|
"Меня оккупировали биоэнергетики и ясновидящие" |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ТИХОМИРОВ |
— Чем занимается ваш отдел?
— Мой отдел является правопреемником всех комиссий, экспедиций, групп, бригад, работавших в Кенигсберге с 1945 года. Это были командированные группы от различных организаций Советского Союза, например из Воронежского университета, Сельхозакадемии им. Тимирязева, из МГУ, Вильнюсского университета... Точное число групп неизвестно. В Кенигсберг свозилось много ценностей из Киевской области, Харькова, Днепропетровска, пригородов Ленинграда (вторая база немцев была в Кракове).
Всего до 1960 года работало двенадцать комиссий, бригад и групп, занимавшихся розыском ценностей. С 1961-го по 1969 год никаких государственных поисковых работ на территории Калининграда не проводилось.
— Почему?
— Эта тема почему-то тогда была закрыта... И только когда область открылась для людей (она была секретной), особенно когда к нам прибыл архив известного германского искателя Георга Штайна, решили создать Координационный центр по поиску культурных ценностей — орган для координации всех действий частных лиц, негосударственных организаций, иностранных экспедиций, прибывающих в область для поисковых работ. Кроме того, Центр должен был принимать версии от иностранных граждан, участников штурма Кенигсберга, переселенцев, угнанных, жителей Восточной Пруссии, солдат вермахта о предполагаемых находках. Причем в центре работало всего три человека, и все поступающие данные заносились в архивы, анализировались, проводилась экспертная оценка. Если информация была серьезной, принимались меры — вплоть до раскопок. В 1996 году центр был реорганизован в Отдел по поиску культурных ценностей, но задача осталась прежней.
Сейчас главная наша работа — прием версий о предполагаемом местонахождении ценностей от всех, кто что-нибудь знает,— от участников штурма Кенигсберга, жителей Восточной Пруссии, офицеров вермахта, первых переселенцев. А также обработка информации, проверка по архивам (у нас накоплены все данные с 1945 года), исследование — что на месте было раньше, стоит ли это разрабатывать. И я даю либо добро на разработку, либо аргументированный отказ. Кроме того, нужно работать с местными жителями: ведь во время неразберихи в Кенигсберге сразу после штурма многие ценности оказались в частных руках — у трофейных команд, различных групп поисковиков, криминальных элементов, любителей легкой наживы, шедших сразу за войсками и отбиравших ценности у местного немецкого населения (немцы жили в Кенигсберге до 1948 года, когда их депортировали в Германию), грабивших музеи, квартиры, склады. Свое брали также наши генералы, переселенцы — все в личную собственность. Ценности даже были своего рода наградным фондом — отличившихся награждали музейным оружием, кинжалами... Да и сами немцы грабили музеи, оставшиеся без присмотра, ценности на хлеб выменивали у наших.
— Куда свозили вывезенное из СССР? В городе был какой-то склад?
— Даже несколько, но главный — Орденский замок Кенигсберга, где принимал все ценности директор Художественного собрания Кенигсберга доктор Альфред Роде. Сейчас этого замка нет (он был разрушен огнем англо-американской авиации, а окончательно снесен в 1968 году), на его месте сейчас Центральная площадь, но археологами ведутся раскопки подземелий замка, в которых до сих пор находят орденскую керамику, монеты... Конечно, наиболее ценное немцы успели вывезти в Германию, но большую часть уничтожили бомбовые удары по замку.
— А известно, сколько вообще всего было ценностей вывезено в Кенигсберг?
— Счет идет на тысячи ящиков, в штуках даже никто не считает — этих данных просто нет. Вот, например, поисковая группа Беляевой, руководителя поисковиков комитета по делам культпросветучреждений РФ, летом 1945 года вывезла порядка 300 ящиков, у других групп мы встречам в описях 25 ящиков, 40 ящиков и т. д. Таков порядок. Причем отчетность у всех поисковиков была никакая, нередко можно встретить определения вроде "много ящиков". Или такие — "XVI век — 18 штук", "XV век — 16 штук". И неизвестно, что стоит за этими "штуками". Или "серебро — 21", "бронза — 28", "картин — 25". Или вот выдержка из отчета: "В период с 1 июня по 17 июля 1945 года просмотрено более 100 тысяч книг в Кенигсбергском государственном архиве, для Москвы отобрано 30 тысяч книг, около 10 тысяч журналов". Где остальные — неизвестно, видимо, поступили в комитет по делам культпросветучреждений, а потом распределялись по каким-то библиотекам.
