 |
ФОТО: AP  Многие европейцы гадают, что принесет с собой принятие Турции в ЕС — европеизацию мусульманской страны или исламизацию Европы? |
В соответствии с решениями саммита Евросоюза в декабре 2004 года переговоры о начале процесса вступления Турции в ЕС должны были начаться 3 октября. Но уже за неделю до этой даты из центральных структур ЕС стали поступать сигналы, что этот процесс может быть сорван.
Сначала Европарламент принял жесткие резолюции, требующие от Турции признать геноцид армян в Османской империи в 1915 году и признать Республику Кипр. Затем в полный голос о своей позиции заявила Австрия, требовавшая предусмотреть для Турции не полноправное членство в Евросоюзе, а так называемое "привилегированное партнерство". Что это означает, австрийские дипломаты не объяснили. Впрочем, вскоре стало ясно, что Вена была не столько против вступления Турции в ЕС, сколько пыталась использовать ситуацию, чтобы возобновить переговоры о вступлении Хорватии — в прошлом части Австро-Венгерской империи, а ныне своего верного стратегического союзника в Европе. Как только главный обвинитель Гаагского трибунала по бывшей Югославии Карла дель Понте сняла все претензии к Загребу, Австрия сняла свое предложение о "привилегированном партнерстве".
Переговоры ЕС--Турция начались в назначенный день — пусть даже с опозданием на несколько часов. Но уже сейчас высказывается мнение, что начало переговоров означает лишь стремление старой Европы воспользоваться давним приемом Ходжи Насреддина, обещавшего шаху обучить ишака человеческой речи за 15 лет: "За этот срок,— говорил Ходжа,— помрет либо шах, либо ишак, либо я".
 |
ФОТО: AP Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган (внизу) говорит, что, вступив в ЕС, его страна станет мостиком между Западом и Востоком и местом встречи двух цивилизаций. Главному разработчику европейской конституции, экс-президенту Франции Валери Жискар д`Эстену (на фото) такой мостик не нужен: по его мнению, французы вполне достаточно встречаются с Востоком у себя на родине |
Последующие события как в Турции, так и на международной арене надолго отложили вступление страны в ЕС. 1974 год — конфликт греков и турок-киприотов и оккупация Северного Кипра турецкими войсками. 1980 год — установление военного режима в самой Турции. 1983 год — провозглашение Турецкой республики Северного Кипра, которую признала только Турция.
Параллельно шла эволюция и самого Европейского сообщества. Созданное в середине 50-х годов прошлого века на основе соглашения об угле и стали как некий орган, призванный защитить рынки, он трансформировался в надгосударственное политическое объединение, в котором не меньшую роль, чем вопросы экономики, стали играть общие политические и гуманитарные принципы.
Затем последовал распад СССР и системы социализма, на европейском континенте принципиально изменилась расстановка сил. О своем намерении присоединиться к ЕС заявили бывшие соцстраны Восточной Европы. И преуспели в этом больше, чем Турция, которая после отмены военного правления в 1987 году вновь заговорила о своих притязаниях. 1 мая 2004 года членами Евросоюза стали десять стран, восемь из которых — бывшие социалистические.
Что же касается Турции, то Евросоюз последовательно выдвигал все новые и новые требования в качестве непременных условий членства: это и отмена смертной казни, и решение проблем национальных меньшинств (прежде всего курдов), и соблюдение прав человека, в частности прекращение практики пыток заключенных в тюрьмах. При этом многие дипломаты в кулуарах высказывались примерно в таком духе: "Все равно эти требования никогда не будут выполнены, так что мы можем чувствовать себя в безопасности".
И в этом истинная суть коллизии. Дело не в том, выполняет Турция или нет предъявляемые к ней требования, а в том, что ЕС не готов принять Турцию в состав единой Европы, но и заявить об этом прямо тоже не может.
 |
ФОТО: AP Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган |
Наиболее часто встречающееся объяснение сводится к тому, что ЕС создавался как объединение христианских государств, а потому принятие мусульманской Турции способно размыть цивилизационные основы единой Европы.
Отчасти это так. ЕС возник как объединение западноевропейских государств, то есть стран, представляющих католическо-протестантскую ветвь человеческой цивилизации. Но, во-первых, уже в 1981 году в ЕС вступила православная Греция, в 2004-м — Кипр, а в 2007-м ожидается вступление Румынии и Болгарии. В известном смысле принятие православных стран уже размывает исходные цивилизационные основы объединения. Во-вторых, само понятие христианства старательно вычеркивается из всех основополагающих документов Евросоюза. Достаточно вспомнить, какие дебаты развернулись по вопросу о включении в преамбулу общеевропейской конституции (до сих пор, кстати, так и не принятой) положения о христианских ценностях. В итоге оно было заменено на "исторические и гуманитарные ценности Европы". И, наконец, словосочетание "мусульманская страна" применительно к Турции отражает только тот факт, что большинство населения в ней составляют мусульмане, но ни в коей мере не отражает государственную политику. Более того, страну, столь последовательно проводящую в политике светские принципы, надо еще поискать (кстати, многие наблюдатели считают, что введенный в начале 2004 года запрет на ношение хиджабов во французских школах был напрямую заимствован у Турции). Значит, дело не в культурных различиях, тем более что, как справедливо подчеркивают в Анкаре, вступление Турции в ЕС означало бы создание мостика между христианским и мусульманским миром.
