«Заместить нас нечем»

Возглавляющий АЛРОСА с 2017 года Сергей Иванов покидает компанию до истечения долгосрочного контракта. В интервью “Ъ” топ-менеджер рассказал о причинах этого решения, состоянии бизнеса алмазодобывающей компании на фоне санкций, а также сообщил о желании в будущем отойти от операционной работы и сосредоточиться на управлении «высокотехнологическими проектами».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Почему вы решили уйти с должности? Почему уходите досрочно?

— Никаких интриг или скрытой повестки нет. Когда мне было предложено перезаключить контракт, я сказал в одном из интервью, что второй контракт — последний. Шесть лет — хороший срок на позиции гендиректора в российских крупных компаниях и сопоставимых по масштабу зарубежных. Мы понимаем, что жизнь компании сильно поменялась в прошлом году, сильно изменилась международная конфигурация нашей работы. Те решения, которые в АЛРОСА нужно принимать сейчас, сильно выбиваются за горизонт 2025 года, когда истекает мой текущий контракт.

Поэтому после того, как мы разгребли санкционную проблематику, что позволило компании стабильно работать, я понял, что открывается окно возможностей.

Настал момент, когда нужно либо оставаться на более длительный срок работы, либо освободить место для человека, который будет принимать стратегические решения с гораздо более длинным горизонтом планирования.

С четвертого квартала прошлого года у меня были консультации с акционерами: они отнеслись с пониманием. С тех пор началась активная работа по поиску преемника, а ко мне была просьба остаться в набсовете компании. Но здесь не нужно было и просить, мне небезразлична судьба компании, в которой я работал с 2017 года.

— Влияли ли на решение уйти наложенные на вас санкции?

— Никак. Если бы я боялся санкций, то ушел бы в феврале или марте прошлого года. Хотя, думаю, санкции все равно были бы наложены.

— Решение назначить гендиректором АЛРОСА человека из компании принимали акционеры?

— Да, это решение (министра финансов.— “Ъ”) Антона Германовича Силуанова, были консультации с правительством, администрацией президента. Лучше Антона Германовича спросить, были ли другие кандидатуры. Мы рады, что назначен Павел Маринычев: он является членом нашей команды, и его назначением обеспечена полная преемственность.

— Какие у вас дальнейшие планы?

— Мне интересно на какое-то время отключиться от текучки, когда 90% времени уходит на операционные вопросы, и сосредоточиться на проектном управлении. Я больше пользы принесу стране в других высокотехнологичных проектах. Сейчас идет глобальная перестройка российской экономики, внешней торговли, уходят иностранные компании, требуются новые технологии, внутренние компетенции. Сейчас некорректно публично обозначать те проекты, которыми я буду заниматься.

— Верна ли информация о вашем переходе в «Волга групп»?

— Это неверная информация. Никогда это не обсуждалось и не планировалось.

— Вы были у руля АЛРОСА шесть лет. Как бы коротко описали итоги своей работы?

— Компания стала на порядок более управляемой и прозрачной. Рекордные за всю историю продажи, рекордные дивиденды. И сбыт, и закупки полностью перестроены. Запущено больше 100 проектов развития, в том числе по глобальной трансформации и цифровизации производства. Сильно повысилась адаптивность к кризисам и внешним рискам: сформирована подушка безопасности, которая даже в случае полного отсутствия сбыта позволит функционировать приличное время. Мы за это время прошли через несколько серьезных кризисов: и отраслевой, когда спрос на стороне наших клиентов снизился до критического уровня, и пандемию коронавируса, когда закрылись ювелирные магазины по всему миру, и вот сейчас санкционный. АЛРОСА в хорошей финансовой форме — без долгов и балласта в виде непрофильных активов. И важно: сейчас в компании сформирована заряженная, высокоэффективная управленческая команда, которая все время развивается.

— Вы говорили о необходимости принимать стратегические решения уже сейчас. О чем речь?

