 |
ФОТО: АНДРЕЙ ШЕЛЮТТО  |
Российский МИД объявил о намерении напечатать брошюру под названием "Памятка россиянам, отправляющимся за рубеж". С 22 июля текст памятки размещен на сайте МИДа (www.mid.ru). Помимо советов заранее оформлять визы и одеваться в соответствии с местными традициями, памятка рассказывает о том, как вести себя при аресте. "Если Вы стали объектом провокационных действий со стороны местных полицейских или правоохранительных структур, Вам необходимо настоятельно требовать от них предоставления возможности связаться с ближайшим российским консульским учреждением,— советуют дипломаты.— Не следует объясняться с представителями местных правоохранительных органов, а также подписывать какие-либо протоколы и иные документы на иностранном языке в отсутствие сотрудников консульского учреждения Российской Федерации в стране пребывания, так как такие показания по законодательству ряда стран могут быть положены в основу обвинения в совершении преступления". В общем, главный смысл памятки: единственный способ выпутаться из беды за границей — вовремя позвать сотрудника консульства.
Все бы хорошо, если бы не одно "но". Как показывает практика, недюжинные усилия по вызволению россиян из тяжелых ситуаций государство предпринимает только в трех случаях: когда оно вызволяет "своих" — чиновников или спецслужбистов, когда может извлечь из дела политический "навар", или когда скандал, поднятый родственниками пострадавших и общественностью, раздувается до такой степени, что на него уже невозможно не обращать внимания.
 |
У россиян, попавших за решетку большой компанией (на фото — российские моряки в нигерийской тюрьме), больше шансов привлечь внимание властей (второй справа — депутат Госдумы Владимир Васильев), чем у сидящих поодиночке |
МИД же по-настоящему активизировался только после того, как жены и матери моряков объявили голодовку и сумели отправить президенту Владимиру Путину и министру иностранных дел Сергею Лаврову с курьером DHL два пакета с документами, касающимися узников. Тема (очевидно, с разрешения администрации президента) попала в эфир госканалов, и все, что называется, закрутилось. Как утверждает МИД, есть надежда, что моряки вернутся в Россию до конца года.
Можно считать, что морякам, в отличие от многих других россиян, попавших в зарубежные застенки, повезло, но благодарить за это они должны не МИД, а своих жен, достучавшихся до президента.
 |
ФОТО: AFP Сотрудники спецслужб даже в иностранной тюрьме пользуются особым расположением российских властей (на фото — один из россиян, признанных виновными в убийстве Зелимхана Яндарбиева) |
Российская сторона проявила тогда феноменальную изобретательность. За полгода переговоров секретарь Совбеза Игорь Иванов уговорил эмира Катара принять в стране новую редакцию уголовного кодекса, который позволял бы передавать заключенных для отбывания наказания на их родину. Воспользовавшись именно этим пунктом, стороны спешно заключили договор, и в декабре, через полгода после окончания суда, чекисты оказались в России. Цель акции понятна — показать сотрудникам спецслужб, что Родина оценивает их заслуги и не бросит их в беде. Где отбывают наказание осужденные и отбывают ли вообще, неизвестно.
Неизвестно и то, как именно Россия сумела убедить швейцарский суд в невиновности еще одного представителя "своих" — Павла Бородина, арестованного в США в январе 2001 года по запросу прокуратуры Швейцарии (отсидев два с половиной месяца в американской тюрьме, Бородин был экстрадирован в Швейцарию и вскоре отпущен в Россию под залог). Однако очевидно, что усилий здесь было приложено немало — дело, начинавшееся в Швейцарии с такой помпой, через год было прекращено.
Для того чтобы вызволить из швейцарской же тюрьмы бывшего главу Минатома Евгения Адамова, выдачи которого от Швейцарии требуют США, Россия даже завела на него уголовное дело. Адамов, правда, добровольно возвращаться на родину не захотел. Тем не менее теперь швейцарцам надо решать, чей запрос на выдачу Адамова важнее — американский или российский. Как показывает случай с Павлом Бородиным, вполне возможно, что российский запрос перевесит.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ Государство всегда стремится к тому, чтобы российские летчики в конце концов приземлились на родной земле. Особенно если за рубежом их обвиняют в торговле оружием (на фото — российские летчики, задержанные в Судане в 2003 году) |
Из того же политического ряда решение Путина даровать российское гражданство латвийским летчикам, русским по происхождению, арестованным в 1995 году в Индии по обвинению в нелегальной перевозке оружия и заговоре с целью свержения правительства. Пять лет длилось следствие. В начале 2000 года летчиков приговорили к пожизненному заключению. В июле того же года по решению президента Индии, не захотевшего портить отношения с Россией, они были освобождены и отпущены.