Если говорить об общих политических и гуманитарных принципах, то в последние годы турецкие власти (порой вопреки общественному мнению) провели весьма радикальные реформы. Вспомним хотя бы, что смертный приговор арестованному в 1999 году врагу #1 турецкого государства, лидеру курдских сепаратистов Абдулле Оджалану был заменен на пожизненное заключение, а затем смертная казнь как высшая мера наказания была и вовсе отменена. Что же касается пресловутого "несоблюдения прав человека", то, как мы хорошо знаем, этот тезис может использоваться для достижения любых политических целей независимо от того, отражает он объективную реальность или нет. Достаточно изобразить противоправный поступок одного отдельно взятого сотрудника правоохранительных органов как проявление общегосударственной политики, и на этом можно строить далеко идущие обвинения — до самого Страсбурга.
 |
ФОТО: AP Упорное нежелание Евросоюза видеть в своих рядах Турцию приводит к тому, что в самой Турции наблюдается подъем антиевропейских настроений |
Многие также апеллируют к тому, что Турция — бедная страна и ее вступление в ЕС ляжет тяжким бременем на общеевропейский бюджет, особенно учитывая, что десять новообретенных членов Евросоюза в целом также отстают от общеевропейского уровня развития экономики и потому являются получателями бюджетных дотаций. Здесь надо учитывать несколько обстоятельств. С одной стороны, если взять уровень ВВП на душу населения, то он в Турции действительно составляет лишь 27% от общеевропейского. Но если взять ВВП в абсолютных цифрах, то обнаруживается, что по своему экономическому потенциалу Турция уже сегодня готова составить конкуренцию многим ведущим странам ЕС, а если учесть, что турецкая экономика является одной из наиболее динамично развивающихся в Старом Свете, то в ближайшие годы Турция способна войти в число четырех-пяти наиболее развитых государств Европы.
Собственно, в этом и есть суть проблемы. Турция с ее 72-миллионным населением — просто слишком большой кусок, который Европа не в состоянии переварить. Вступление десяти стран Восточной Европы уже обнажило ряд проблем, связанных и с перераспределением общего бюджета, и с открытием новых рынков, и с поступлением на общеевропейский рынок дешевых товаров и дешевой рабочей силы. Достаточно вспомнить, какие проблемы возникли в связи с претензиями Польши, только-только вступившей в Европейский союз, на место одного из лидеров ЕС. А ведь население Польши — менее 40 млн, то есть почти вдвое меньше, чем население Турции. Турция же по численности населения из стран ЕС уступает только Германии, причем, по прогнозам, к 2020 году превзойдет и ее. В этом контексте вполне естественны опасения европейцев, что принятие Турции окончательно подорвет экономические основы их сегодняшнего благополучия.
 |
ФОТО: REUTERS Курды составляют значительную часть выходцев из Турции, проживающих в Европе. Но эта прослойка лишь тормозит процесс принятия Турции в ЕС (на портрете — лидер курдских сепаратистов Абдулла Оджалан) |
И определенные признаки такого варианта развития событий уже есть. Пока дипломаты и министры ЕС в конце сентября — начале октября обсуждали формат грядущих переговоров с Анкарой, глава МИД Турции Абдулла Гюль, сидевший на чемоданах и ждавший сигнала из Люксембурга, лететь ему на переговоры или не лететь, неоднократно выступал с прямыми угрозами о возможности срыва переговоров. А ультраправые националистические партии Турции начали собирать многотысячные митинги под антиевропейскими лозунгами, за счет чего резко повысили свою популярность.
Таким образом, инициаторы начавшихся-таки неделю назад переговоров поступают весьма безответственно: в любом случае окончательное слово о принятии Турции в ЕС будет принадлежать не нынешним правителям Европы, а их преемникам. Более того, лидеры некоторых государств (в частности, Австрии и Франции) уже прямо заявили, что в их странах этот вопрос будет вынесен на референдум. Учитывая, что до 80% австрийцев и порядка 70% французов выступают против, это означает, что в конце концов вступление Турции будет заблокировано. Но зато политикам удастся сохранить лицо: мол, мы-то сами не против, но народ требует.
И, наконец, история с Турцией подает недвусмысленный сигнал другим странам, которые в обозримом будущем хотели бы стать членами Евросоюза. По сути, нынешняя ситуация прямо указывает, что процессу дальнейшего расширения ЕС положен конец. Возможно, он еще расширится за счет нескольких небольших государств (помимо Румынии и Болгарии, чье вступление уже более или менее гарантировано, это могут быть Хорватия и Сербия и Черногория), но вступление крупных стран вроде Украины становится все менее вероятным. В дипломатических кругах Европы даже ходит такая фраза: "Украина вступит в ЕС после Турции, а Турция — никогда".
БОРИС ВОЛХОНСКИЙ