|
Четыре знака политкорректности |
Тысяча пунктов, конечно, значимый рубеж. В том плане, что имеется что отметить. В самом деле, за прошедшие десять лет со дня появления наиболее популярного индикатора российского фондового рынка произошло многое. Менялись президенты страны, объявлялись дефолты, коммунисты и демократы поочередно рвались к власти, рождались и умирали биржи, самих брокеров "мочили в сортире" в прямом смысле слова, а рынок в целом рос и рос. И зарабатывал, как нетрудно подсчитать, в среднем более 25% годовых в валюте — неплохой, согласитесь, результат.
Поэтому возникает искушение понять, насколько этот рост обоснован. Не в плане, конечно, различных теоретических изысканий из серии "давайте на основании данных технического анализа определим перспективы роста с точки зрения технического анализа", а с точки зрения реальной оценки инвесторами российских компаний.
Прежде всего стоит отметить сам по себе факт бурного роста котировок акций российских компаний в целом в течение всего постсоветского периода. Количественные данные, конечно, впечатляют, но надо понимать, что переход экономики от крепостного права к централистическому феодализму с человеческим лицом не может сопровождаться ничем иным: либо частная собственность начинает играть некую роль и цена на нее растет темпами выше роста экономики в целом, либо понятие собственности так и не формируется — и рынка акций, соответственно, тоже.
Второе, что также обращает на себя внимание,— то, что рост этот практически не зависит от того, что творится внутри страны. Перерыв на дефолт 1998 года, конечно, не в счет: мало ли, что случается в подобных обстоятельствах — в Латинской Америке, например, и революции порой бывают. Но все остальные причины, способные опрокинуть любой другой рынок (смена практически не ограниченного в полномочиях президента, расстрел из танковых орудий парламента, объявление дефолта по государственным долгам, арест одного из крупнейших олигархов и разорение его империи) для нас ничего не значат. Божья роса, в общем.
Самое интересное, что данную тенденцию следует признать логичной. Если, конечно, отвлечься от общей динамики рынка и посмотреть на конкретные компании. Большую часть акций, влияющих на динамику фондовых индикаторов, представляют, конечно, "постсоветские" бумаги, попавшие на рынок в ходе приватизации флагманов советской промышленности — "Газпрома", ЛУКОЙЛа, РАО ЕЭС, "Норильского никеля", того же ЮКОСа. Они растут как бы сами по себе, "вместе с рынком", и рост или падение их котировок принято увязывать с общими тенденциями в экономической и политической жизни. Прошел, скажем, слух о какой-либо либерализации рынка или, допустим, об общем снижении налогов — и повод для роста готов. Да и спекулянтам раздолье: президент кашлянул, общие гарантии Конституции пошатнулись — значит, можно играть на понижение. Понятно, что динамику такого рынка определяют в основном политические события.
Но наравне с ними существуют и другие бумаги. Это акции "новых" предприятий, вышедших на рынок в постсоветский, а чаще — в посткризисный период. Это разного рода производители питания, торговые центры и т. п.— словом, предприятия, ориентированные на рост потребления внутри страны. Масштаб их непосредственного влияния на фондовый рынок переоценить едва ли возможно: он довольно мал в силу общей сырьевой ориентированности российской экономики и явно прослеживающегося желания тех же телекоммуникационных компаний размещать свои акции за рубежом.
Но на практике именно такие акции, возможно, как раз и задают общие тенденции движения рынка. В самом деле, с точки зрения западного инвестора, видимо, не так уж и важно, какие именно российские ценные бумаги стоит купить со стратегической точки зрения, если уж принято решение вложиться в Россию. Конечно, стать акционером "Седьмого континента" или "Арбат Престижа" менее почетно, чем собственником РАО ЕЭС или "Газпрома". Но если предположить, что общий риск вложений в акции "Арбат Престижа" относительно риска вложений в "Газпром" остается величиной более или менее постоянной, предпочесть следует, видимо, именно бумаги розничной сети: у них больший потенциал роста.
А это, в свою очередь, означает, что инвесторы должны ориентироваться не на абсолютные доходности вложений в те или иные бумаги (мы намеренно не учитываем разницу между акциями и облигациями — относительно долгосрочных инвестиций риски таких вложений стоит оценивать аналогичным образом), а именно на их спрэды к "надежным" инструментам. Но если допустить, что именно величина спрэда остается более или менее постоянной, понятно, что движение рынка будут определять именно акции компаний второго-третьего эшелона: у них нет политических рисков, кроме общестрановых, а темпы их роста легко прогнозируемы, поскольку не зависят от политики и определяются общими показателями экономического роста.
Если принять данную теорию, устойчивый рост российского рынка акций на протяжении последнего десятилетия становится легко объяснимым: политические катаклизмы в принципе не могли на него повлиять. Общий вывод из этого тоже простой. До тех пор, пока российские власти будут преследовать исключительно политически активных "олигархов", не обращая внимания на занятых производством своих сосисок и пива "бюргеров", нашему фондовому рынку ничего не грозит.
ПЕТР РУШАЙЛО