Библиотека преувеличений

«Лебединое озеро» выходит на экраны в честь 85-летия Рудольфа Нуреева

Сегодня по случаю 85-летия со дня рождения Рудольфа Нуреева выходит в прокат киноверсия его первой многоактной постановки на Западе — венского «Лебединого озера», в котором главные роли исполняют сам Нуреев и его любимая партнерша Марго Фонтейн. О торжествах в честь главного советского невозвращенца рассказывает Татьяна Кузнецова.

Вызывающая постановочная роскошь «Лебединого» — пример той утрированности, которую Нуреев считал истинной красотой

Вызывающая постановочная роскошь «Лебединого» — пример той утрированности, которую Нуреев считал истинной красотой

Фото: TheatreHD

Вызывающая постановочная роскошь «Лебединого» — пример той утрированности, которую Нуреев считал истинной красотой

Фото: TheatreHD

Некруглый юбилей Рудольфа Нуреева Россия справляет с помпой. Торжества начались 12 марта, многочисленные мероприятия в Москве, Казани, Уфе (премьеры трех документальных фильмов, спектакли, фотовыставки, мастер-классы) продолжатся до конца месяца. Поддерживает празднества Президентский фонд культурных инициатив.

Удивительный зигзаг государственной политики: 61 год назад Рудольфа Нуреева, спонтанно потребовавшего политического убежища прямо в парижском аэропорту, заочно приговорили как предателя Родины к семи годам колонии строгого режима. В СССР беглеца впустили только в 1987 году и всего на 72 часа — проститься с умирающей матерью. Два года спустя уже смертельно больной Нуреев (ВИЧ у него обнаружили в 1983-м) получил возможность станцевать «Сильфиду» на сцене родного Кировского (теперь — Мариинского) театра. Реабилитировали его лишь после смерти — в 1998 году.

«Первая поп-икона танца в мире», как аттестуют Нуреева теперешние пресс-релизы, действительно встряхнул западный балет. И не только танцевальными подвигами. Важнее то, что беглец из СССР внедрил в репертуар западных театров русскую классику в собственной интерпретации, заставив Запад смотреть и почитать свои спектакли как общемировое наследие. Самое непостижимое — как 26-летний танцовщик, попавший в ленинградское училище лишь в 17 лет, проучившийся всего три года и только три года проработавший в Театре имени Кирова, смог материализовать такие глыбины, как «Раймонда» или «Лебединое озеро». Оба балета Нуреев поставил в 1964 году по памяти — без рукописных записей и кинодокументов. От «Раймонды» в лондонском Королевском балете, правда, оставили лишь один акт со знаменитым Grand pas. А вот Венская опера отважилась на целое «Лебединое озеро» и не прогадала во всех отношениях. Провинциальная труппа, прыгнув выше головы, заметно повысила свой уровень, зрительский и кассовый успех был огромен, а исполнители главных ролей Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев вошли в Книгу рекордов Гиннесса как виновники самых продолжительных поклонов в истории театра — их вызывали 89 раз.

Вот этот спектакль с декорациями и костюмами Николаса Георгиадиса, перенесенный в павильон и заснятый в 1966 году с Нуреевым и Фонтейн в главных ролях, и показывает теперь в кинотеатрах компания Theatre HD. И это, пожалуй, самое интересное событие торжеств. И дело даже не в уникальной возможности увидеть танец молодого, в расцвете сил и самоуверенности, Рудольфа Нуреева и удивительной Марго Фонтейн, его 47-летней партнерши, кавалерственной дамы ордена Британской империи и главной балерины Англии. Их дуэт действительно неповторим. То, с какой трогательной покорностью и восторгом ловит эта Одетта-Одиллия каждую перемену настроения этого Зигфрида, то, с какой хозяйской любовной бережностью проводит Нуреев все дуэты с Марго — будто лелеет часть собственного тела, не увидеть нигде и никогда, даже в их других совместных балетах. Но кроме чисто балетоманских радостей этот спектакль еще и драгоценный документ той исторической эпохи, когда основательную сказочность 1950-х еще не потеснил бунтарский дух следующего десятилетия.

Здесь яркость 1960-х проявляется разве что в обильном гриме и манере актерской игры главного героя: голубые тени до подведенных бровей, романтичная подводка вокруг глаз, подчеркнутые карандашом чувственные губы и мимические перепады, когда живые непосредственные актерские реакции чередуются с условно томными, старобалетными. Но главное — в этой постановке можно увидеть то, что ценил (а значит, и запомнил) молодой Нуреев в традиционной русской классике и что хотел изменить. И изменил, выдвинув на первый план себя, Зигфрида. Балетмейстер Нуреев одарил своего героя целой россыпью дополнительных вариаций, таких коварных по координации и сочетанию движений, будто кинул вызов всем последующим поколениям танцовщиков: попробуйте-ка повторить.

То же самое он будет делать и в других своих постановках русской классики, нимало не заботясь о верности Петипа, Иванову, Горскому и другим гениям XIX века: разрушать бесценные кордебалетные танцы, которые не запомнил, потому что ни дня не провел в ленинградском кордебалете, и ставить вместо них свои. Сочинять для мужчин прыжковые вставки, вынесенные из класса любимого педагога Пушкина, придумывать каверзные комбинации для женщин, усложнять и увеличивать партии главного героя. Внедрять неведомые на Западе характерные танцы в собственной — утрированной — интерпретации, занимать в мизансценах труппу в полном составе и укутывать все эти хореографические сооружения той вызывающей роскошью, которую считал истинной красотой. Ослепленный невиданным великолепием Запад принял и признал нуреевскую классику. И, регулярно возобновляя его «Лебединые» и «Дон Кихоты», почитает ее до сих пор.

Фотогалерея

Как сложилась судьба Рудольфа Нуреева

Смотреть

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...