Иногда, правда, политика приводит к забавным ситуациям — когда МИД помогает освободить сограждан, по политическим причинам не афишируя это. Например, когда в апреле этого года в Минске в ходе акции протеста были арестованы 14 представителей российских оппозиционных молодежных организаций, российское министерство публично не сказало в их защиту ни слова — в отличие от украинского, сразу же вступившегося за пятерых своих граждан. Государство не сочло нужным гласно заступиться за молодежное "Яблоко", СПС, "Идущих без Путина" и "Оборону". Но дело россиян, получивших по суду по 10 суток ареста, по тихой просьбе дипломатов через три дня было пересмотрено — их освободили и выдворили в Россию (украинцы остались сидеть).
 |
ФОТО: ИТАР-ТАСС Государство любит демонстрировать, что защищает этнических русских, особенно если они живут в странах Балтии (на фото — партизан Василий Кононов, получивший российское гражданство во время заключения в латвийской тюрьме) |
Неудивительно, что арестованные за рубежом россияне обращаются к дипломатам только тогда, когда все другие методы борьбы исчерпаны и ситуация близка к безвыходной. Происходит это потому, что люди, во-первых, не рассчитывают на помощь, а во-вторых, не желают, чтобы на родине было известно о заморском заключении.
Примерно так ведут себя российские студенты, обучающиеся в Египте в исламском университете Аль-Азхар ("Власть" писала о них в #17 за 2004 год). У некоторых выходцев из Дагестана, Чечни, Татарии периодически возникают сложности со стражами порядка. Как минимум дважды, в июне 2001 и в марте 2004 года, целые группы российских студентов попадали на скамью подсудимых. Только эти крупные случаи широко освещались в прессе. Но как рассказывал "Власти" российский вице-консул в Каире Александр Бондаренко, студентов-россиян забирают примерно раз в полгода. Скорее всего, это происходит даже еще чаще — после недели в застенке студент обычно выходит и, особо не распространяясь о происшедшем, учится дальше.
 |
ФОТО: АЛЕКСЕЙ КУДЕНКО Рука Москвы всегда старается дотянуться до важных государственных мужей, чтобы вернуть их на родину (на фото — госсекретарь Союзного государства России и Белоруссии Павел Бородин, внизу — экс-глава Минатома Евгений Адамов) |
В правовом плане российские граждане обычно очень уязвимы. Большинство россиян оказывается в дальних странах отнюдь не от хорошей жизни, а в поисках заработка, хоть немного превышающего среднюю зарплату в российской провинции. То есть чаще всего в тюрьмы попадают отнюдь не те граждане, которые могут позволить себе адвокатов, взятки тюремщикам и дорогую связь с родиной. Наконец, россияне, часто не владеющие местным языком, весьма удобны для того, чтобы их подставить,— особенно любят этим пользоваться подельники из числа местных жителей. Сидят обычно за уголовные преступления: убийства, грабежи, торговлю наркотиками. Но истории о десятках россиян, приговоренных в разных странах к длительному, а то и пожизненному заключению, нечасто попадают в СМИ.
В Египте уже пять лет сидит Александр Лавриченко, обвиняемый в контрабанде наркотиков. Суд признал его виновным в попытке ввезти в порт Александрии купленные им в Перу три килограмма кокаина и приговорил к 25 годам тюремного заключения. Уроженец Челябинска утверждает, что наркотики ему подбросили. За него ходатайствуют областное руководство и консульства в Каире и Александрии, однако пока ни к каким результатам это не привело.
 |
ФОТО: ВАЛЕРИЙ МЕЛЬНИКОВ |
Три года в Таиланде сидят трое выходцев из Башкирии: Ринат Кудояров, Феликс Черемных и Марат Минликеев. Они признаны виновными в ограблении банка в Патайе, приговорены к смертной казни, пожизненному заключению и 33 годам тюрьмы соответственно. Все трое продолжают отрицать свою вину.
Целая группа россиянок, работавших в пекинском "русском" квартале Ебалу, приговорена к пожизненному заключению за торговлю наркотиками, а одна из них, 27-летняя Елена Тимченко, к смертной казни.
