммунистического режима едва ли могли порадовать кого-нибудь на Западе.
Однако после кризиса 1998 года в западной прессе появились сообщения о том, что кредиты МВФ, выданные России накануне кризиса (около $6,2 млрд), были если и не разворованы, то использованы бездарно — наверняка. Это даже для политиков оказалось слишком, и с 2000 года МВФ кредитование России прекратил. Точка же в этой истории была поставлена совсем недавно. 1 февраля 2005 года министр финансов Алексей Кудрин официально объявил, что Россия больше ничего не должна МВФ, потому что досрочно выплатила остающиеся $3,3 млрд долга, потратив деньги из стабилизационного фонда, но сэкономив на этой операции $204 млн процентов.
Крах, да и только
В последующие годы майские события редко радовали российских финансистов. Так, например, в мае 1994 года разразился, пожалуй, первый масштабный кризис на российском фондовом рынке. Собственно, рынка ценных бумаг тогда в сегодняшнем понимании в России и не было. Торговали в основном ваучерами, возя их чемоданами.
Тем не менее кризис разразился в сроки, присущие нашему веку высоких скоростей и технологий. В середине мая биржевой курс ваучера, поколебавшись некоторое время на уровне около 40 тыс. руб., за считаные дни рухнул чуть ли не вдвое.
20 мая председатель Госкомимущества России Анатолий Чубайс объяснил происходящее так (цитирую по еженедельнику "Коммерсантъ"): "В конце приватизации резко падает стабильность и устойчивость курса приватизационного чека. В частности, в последние дни отмечено резкое падение курса. Вчерашняя цифра — даже 19 тыс. руб. Явление для нас не могу сказать чтобы очень приятное. Но вместе с тем мы относимся к нему предельно спокойно. Тут мы находимся в ситуации, когда гигантский объем предложения на чековых аукционах сокращается в разы в течение очень короткого времени; в течение того же короткого времени сокращается объем спроса. В этот момент, когда в разы сокращаются и спрос, и предложение, неизбежны резкие всплески курса, которые могут быть как в ту, так и в другую стороны".
Однако независимые эксперты указали, что дело, возможно, в другом. Они отметили, что на 13 июня назначен финальный аукцион, на котором намечается вывалить на прилавки чуть ли не все, что осталось для продажи у Госкомимущества, так что о резком сокращении предложения речи не идет. Вместе с тем на руках у россиян остаются еще 25 млн ваучеров, которые надо реализовать до 1 июля — срока окончания ваучерной приватизации. Так что речь, наверное, шла все-таки о росте предложения в связи с истечением срока обращения бумаг. Впрочем, были и другие версии — вплоть до сговора биржевых спекулянтов. Но ясно одно: майский обвал подвел черту под недолгой историей ваучера в качестве главной российской ценной бумаги.
Следующий "майский удар" по российской финансовой системе был нанесен в 1998 году, когда в начале месяца в Токобанк была введена временная администрация. Банк был одним из крупнейших заемщиков на Западе, крупнейшим кредитором российской металлургии, занимал стабильно высокое положение в банковских рейтингах.
Крах Токобанка стал знаковым событием и предвестником падения целого ряда крупнейших российских банков. Действительно, наличие у него финансовых проблем не было тайной. Первые отчетливые признаки того, что в Токобанке не все в порядке, появились еще зимой. С этого времени он начал испытывать возрастающие трудности с привлечением средств. Все больше участников рынка МБК закрывало на него лимиты операций. С другой стороны, не было секретом, что в подобном положении находится еще несколько достаточно крупных банков. И, поскольку у Токобанка сложности еще не привели к задержкам и остановкам платежей, стало очевидно, что в зоне риска находятся многие кредитные организации.
Аналитики сразу обратили внимание, что за месяц суммарные остатки на корреспондентских счетах российских банков в ЦБ упали в 1,5 раза — с 24 млрд руб. в марте до 16 млрд руб. на конец апреля. Иными словами, у банков стало меньше живых денег. О том же свидетельствовал взлет ставок на рынке межбанковских кредитов до 40-50% годовых. Вспомнили и о потерях из-за падения цен на рынке ГКО, и о сложностях, возникших с заимствованиями российских банков за рубежом. После чего из банков начался отток наиболее дальновидных клиентов. Оставшимся не повезло.
ПЕТР РУШАЙЛО