 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ  Часто председатели колхозов бежали вслед за другими чиновниками еще до приближения немецких войск, забирая из сельских магазинов все ценное: продукты, мануфактуру и прочие товары. Знамена, печати, документы и все колхозное имущество оставалось врагу |
"Позорно и воровски бежали в неизвестном направлении"
Когда в советские времена вспоминали о начале Великой Отечественной войны, то, как правило, прежде всего указывали на вероломность нападения нацистской Германии на СССР. Фактор внезапности позволял объяснить поражения Красной армии в первые недели войны. Вслед за этим обычно шли рассуждения о том, что расчет немцев на то, что СССР окажется колоссом на глиняных ногах, был в корне неверен, единство братских народов осталось нерушимым, и советский строй продемонстрировал свою силу.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Первые же дни войны с Германией дали товарищу Сталину немало поводов усомниться в прочности выстроенной им вертикали власти |
Противодействовать разброду и хаосу — опасностям, которые всегда в критических ситуациях грозят крупным государствам имперского типа,— была призвана созданная Сталиным вертикаль власти. Управляемость всех ее звеньев перед войной была доведена до максимума. День любого руководителя в Союзе начинался с чтения "Правды", и вся работа строилась в соответствии с полученными таким путем указаниями свыше. После репрессий в госаппарате не осталось тех, кто ставил бы под сомнение верность решений партии и правительства.
Тем не менее сбои в системе управления страной начались в первый же день войны. Один из тех, кому партия поручила советизировать Литву после ее присоединения к СССР, С. Болотский так описал то, что там происходило в письме Сталину:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ От момента перехода немецкими войсками границы до начала бегства советских и партийных чиновников прошли считаные часы |
В 9 часов 22.VI мы, коммунисты гор. Каунаса, были собраны в горком партии, где и просидели до 23 часов 20 минут 22.VI, не имея никакой информации ни от руководства горкома, ни от руководства ЦК КП(б) Литвы. В 12.30 слушали выступление Вячеслава Михайловича Молотова по радио, и всем стало ясно, что нам шакал Гитлер навязал войну. Мы ждали решительных мероприятий от правительства и ЦК КП(б) Литвы...
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Те приказы и директивы, которые все-таки издавались, часто не доходили до получателей из-за постоянных обрывов линий связи и безалаберности телеграфистов и шифровальщиков |
Каунас город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных женщинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения, и последние стихийно потянулись к вокзалу.
В 16 часов 22.VI на вокзале можно было видеть такую картину: поголовно все члены правительства, члены ЦК и ответработники ЦК и правительства Литвы во главе с секретарями ЦК и уполномоченным ЦК ВКП(б) и СНК СССР Поздняковым выстроились на перроне вокзала в Каунасе, провожая свои семьи на Москву, будто отправляя их на курорты. Единственно чего не хватало, так это цветов для отъезжающих. И все это происходило на глазах большого скопления людей на вокзале.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Часом позже оставили Каунас НКГБ и НКВД, и вся милиция была снята с постов. Погрузившись на автомашины со всем домашним скарбом (вплоть до кроватей и матрацев), потянулись из города по направлению Утян вслед за правительством. Эта чудовищная картина окончательно внесла замешательство и невообразимую панику среди населения.
В 23 часов 20 минут 22.VI первым секретарем Каунасского горкома партии Григолавичусом нам была подана команда (на литовском языке) немедленно двигаться из Каунаса по направлению Утян (здоровые — пешим ходом, больные и слабые — на автомашинах и автобусах)...
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
"Создали панику и трусость среди населения"
В считаные дни количество беглых высокопоставленных чиновников росло как снежный ком. Это была своего рода паническая цепная реакция. Пример уезжавших в тыл руководящих товарищей заставлял задумываться о своей судьбе их коллег из областей и районов, до которых немецким войскам нужно было еще идти и идти. Некоторые из них умудрялись сняться с места еще до того, как на подотчетные им территории падала первая вражеская бомба. Причем технология бегства везде была одной и той же. Верхушка аппарата исчезала, бросив своих подчиненных.
"До 10 часов вечера 24 июня,— писал Сталину завсектором Минского обкома партии Михаил Сорокин,— никому не было известно, что город должен эвакуироваться, об этом не знали и мы, ответственные работники обкома КП(б)Б. В 10 часов вечера секретари обкома и другие руководящие работники города без всякой огласки сели в машины и выехали, как впоследствии мы узнали, в г. Могилев, оставив остальных ответработников обкома без средств передвижения, возложив на них обязанность сохранить партдокументы обкома КП(б)Б. Началась усиленная бомбежка города. Население убегало в панике в леса, отступая на г. Оршу, Борисов, Могилев, без прикрытия обстреливаясь вражескими самолетами, диверсантами-парашютистами. А ведь можно было этого не допустить, если бы секретари обкома не бежали бы позорно из города, а руководили бы эвакуацией. Надо было бы всех вооруженных лиц города — работников милиции, НКВД, сторожевую охрану и оруженных (так в тексте.— 'Власть') ответработников вывести за город, которые с успехом могли бы прикрывать отступление мирного населения и уничтожать вражеские десанты.