Российский министр иностранных дел не обсуждает их судьбы со своими иностранными коллегами. Госдума не принимает по их поводу специальных заявлений. И уж тем более правительства не принимают ради них специальных двусторонних соглашений, позволяющих перевезти заключенных с чужбины для отбытия наказания на родине.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ, ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ
|
"Должен быть личный звонок Путина или операция спецназа"
— Почему ваша организация решила вступиться за моряков? — Понимаете, наш МИД и посольства — это закостенелые структуры. Посол Мелихов отписывает в Москву — все хорошо, мы делаем все возможное. А когда мы с депутатом Госдумы Владимиром Васильевым слетали в Нигерию, выяснилось, что у наших дипломатов нет даже копии обвинения. Все говорят, что россиян обвиняют в контрабанде нефти. А оказывается, совсем в другом, и посольство — ни сном ни духом. Я не пойму, о чем они могли говорить с нигерийцами. Это разговор из разряда: "Отпустите наших граждан".— "Хорошо, отпустим. Только разберемся". В деле "Нигерия против капитана Пахомова и команды" два пункта: сговор для перевозки нефти-сырца в водах Нигерии без соответствующих документов и транспортировка нефти без лицензии. Там сплошные нарушения процессуального характера. Судно African Pride задержали в октябре 2002 года, а обвинения предъявили в марте 2003-го. Прокурор даже не интересовался этими деталями. Мало того, в момент задержания на судне присутствовали нигерийцы, но никто из них не арестован и по делу не проходит. — То есть россиян сделали крайними? — Да. Очевиден сговор между греками (судно African Pride принадлежало греческой компании Azur Service.— "Власть") и нигерийцами. Но даже если привлекать россиян, максимум, кого реально можно судить, это капитана. При чем здесь матрос, который драил от ржавчины борта? Но это никого не волнует, всех посадили в тюрьму строгого режима. — А чем помогает Россия? — Да ничем. Адвоката капитану наняли греки, команду защищает юрист, оплаченный местной русской диаспорой. Государство не выделило ни копейки. Когда в Нигерию приехали жены матросов, посольство дало им квартиру. А когда те собрались улетать, им выставили счет в $400 — за воду, газ и прочее. Как-то это не по-человечески. — На какой стадии дело сейчас? — Когда мы с депутатом Васильевым были в Нигерии, мы встречались с судьями, парламентариями, министром юстиции. Уже есть результаты. До этого ребят полтора года держали в клетках на улице. То, чем кормили, есть было невозможно. Еще они сидели в многоместных камерах, скованные по трое. Все переболели малярией. Сейчас их перевели в барак, в камере есть душ, туалет, дают более или менее сносную еду. Власти нас заверили, что во всем разберутся. — Они и до этого вроде как разбирались. — Сейчас есть два варианта. Первый — это то, что нам предлагает нигерийское правосудие. Суд перенесен на 21 октября, причем это суд первой инстанции. То есть прокурор Аджока хочет затянуть процесс. Она надеется, что ей что-то перепадет. Это говорится в открытую: дайте мне денег, и я успокоюсь. Просит около $10 тыс. Когда ей во взятке отказали, она начала апеллировать о замене судьи. Якобы судья Глория Океке благоволит заключенным. Из-за этой апелляции суд, намеченный на 21 октября, может быть перенесен, поскольку ее рассмотрят не раньше декабря. Значит, слушания по существу начнутся не раньше марта, а приговора можно ждать где-то к апрелю. А вот что предлагаем нигерийскому правосудию мы. Это самый бесконфликтный вариант. Суд отпускает людей под залог. На территорию посольства. А разбирательство пусть идет своим чередом. Если власти страны понимают, что мы не хотим ругаться, они должны это сделать. У них есть месяц подумать. Если нам откажут, Россия должна занять жесткую позицию. Это может быть личный звонок Путина или операция спецназа. Пусть решают наверху. Перед нами два конкретных случая — Катар и Нигерия. В первом случае на защиту россиян были мобилизованы госструктуры, во втором — общество. В субботу вечером мне позвонил по телефону пристав Тверской части. Двое англичан — морской врач и унтер-офицер — оказались арестованными за кражу в магазине. Обоих посадили за решетку. Когда я пришел к приставу, он пил чай и как будто не очень обрадовался мне. Согласно собственным показаниям арестованных, в магазине они выбрали несколько новых платков, две-три пары носков, деревянный кустарный портсигар и положили все это в карманы. В тот момент, когда они собирались заплатить, сыщик, дежуривший в магазине, схватил их. Это было вполне правдоподобно. Но сыщик клялся, что своими глазами видел, как унтер-офицер отправил к себе в карман портсигар жестом профессионального карманника. — Вы выполняете ваш долг, господин консул, я — свой. Это скверное дело,— сказал пристав. Мне не оставалось ничего другого, как ретироваться. В этот момент в комнату ворвался красивый юноша. — Отец,— крикнул он возбужденно,— мы выиграли. Затем он увидел меня, смущенно остановился, затем бросился ко мне и горячо пожал руку. — Господин Локкарт, вы помните меня? — сказал он.