— Речь не идет о кардинальной смене стратегии. Но нужно определяться по ряду моментов. Например, проекты в Африке: там много сложностей, и по ним нужно принимать стратегические решения. Часть зарубежных офисов компании закрыта, часть открывается в дружественных странах. Работа с поставщиками, перенастройка каналов продаж, маркетинговых инициатив. Мир раскалывается на разные составляющие, все это требует определенной настройки стратегии развития.

— Говоря о проектах в Африке, вы имеете в виду возможную их продажу?

— У нас есть добычные активы в Анголе, геологоразведка в Зимбабве. Мы пока не рассматриваем возможность выхода из этих стран, хотя есть определенные сложности с банками. Есть определенные политические моменты. В Африке все нормально, нас там приветствуют как инвесторов. В целом по Африке мой преемник будет совместно с Минфином и Республикой Саха (Якутия) определяться с дальнейшей стратегией этих инвестиций.

— Как АЛРОСА отработала прошедший год с точки зрения производства и продаж?

— Мы засекретили информацию о продажах и финансовые показатели, чтобы защитить себя, десятки тысяч рабочих мест в наших моногородах. Компания выполнила или перевыполнила большинство показателей, поставленных набсоветом на 2022 год. Первый квартал 2023 года тоже достаточно хороший. Здесь нужно смотреть отдельно на такие факторы, как валютный курс, отвлечение оборотного капитала на опережающий закуп оборудования и другие.

Что касается экспорта, то мы видели сообщения, что российские алмазы якобы были убраны с рынка. Но сейчас все понимают, что 30% рынка невозможно просто так убрать.

Заместить нас нечем. Российские алмазы — это всегда высокое, признанное по всему миру качество. Разговоры про какие-то «кровавые алмазы» на Западе — это скорее попытка соответствовать истеричной антироссийской повестке и расшатать нас как крупнейшего работодателя на Дальнем Востоке.

— Когда АЛРОСА будет готова вновь раскрывать данные о продажах?

— Пока действует текущий режим санкций, пока ведется охота на наш бизнес, угрожают нашим партнерам, мы не считаем безопасным раскрытие информации.

— Насколько сильно изменился состав клуба ALROSA Alliance, куда входят долгосрочные клиенты и на который приходилось до 70% сбыта алмазов?

— Серьезно изменился. Где-то подрос уровень концентрации на определенных клиентов. Российские алмазы как пользовались спросом, так и будут пользоваться, несмотря на заявления о попытке создать системы отслеживания их движения. Те, кто делает такие заявления, пытаются показать своим аудиториям, что санкции достигают эффекта, хотя эффект зачастую обратный. Но эти люди не понимают, как функционирует рынок. А те, кто понимает, скептично относятся к таким ограничениям.

— Бельгия, в частности, выступает против таких мер.

— Сейчас уже никто их не слушает, хотя Бельгия говорит здравые вещи. Они говорят, если будут санкции на АЛРОСА, то алмазы просто будут продаваться на других рынках, на которых вряд ли введут санкции. Европа же потеряет рабочие места. Но хотя бы в Европе рассуждают о вреде санкций, в этом можно поискать хотя бы какой-то позитив.

— Как санкции сказались на компании?

— Нам серьезно пришлось перестраивать каналы продаж, работу с банками, работу по получению оплат. Было неспокойно первое время, когда некоторые западные производители горной техники заявили о прекращении поставок в Россию. За открытые горные работы мы особо не переживаем, но что касается техники для подземных горных работ, то аналогов в России по ряду номенклатурных позиций сегодня действительно нет.