Оставшись без средств передвижения, мы, работники обкома, были вынуждены останавливать военные машины и вывозить партийные документы за город, а там перегружать на другой транспорт, который также задерживали силой оружия. Партдокументы обкома КП(б)Б спасены, в Могилеве погружены в вагон и направлены в Москву".
Порой случалось и так, что руководители бежали вопреки собственным же распоряжениям. Так, например, произошло в другой области Белоруссии — Полесской. О том, как это произошло и к чему привело, говорилось в телеграмме, отправленной из областного центра Мозыря в Кремль Сталину 27 июня 1941 года:
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Основной причиной огромных потерь 1941 года было отсутствие нормального управления войсками |
На районном уровне все происходило аналогично. Исполняющий обязанности прокурора Союза Г. Сафонов докладывал в ЦК ВКП(б) в июле 1941 года:
"Докладываю о полученном мною сообщении прокурора Речицкого района Гомельской области от 29.VI сего года.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ |
Эвакуация происходила неорганизованно, создала панику, причем первыми эвакуировали свои семьи секретарь РК КП(б)Б и председатель райисполкома — Кострома. О неорганизованности и беспорядке при эвакуации свидетельствуют то, что через три часа после объявления об эвакуации в учреждениях и предприятиях г. Речицы уже никого не было, секретные документы были сожжены, а несекретные выброшены во двор райисполкома и там оставлены.
Часть населения — женщины с детьми без продуктов питания — пошли пешими в неизвестном направлении, а другая часть, оставшаяся на пристани, к вечеру вернулась обратно.
10 июля сего года прокурор Речицкого района сообщил нам по телефону о том, что местные руководящие работники вернулись к себе в район".
Не были исключением и самые близкие к народу руководители — главы сельских парторганизаций и администраций. В донесении начальника оперативной группы политработников при Главном командовании Северо-Западного направления от 27 июля 1941 года говорилось:
"Из частей фронта поступают сигналы о недостойном поведении некоторых руководящих партийных и советских работников прифронтовой полосы. Спасая свою шкуру, они бросают население на произвол судьбы. Так, на участке 70 с. д. жители села Медведь были брошены местными руководителями. Дети бродят по лесу, предоставленные самим себе, а руководители села Медведь парторг Феофилов и председатель сельсовета Котков, забрав свои семьи и захватив с собой почти все продовольствие и товары сельпо, скрылись.
Политуправление Северо-Западного фронта сообщает, что во многих деревнях западнее Кудевери-Рухново местные власти также позорно бежали. В районах Пскова и Острова некоторые пожилые колхозники возвращаются из лесов в свои деревни и села, заявляя: 'Бросили нас наши власти. Мы походили, походили и решили идти обратно к своим домам'".
"Всю ночь вели бой с мнимым десантом противника"
Самое же любопытное заключалось в том, что даже в тех случаях, когда представители власти оставались на месте, они от ужаса как будто впадали в прострацию. Они ничего не делали сами и не давали никаких указаний своим подчиненным. В донесении политуправления Южного фронта от 6 августа 1941 года говорилось:
"Как правило, местные советские, партийные органы, находящиеся от линии фронта на 70-100 километров, бездействуют. Материальные ценности никем не уничтожаются, не вывозятся в глубь страны и не уничтожаются при подходе противника. В результате эти материальные ценности нередко достаются врагу.
Очень плохо организована работа по эвакуации населения из районов прифронтовой полосы. Руководители советских и партийных органов панически эвакуируют свои семьи, оставляя на произвол судьбы подлежащее эвакуации население. Войсковые начальники точно так же очень мало делают в этом отношении. Так, например, при занятии противником г. Балты оставались неэвакуированными семьи начсостава 360 сп. 74 сд.
Командование и политотдел 9-й армии, зная об угрожающем положении для Балты, не приняли никаких мер к вывозу семей начсостава, в результате чего захваченные немцами в военном городке семьи начсостава подверглись кровавой расправе.
Политуправлением фронта приказано начальнику политотдела 9-й армии немедленно расследовать этот факт и виновных привлечь к строжайшей ответственности.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ Советская авиация, избежавшая уничтожения на аэродромах (на фото), нередко бомбила противника, "не создавая необходимого боевого эффекта", то есть попросту сбрасывала бомбы куда попало |
Среди большинства местных гражданских советских и партийных организаций царит полная растерянность...
В п. Врод, еще задолго до подхода неприятеля, руководство района уже 'сидело на колесах', а председатель райисполкома Навоев даже расплакался, говоря о трудностях в работе, об отсутствии указаний".
Даже если в аппарате власти и находилось работоспособное звено, его работа оказывалась блокированной из-за того, что запаниковавшие вышестоящие товарищи не давали указаний сами, но и не решались разрешить принимать решения подчиненным. Руководители штаба обороны города Ельца в Смоленской области, например, писали в Политбюро ЦК ВКП(б):
"Обсудив обстановку, созданную в результате военных действий, считаем экстренно необходимым довести до сведения Политбюро ЦК ВКП(б) о том, что успехам, временно достигнутым немцами на отдельных участках Западного фронта (в частности, на Минском направлении), очень во многом, если не во всем, способствовала паника, царящая в командной верхушке отдельных воинских частей, и паническая бездеятельность в местных партийных и советских органах.