— Я играл против вас в прошлом году. Я полузащитник "Униона". Лицо его просияло. Затем он обратился к отцу: — Это господин Локкарт, который играл с морозовцами — лучшей командой в России. Он должен выпить с нами чаю. Пристав нахмурился, затем улыбнулся. — Простите,— сказал он.— За делами я позабыл про чай. Он позвонил, велел принести несколько стаканов чаю, водки, и мы, усевшись и чокнувшись, выслушали, как мальчик описывает матч. Пристав слушал в молчаливом восторге. Очевидно, он страстно любил сына. После ухода юноши воцарилось молчание. Затем пристав откашлялся и сказал: — Господин консул, я обдумал этот случай. Я убежден, что вы правы. Если бы только платки находились в кармане унтер-офицера, а доктора мы бы вызвали как свидетеля, дело значительно упростилось бы. Пришлите мне городового, который составлял протокол по делу англичан. Появился городовой, простодушный парень, с сознанием того, что он хорошо выполнил свое дело, и ожидающий похвалы. — Вы составляли этот протокол? — спросил пристав. — Так точно. — Краденое вы нашли в карманах обоих? — Так точно. — Ты в этом уверен? — Так точно,— ответил городовой. — Подумай еще раз,— прорычал пристав громовым голосом. Городовой вздрогнул, но дал тот же ответ. Даже для русского он был не слишком сообразителен. Пристав возобновил атаку. — Ты думаешь, что морской врач, офицер английского флота может украсть пару платков? Городовой потянул носом. — Так точно, то есть никак нет. — Дурак,— проворчал пристав.— Ты хочешь сказать, что нашел все в кармане унтер-офицера и ничего в карманах врача? Это было сказано очень медленно и непринужденно, причем каждое слово подчеркивалось ударом широкой линейки по столу. — Так точно,— хрипло пробормотал городовой. Пристав порвал протокол. — Скорей составь новый протокол, и чтобы я больше не ловил тебя на небрежности. Я бросился искать юрисконсульта Александра Виленкина. В тот же вечер мы разработали план действий. Виленкин решил, что в качестве основного свидетеля защиты должен выступить я. Речь Виленкина оказалась шедевром. Он строил свою защиту на том, что задержанные имели при себе крупную сумму денег. Дело имеет глубокое политическое значение. Англия и Россия теперь друзья, почти союзники. В один прекрасный день — как скоро, никто не знает,— они, возможно, будут сражаться бок о бок. Другие страны, другие нравы. И в качестве доказательства того, что английские обычаи не похожи на русские, он пригласил в суд очень занятого человека — и. о. британского генерального консула. Я вышел вперед со всем достоинством, на которое был способен, и принес присягу. — Обычное ли это в Англии явление, что порядочные люди заходят в магазин, выбирают товары, кладут в карман выбранное и лишь после этого производят расчет? — спросил Виленкин. — Да. — Случалось ли вам поступать также? — Да,— ответил я не сморгнув. Унтер-офицер покинул суд с незапятнанной репутацией. Но в этот вечер все газеты вышли с заголовком: "Британский генеральный консул присягнул, что в Англии покупатели кладут товары в карман раньше, чем заплатят за них". Печатается с сокращениями. В 2002 году суд Эдинбурга признал 37-летнего российского бизнесмена Вадима Мэйла виновным в ДТП со смертельным исходом. Торопясь на деловую встречу на своей машине Toyota, Мэйл выехал на встречную полосу и в лоб столкнулся со встречным Volkswagen Polo. Двое британцев, 41-летний Джеймс Макре и его 61-летняя мать, погибли на месте. Обвинение требовало максимального в таких случаях срока — 10 лет. Следователей особенно возмутило поведение россиянина после аварии. Выбравшись из машины он вместо оказания первой помощи принялся фотографировать место происшествия. За этим занятием его и застала полиция. В ходе разбирательства Мэйл объяснял свой поступок шоковым состоянием. На суде он заявил, что