 |
Наталью Гундареву простой зритель сразу же признал своей. После первой ее крупной роли в газеты шли примерно такие письма: хорошо, что наши режиссеры снимают не только актеров, но и простых людей; вот крестьянка Гундарева отлично сыграла в фильме про крестьянку Тасю. Речь шла об "Осени" (1974) Андрея Смирнова — вовсе не "народнической" поделке, а знаковом фильме советской "новой волны", размышлении интеллигента о несостоятельности интеллигенции. Тася там вроде бы просто присутствовала — сдавала избу героям-любовникам, но самого простого движения, которым она подносила к губам кружку с водой, было достаточно, чтобы до трагизма усилить тревожность фильма.
По результатам опросов журнала "Советский экран" ее признавали лучшей актрисой и в 1977-м, и в 1981-м, и в 1984 году. Но она была недовольна тем, как эксплуатировал ее кинематограф, определив на амплуа доярки-буфетчицы. Ее роли, особенно сыгранные на первых порах,— сплошные председатели месткома, здоровячки и Моти. Потом были и Екатерина II, и Елизавета Петровна, и Дульсинея, но главными все равно оставались гражданки Никаноровы. Теперь очевидно, что, ограничивая актрису, режиссеры словно насильно совершили выдающееся открытие. Таких "простых" женщин, как женщины Гундаревой, в советском кино еще не было. "И простые бывают роковыми, а роковые — простыми" — так Гундарева решила для себя вопрос, как играть Мотек.
В самом деле, и деваха с подбитым глазом из "Здравствуй и прощай" (1972) Виталия Мельникова, и Анна Доброхотова из "Сладкой женщины" (1976) Владимира Фетина, и Катька из "Вас ожидает гражданка Никанорова" (1978) Леонида Марягина, и Вера Голубева из "Одиноким предоставляется общежитие" (1983) Самсона Самсонова — по-своему роковые женщины. Но их фатальность растворена в узнаваемой пластике, манерах, повадках. Все они прежде всего женщины, а уже потом доярки, маляры, буфетчицы. Даже играя мать десятерых детей, она играет не мать-героиню, а женщину, которая работает мамой.
Помимо безрассудной страстности у ее героинь много общего. Прежде всего та или иная степень бездомности. Они живут в общежитиях, теряют из-за чрезмерной отзывчивости родную избу или сдают ее пришлым. Даже если дом есть, его как будто нет. Эта трагическая составляющая амплуа Гундаревой достигла кульминации в ее главной "интеллигентской" роли Нины Евлампиевны в "Осеннем марафоне" (1978) Георгия Данелии. Или, обзаведясь домом, уютным мещанским раем, женщина Гундаревой теряет мужчин своей жизни, как теряет героиня "Сладкой женщины".
Однажды Гундарева дерзко и изящно пошутила над своим амплуа. Катька Никанорова, насмотревшись в сельском клубе на объяснения в любви из фильма "Еще раз про любовь", выдохнула: "Жизненное кино". Гундарева иронизирует и над Катькой, видящей свою жизнь в отраженном свете экрана, и над собой, Катьку играющей.
|
|
||||
|
|
||||
|
|
||||
|
|
 |
Надя Круглова. "Однажды 20 лет спустя" (1980) |
А ведь в театре, тем более с ее всенародной кинопопулярностью, Наталья Гундарева могла бы процветать на одной своей богатой фактуре. В Щукинском училище, чтобы справиться побыстрее с заданием по портретному гриму, она мгновенно превращала себя в кустодиевскую купчиху. Но ограничивать себя Гундарева не стала. К выпуску абитуриентка, чью непластичность отмечала приемная комиссия, оказалась одной из лучших в мюзиклах и вахтанговских шоу-буфф.
Училась она на одном курсе с Константином Райкиным, Наталией Варлей и Юрием Богатыревым у Юрия Катина-Ярцева. После училища она получила приглашения в четыре московских театра, а выбрала Театр имени Владимира Маяковского — как оказалось, на всю жизнь. Андрей Гончаров стал ее главным режиссером. Труппа, провозгласившая верность традициям Охлопкова, подошла ей как раз потому, что в ней редчайшим образом сочетались абсолютная правдивость русского театра и формальная отточенность европейского. Вряд ли молодая актриса отдавала себе в этом отчет, ей просто нравились спектакли Гончарова. А в его правилах было подольше держать молодого актера во вторых составах и в массовках. Уже сыграв и Катю в "Детях Ванюшина", и Варку в "Думе о Британке", своим настоящим дебютом Гундарева справедливо считала Липочку в "Банкроте". Она значилась во втором составе, волей случая оказалась в премьерном. Новая гончаровская звезда и спектакль прославились на всю страну. Самовлюбленная "дуроломка" Олимпиада Самсоновна была совершенно упоительна в своей театральности.
В 1979 году Гундарева сыграла "Леди Макбет Мценского уезда". Катерина Измайлова стала самой знаменитой, хрестоматийной ее ролью. Она искренне любила ее, хотя не раз говорила, что роль укорачивает ее жизнь. Как писали критики, в Катерине она играла драму проснувшейся и погибающей души, испытавшей нестерпимую любовь. Сонная купчиха, страстная и преступная любовница в финале сама превращалась в жертву — "существо, оттерпевшее свою муку", но боровшееся за счастье со звериной силой и безоглядностью.
В 1980-е репертуар Маяковки порядком измельчал, место современных пьес заняли сиюминутные. Но Гундарева, играя, к примеру, в спектакле "Я стою у ресторана" (1987), даже и его нехитрую философию ("замуж поздно, сдохнуть рано") превращала в трагикомедию несостоявшейся судьбы.
Сыграв множество женщин, жаждущих счастья и борющихся за него, Гундарева разлюбила смешить публику. Как ученица вахтанговской школы, она знала, что такое жанр, и всегда оставалась остроумной на сцене. Но вскоре комедия стала казаться ей уделом абсолютно счастливых людей, а быть абсолютно счастливой она никак не могла. Актерский и жизненный опыт подсказывал ей, что никаких счастливых людей нет и все в глубине души одиноки и несчастны. Среди последних планов актрисы была роль Мадлены Бежар в "Кабале святош", печальной пьесе о главном театральном комедиографе Мольере. Она начинала репетировать ее по приглашению Олега Табакова во МХАТе — на той самой сцене, которая познакомила ее с театром.
ЕЛЕНА ГЕРУСОВА, МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