Но, во-первых, мы серьезно перевооружились до 2022 года, у нас новый парк машин. Они нормально отработали прошлый год. Сегодня середина мая, и мы не снижаем наши производственные показатели, хотя и перешли в режим более бережного отношения к технике. Заказываем много отечественной техники, а также производимой в дружественных странах. Западные производители пытались поставить нас на колени, но, на мой взгляд, проблемы будут в итоге у самих этих производителей. Увеличение себестоимости производства техники из-за дорогих энергоресурсов и закрытие крупного российского рынка сбыта будут иметь для них прямые финансовые последствия. Нас же в части техники ждут немного сложные год-полтора, но дальше мы освоим новую технику, и все будет в порядке. Я здесь говорю не только от лица АЛРОСА, но и от всей российской горно-металлургической промышленности.

— Не окажемся ли мы в новой зависимости, но уже от китайской техники?

— Я много езжу и общаюсь с российскими производителями оборудования. Оно может быть где-то и уступает сейчас иностранным аналогам, но вместе мы его докрутим. Кроме Китая есть и другие страны, предлагающие свою продукцию. Сами европейские компании тоже начинают создавать СП, переносить производство в другие страны, понимая важность российского рынка. В непубличных разговорах они говорят, что их просто вынуждают отказывать российским компаниям в поставках оборудования.

— Как АЛРОСА оценивает состояние мирового алмазно-бриллиантового рынка?

— Прошлый год был достаточно хорошим. Но есть тревожные звоночки в этом году. Продажи ювелирных изделий в США идут не так хорошо, как ожидалось. Также мы ожидали взрывного роста в Китае после отмены карантинных ограничений, но и он не оправдывает ожиданий. Но на нас играет сокращение предложения алмазов в силу завершения работы ряда месторождений в мире. Когда я начинал работу в АЛРОСА, мировая добыча была на уровне 150–160 млн карат, теперь она составляет около 115 млн карат: весь лишний объем алмазов ушел с рынка. Неожиданно хорошо идут продажи украшений в Индии, где растет потребление ювелирных изделий с бриллиантами вместе с ростом экономики. Дальнейшая ситуация на рынке зависит от экономики США. Посмотрим, чем закончится вопрос о поднятии потолка госдолга: разговоры о дефолте оптимизма не добавляют.

— Какова динамика запасов у огранщиков?

— В алмазах запасов практически нет. В бриллиантах сток увеличивается за счет снижения продаж в Китае и США. Но мы ожидаем, что к концу года запасы снизятся.

— Как это влияет на цены?

— Индекс Rapoport показывает, что цены на бриллианты падали с начала года. Цены на алмазы держались стабильно с середины прошлого года. Если смотреть финансовые показатели наших конкурентов, то мы видим в последние месяцы снижение динамики их продаж. Припали цены и на тендерах по продаже алмазов. Но АЛРОСА является стабильным поставщиком, и на падающем рынке мы, как правило, получаем результаты лучше, чем небольшие производители алмазов.

— Влияет ли рыночная конъюнктура на решение по руднику Мир?

— Любое решение по таким крупным проектам зависит от рыночной конъюнктуры, которую мы никогда не угадаем. Этот проект характеризируется высокой стоимостью алмазов и содержанием. Какая бы ни была конъюнктура, мы понимаем, что через 10–12 лет продукция будет востребована. Здесь важно существенно не превысить первоначальный объем инвестиций, который оценивается около $2 млрд. Думаю, что курс рубля, цены на алмазы, инфляция, стоимость работ и материалов будут вполне приемлемыми. Специфика проекта в том, что мы начинаем инвестиции в следующем году, а первую выручку получаем спустя десять лет. Обсуждаются возможные варианты господдержки. Правительство РФ, Министерство финансов, правительство Республики Саха (Якутия) проект полностью поддерживают. Государство получает налоговые поступления, создается более тысячи рабочих мест, обеспечивается добыча около 2 млн тонн руды и 3 млн карат алмазов ежегодно на протяжении более 30 лет. Фактически будет создан новый рудник.

— Какие меры господдержки обсуждаются?

— Статус регионального инвестиционного проекта и СЗПК. Новый руководитель компании определится, какой набор льгот может быть использован.

— Во время пандемии обсуждалась возможность, что АЛРОСА может заниматься не только добычей алмазов. Как вы к этому относитесь?