Мы свой вывод подтверждаем некоторыми характерными фактами. Не успели первые вражеские самолеты появиться над Минском, как на следующий день жены начсостава, в частности облвоенкома и начальника 1-й части города Минска, были эвакуированы в город Ельню, а на следующий день сам начальник 1-й части Минского облвоенкомата Кабанов звонит из Смоленска в наш военкомат и вместо каких-либо советов о нашей деятельности на местах просит передать привет жене и обещает назавтра увидеться.
На территории нашего района действует войсковая авиаединица под командованием майора... фамилие (так в документе.— 'Власть') нам известно.
 |
ФОТО: РГАКФД\РОСИНФОРМ В первые дни войны на Германию работала не только ее военная мощь, но и вся система советского управления и распределения (на фото — раздача патронов) |
Если на первый день такую вещь можно кое-как прощать, то, нам кажется, положение сейчас не улучшено, а наоборот, ибо у командования этого подразделения царит полная растерянность, то есть, стоит только ночью пролететь над районом неизвестному самолету (а при существующем у них порядке почему-то все ночью летящие самолеты для них неизвестны), как они поднимают панику о высаженном десанте противника, вопят о помощи, чтобы поднять боевые дружины, созданные у нас в районе, и в ночь с 26 на 27 июня всю ночь вели бой с мнимым десантом противника, а когда мы приехали со своей боевой дружиной из числа коммунистов и комсомольцев, то обнаружили безобразнейший факт, то есть, оказывается, они всю ночь гонялись за призраком опасности, неизвестно в кого стреляли и в результате смертельно ранили двух бойцов.
Не лучше, а еще хуже обстоит с руководством районами со стороны Смоленского обкома и облисполкома. С 22 июня мы не получаем никаких указаний о нашей деятельности, особенно в последние дни, когда над Смоленском начали появляться вражеские самолеты, ни секретарь обкома, ни председатель облисполкома не дали ни одного указания и совета и даже не отвечают на телефонные запросы, хотя, по точным данным, на Смоленск сброшено еще не более 10 бомб, из них часть не разорвалась. Почти единственная директива, которую получили 27 июня 1941 года, датированная 23-м числом этого месяца, где облисполком требует сведения о состоянии церквей и молитвенных зданий в районе. Читаешь эту директиву и думаешь, неужели сейчас больше нечем заняться?
Получилось так, что каждый район предоставлен сам себе, но руководителям районов не дают указаний, что делать, и в крайнем случае не дали самостоятельности в решении вопросов, а вопросов есть очень много неотложных, в частности, в наш район поступает масса эвакуированных, не имея средств на существование, но мы не имеем возможности обеспечивать их хлебом, так как по существующем нормам до 22 июня мы выпекали в городе 4-5 тонн хлеба. Сейчас этой выпечки явно и крайне мало, а распоряжений на июль месяц нет, или увеличивать за счет мобилизации колхозных ресурсов, что мы тоже в состоянии сделать, или увеличить фонд. Также неизвестно, на какие средства содержать прибывшие семьи командного и начальствующего состава, которые не имеют средств и денежных документов.
Отправка командно-политического и рядового состава запаса из района прекращена. Многие приписанные к частям были возвращены обратно, так как нельзя установить нахождение части, новые требования не поступают, то есть мобилизация кончилась, а началось что-то вроде демобилизации, часть людей возвращается обратно...
Не поступают указания и в органы НКВД и НКГБ по своей линии о борьбе с контрреволюционными гадами, а нечисти, которую необходимо немедленно изолировать, имеется порядочно...
Настроение колхозников и рабочих прекрасное, хотя с паникой, посеянной эвакуированными, приходится вести повседневную борьбу. В этой работе мы встречаем очень серьезные затруднения, потому что даже узкий круг руководящих работников не имеет хотя бы приблизительной информации о положении на ближайших фронтах".
И таких писем и донесений было немало. Собственно, это было свидетельством того, что часть страны просто неуправляема и по советской, и по партийной, и по военной линии, и по линии спецслужб. Можно предположить, что советская власть устояла лишь благодаря огромным размерам страны, в результате чего на большей ее части с управляемостью все было в порядке. Но кто знает, что могло случиться, если бы вслед за Германией на СССР напала Япония?
Наверное, главный урок 1941 года был совсем не тем, который извлекли советские руководители. Они долгие десятилетия спустя верили, что главное — быть всегда готовым к войне. Но куда важнее другое: вертикаль власти, построенная на страхе, очень легко рушится, когда появляется еще больший страх.
ПРИ СОДЕЙСТВИИ ИЗДАТЕЛЬСТВА ВАГРИУС "ВЛАСТЬ" ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЕРИЮ ИСТОРИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