премьера балет
В Кремлевском дворце состоялась реинкарнация балета "Синий бог" — забытого спектакля дягилевских "Русских сезонов". Увидев его новое воплощение, ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА сделалась решительной противницей воскрешения мертвецов.
Идею постановки одного из самых провальных дягилевских балетов Андрис Лиепа вынашивал 14 лет — с тех пор как начал разрабатывать "золотую жилу" "Русских сезонов", поставив самые знаменитые спектакли Михаила Фокина — "Шехеразаду", "Жар-птицу" и "Петрушку". Теперь пришел черед и "Синего бога", премьера которого состоялась в Париже в 1912 году. В той постановке были задействованы главные силы дягилевской антрепризы: хореография Михаила Фокина, сценография и костюмы Льва Бакста, либретто Жана Кокто, музыка Рейнальдо Гана, исполнение Вацлава Нижинского и Тамары Карсавиной. Несмотря на все это, спектакль прошел всего шесть раз, был признан неудачей самим Дягилевым и навсегда исчез из репертуара.
Господина Лиепу в "Синем боге" интересовал прежде всего господин Бакст. Наш главный устроитель духовных пиров российского бомонда не мог смириться с тем, что бакстовское великолепие пропадает втуне. Был на примете и подходящий Бог — экзотический красавец Николай Цискаридзе. Остальное как-то подобралось само: дирижер Александр Титов посоветовал употребить вместо невнятной музыки Гана "Поэму экстаза" и часть "Божественной поэмы" Скрябина; временно безработный хореограф Уэйн Иглинг (с ноября он станет худруком английского Национального балета) согласился приделать к скрябиниане имеющийся сюжет и сопутствующие па, а труппа "Кремлевского балета" — принять в подарок богатую постановку из староиндийской жизни.
Сочетание этих ингредиентов вызывало опасения еще до премьеры — и не зря. Вымученное либретто юного Кокто сохранили полностью: некоего неофита посвящают в жрецы на берегу священного озера, в котором обитает Богиня Лотоса. Все радостно танцуют, кроме пребывающей в отчаянии возлюбленной неофита. Верховный жрец приковывает несчастную золотой цепью к золотым воротам и оставляет на съедение чудовищам. Из священного Лотоса является Богиня, из-за скалы — Синий бог, спасают девушку, благословляют влюбленных и отбывают: она — обратно в цветок Лотоса, он — на небеса.
Художница Анна Нежная, восстанавливая роскошества Бакста, дополнила его технологическими новшествами XXI века: озерцо у подножия легендарной оранжевой скалы стало зеркально-серебряным, как площадка для конкурса MTV; огромный (до колосников) зеленый лазерный змий с красными глазами заменил описанных в либретто "тучных ящеров с черными чешуйчатыми хвостами, омерзительно подпрыгивающих заплетающимися уродливыми ногами"; на "небе" зажглись звездочки, в скале забил видеоводопад. В остальном — почти все, как было в 1912 году: пышные тюрбаны, юбочки на жестких каркасах — мужские и женские, складчатые шальвары, драгоценности, аксессуары — вплоть до чучел павлинов в натуральную величину, сидящих на плечах баядерок.
Хореограф Иглинг, славный тем, что десять лет возглавлял Национальный балет Нидерландов — одну из самых интеллигентных трупп мира, в "Синем боге" махнул рукой на европейскую цивилизованность и выступил по советским законам "Кремлевского балета". Стреноженный сюжетом, костюмами и Скрябиным, нарезал окрошку из балетной Индии (согнутые локотки, стопы-утюжки, пальчики-бутончики, выворотные ножки враскорячку), пуантных банальностей, поддержек с элементами акробатики и старорежимной пантомимы с размахиванием руками и грозными гримасами. Космогонический Скрябин, накатывающий одну кульминацию за другой, громокипел слоном в посудной лавке поверх этой пестрой суеты с плясками "двоечек", "четверочек", "шестерочек" и прочих иерархических традиционных "выходов".
Надежда, что во второй части балета, отданной Илзе Лиепе и Николаю Цискаридзе, звездные "боги" помогут, рухнула, как только на сцену явился титульный персонаж. Николай Цискаридзе был чудо как хорош — весь синий, в обтягивающих коротких золотых трико, стоящей колом золотой юбочке, в высокой золотой диадеме и золотом нагруднике, с золотыми губами и веками. Сущий Нижинский — только лучше: у Николая куда красивее ноги и фигура. Народный артист делал исключительно то, что ему нравилось и шло: па-де-ша (маленькие и большие), пируэты (только маленькие), арабески (высокие). Еще он принимал индийские позы и поклонение Богини Лотоса — актриса Илзе Лиепа исполнила эту роль с присущим ей царственным драматизмом. И хотя либретто ни словом не намекало о взаимоотношениях богов, в долгоиграющий невразумительный дуэт она смогла внести и желание, и томление, и сдержанную ярость отвергнутой страсти, и даже целомудренный оргазм — проскочила-таки там соответствующая поддержка с раздвинутыми ногами, после которой "боги" томно раскинулись на полу. Словом, воскрешенный "Синий бог" оказался блистательной пародией на частные и общие клише русско-советского балета.
Главное различие между спектаклем 1912 года и его современной версией таково: Сергей Дягилев, наплевав на деньги, без колебаний снял неудавшийся балет с афиши сразу после премьеры. Создатели ремейка собираются окупить затраты сполна: спектакль позиционирован как начало долгоиграющего международного проекта — "Русских сезонов XXI века". "Синего бога" повезут по миру как пример возрождения великих русских традиций. Поэтому Дягилев умер нищим, а благополучным авторам ремейка его судьба ни в каком смысле не грозит.