хотел запечатлеть день, когда избежал неминуемой гибели. С учетом смягчающих обстоятельств виновнику ДТП дали только пять лет тюрьмы общего режима. Раз в полгода его навещают сотрудники российского консульства в Эдинбурге — заключенный просит их снабжать его книгами на русском языке, в первую очередь детективами. Чтобы удовлетворить просьбы заключенного, консульским работникам приходится собирать книги со всей российской дипмиссии в Великобритании. Убийство В 2004 году во Франции 42-летний россиянин Юрий Медведников был признан виновным в убийстве бомжа. По материалам судебного дела, Медведников, работавший хирургом в Сибири, в мае 1998 года прибыл во Францию в качестве туриста. В Париже у него, согласно его показаниям, украли документы и почти все деньги. На оставшиеся средства россиянин купил палатку и ружье, чтобы поселиться в Булонском лесу и охотиться на кроликов в ожидании, пока родственники переведут ему деньги на обратную дорогу. Как-то вечером Медведников в большом подпитии прогуливался по пустынному берегу Сены в пригороде Парижа и натолкнулся на двух бомжей с собакой. Согласно показаниям подсудимого, собака набросилась на него, и он дважды выстрелил. Одна пуля поразила собаку, вторая смертельно ранила женщину-бомжа. Приятель жертвы описывал события иначе — он утверждал, что россиянин "расстреливал людей, как кроликов". Обвинение настаивало на восьмилетнем заключении, но судья приговорил Медведникова к четырем годам. Торговля людьми В 2004 году две гражданки России, 32-летняя Лариса Островская и 34-летняя Екатерина Долганова, были осуждены в Молдавии на 12 и 16 лет соответственно за торговлю людьми. Как установило следствие, обещая высокие заработки на швейной фабрике в Москве, с помощью двоих сообщников (мужчины и женщины из Кишинева) Островская и Долганова вывозили девушек из Молдавии на лодке через Днестр, а оттуда окольными путями в Москву. Чаще всего у девушек с собой были только фальшивые документы. Уже в Москве молдаванок передавали в руки сутенеров. Островская и Долганова признали свою вину лишь частично. Но у суда были достаточно веские доказательства и улики, чтобы осудить работорговцев. Этот случай стал исключительным, поскольку обычно жертвы трафика пытаются забыть о пережитом и не обращаются в суд. Только доказанных случаев продажи девушек этой группой — 15. Наркотики В 2005 году граждане России Родион Доброрез, Петр Войчинский и Дмитрий Киселев были приговорены к 30 годам тюремного заключения на Кубе. Постоянно проживающие в США Доброрез и Войчинский в июне прошлого года прибыли в Гавану из Эквадора. Во время досмотра их багажа в международном аэропорту Хосе Марти таможенники обнаружили более 1,9 кг героина. В ходе разбирательства выяснилось, что ранее они уже подозревались в причастности к наркобизнесу правоохранительными органами других стран, но не привлекались к суду из-за недостатка улик. Третий россиянин был арестован в аэропорту Гаваны с чемоданом, в котором находился героин. ВЛАДИМИР ВИНОГРАДОВ Разведчики
Подрывник
Наркоманка
Больная 44-летняя Трейси Уилкинсон была задержана в Дубае после того, как в ее моче были обнаружены следы кодеина — препарата, запрещенного в ОАЭ. По местным законам обнаружение запрещенного наркотика в организме человека приравнивается к его хранению и карается тюремным заключением на срок не менее четырех лет. Интерес британских властей к делу Уилкинсон ограничился стандартной помощью консула, который помог найти адвоката и убедился в том, что у женщины нет претензий к тому, как с ней обращаются. Представитель МИДа отметил, что Британия не может вмешиваться в работу судебной системы иностранного государства. После восьми недель в тюрьме миссис Уилкинсон была выпущена под залог. А уже во время судебного заседания ее адвокаты смогли представить доказательства того, что кодеин был прописан ей лечащим врачом. Суд вынес оправдательный приговор. Насильник 15 июня 1995 года суд японского острова Окинава выдал ордер на арест американского морского пехотинца Хосе Торреса, которого местная жительница обвинила в изнасиловании. По соглашению США и Японии американские военные не могут быть переданы японским гражданским властям без предъявления формального обвинения (на это уходит до двух месяцев). Тем не менее американские военные заявили, что немедленно выдадут Торреса японцам. 12 сентября суд признал морпеха виновным в изнасиловании и приговорил его к трем годам заключения в японской тюрьме. |