— Сейчас мы развиваем огранку, у нас есть ювелирная сеть, которая в прошлом году показала рост продаж на 65% на падающем рынке. На фоне ухода иностранных сетей я регулярно получаю сообщения от друзей и знакомых, что они ходят в наши магазины или смотрят продукцию на сайте. Мы не делаем больших инвестиций в физическое присутствие, но, как мне кажется, мы нащупали модель, при которой при среднем чеке выше 200 тыс. руб. являемся конкурентоспособными.

Что касается диверсификации в другие товарные группы, то всегда нужно оценивать, что это даст в итоге. Если это всего несколько процентов от EBITDA, то, наверное, это не так интересно. Если это десятки процентов, то это уже отдельный разговор, который должны вести акционеры в силу влияния таких сделок на будущий дивидендный поток. Лично у меня аппетита к покупкам таких активов не было. Однако мы участвуем в аукционах на небольшие россыпные месторождения золота в Якутии в зоне присутствия нашей дочерней компании «Алмазы Анабара». Мы добыли уже тонну попутного золота начиная с 2018 года.

— У АЛРОСА есть доля в железорудном проекте «Тимир» в 49%, из которого вы хотели выйти. Акционерное соглашение с Evraz запрещало вам выход до 2023 года. Скажите, пересмотрела ли компания свои взгляды на этот проект? Ведутся ли сейчас переговоры о продаже доли?

— Мы смотрим различные варианты. У нас нет желания, да и возможностей, полностью взвалить на себя финансирование проекта. Что касается нашего пакета в 49%, то, действительно, в этом году у нас появляются определенные дополнительные права. Мы готовы продать пакет российским или иностранным инвесторам, готовы и остаться миноритарным партнером с Evraz. Здесь все зависит от них. Думаю, что в течение этого года определимся с дальнейшими действиями. АЛРОСА точно не будет главным оператором проекта.

— В этом году было единовременно повышен НДПИ для АЛРОСА. Обсуждается ли сейчас новое повышение?

— Не обсуждается. На фоне хорошей конъюнктуры правительство приняло такое решение, а мы спокойно к этому отнеслись. Даже после этой выплаты чистый долг компании является отрицательным. Не вижу предпосылок, что такое повышение повторится. Что касается windfall tax, то для нас это несколько миллиардов рублей. Сильного влияния на финансовые результаты компании в этом году это не окажет. Будем платить досрочно, потому что это позволит сэкономить.

— Есть ли на повестке дня вопрос о приватизации части пакета государства в АЛРОСА?

— Мне об этом неизвестно. Я видел, что замминистра финансов Алексей Моисеев говорил, что в данный момент никаких конкретных обсуждений по приватизации не ведется. Если бы диалог был, то я бы, наверное, знал об этом. В качестве ответа на этот вопрос можно привести доходность для наших акционеров: за последние шесть лет объем дивидендов компании вырос в шесть раз, до 360 млрд руб., за все эти годы. Уровень налоговых отчислений вырос на 30%, до 380 млрд руб. Несмотря на все сложности работы в Африке нашей дочерней компании «Катока», объем дивидендов от нее также удвоился.

Антон Германович (Силуанов.— “Ъ”) в свое время сравнил АЛРОСА с курицей, несущей золотые яйца. Так зачем ее продавать?

— Довольны ли вы эффектом от инвестиционных бриллиантов? Какой объем продан?

— Это пока десятки миллионов долларов, но и времени прошло немного. Крупные банки начали подключаться только с конца прошлого года, поэтому нужно смотреть на этот год. Среди этих сумм были достаточно крупные одноразовые сделки. Продукт является абсолютно правильным. Наравне с золотом у российских частных инвесторов появилась возможность вложиться в актив, который привязан к доллару и растет в цене на длинных горизонтах. Для нас это стабильная загрузка нашей огранки и дополнительный сбыт на внутреннем рынке.

Интервью взял Евгений Зайнуллин