— А дальнейшая судьба ценностей известна?
— Обычно вместо адреса получателя просто написано — отправлены в центральную Россию. И все. Иногда выясняется только сейчас, куда они попали. Вот, например, Валленродская библиотека, насчитывавшая порядка 10 тысяч изданий XVI-XVII веков, написанных "вечными" чернилами из пережженного грецкого ореха, была вывезена из Кафедрального собора. Сейчас находится частично в Москве, частично — в Новосибирске, Воронеже, Санкт-Петербурге, даже в Польше... Всего около 400 экземпляров вернулось в Калининград. Но даже если учесть все, что находится у нынешних владельцев, наберется всего 30%, а судьба остальных неизвестна.
— Всплывают ли какие-то пропавшие вещи на аукционах?
— Постоянно. Торги культурными ценностями идут давно на всей территории постсоветского пространства. Конечно, неофициальные. Даже картины Дрезденской галереи — и то ходили по рукам... И только часть их оказалась в Москве, в Музее имени Пушкина, а потом частично была возвращена Германии.
— А частные поисковики работают до сих пор?
— Конечно, таких групп десятки, мы их именуем "черными" или "серыми" искателями. Обычно они работают на территории области в тех местах, где шли бои. Кто-то ищет оружие, кто-то награды, кто-то антиквариат, кто-то раскапывает старые имения по ночам. Вообще-то законом это не запрещено — нельзя только искать на памятниках, в церквях. И оснащены они очень хорошо, гораздо лучше, чем мы, например металлодетекторами с компьютерным управлением. А наши приборы позволяют проверить объекты лишь до глубины шести метров.
— А иностранцы интересуются калининградскими сокровищами?
— Еще как, раньше их было особенно много. Я это только приветствую и всячески помогаю — версиями, рекомендую исследовать какие-то объекты. Но мы с ними заключаем договор — они обеспечивают экспедицию своим оборудованием, нанимают местный персонал (и, кстати, хорошо ее оплачивают), но все находки принадлежат России. Им остаются только эксклюзивные права на освещение поисков — съемка фильмов, публикации. Причем неважно, нашли они что-то или нет, они все равно неплохо зарабатывают на самом процессе: в мире фильмы о поиске ценностей очень хорошо принимают. И мне это выгодно, потому что я могу себе отметить: этот объект исследован, а мы не затратили на это ни копейки. Иной возможности исследовать столько объектов у нас нет. Из России же последняя группа была в начале 1990-х — из Тулы. Видимо, наши рассчитывают что-то увезти с собой, но провезти официально через границу очень сложно. И поэтому им это неинтересно.
— Поисковики ищут что-то конкретное?
— Очень часто они начитаются какой-нибудь нашей детективной псевдодокументальной литературы, потому что архивы до сих пор закрыты, а сведения брать больше неоткуда. И мне их приходится просвещать, говорить, что это все ахинея, я этого автора знаю...
Ведь как пишут? Вот в 1945 году какой-то Отто Зауэр, бригаденфюрер СС, вез ящики, сгрузил там-то, это видели те-то... Самые популярные книги у искателей — "Три лица Януса", "Пятая версия", "Тайна виллы 'Эдит'", знаменитая "Тайна Янтарной комнаты". Последняя особенно часто цитируется. Но эти книги не имеют никакого отношения к документалистике, хоть авторы и подчеркивают, что все построено на документальной основе.
— А бывали случаи, что благодаря какой-то художественной книге что-то нашли?
— На самом деле всегда что-то находится, антиквариат или изразцы. Ведь по закону вещь старше 50 лет уже считается антиквариатом и запрещена к вывозу. Например, у нас учрежден музей "Форт #5", в котором будут представлены военные оборонительные сооружения, бастионы, форты, разные предметы — всего около семи тысяч экспонатов, многие из которых попали от поисковиков. Или в прошлом году моя группа нашла архив верховного командования германской армии, армейский радиоцентр с генераторами, шифрами в районе города Мамоново. О нем мы узнали от бывших участников боев — немецких офицеров, которым сейчас за 80 лет.
— А как думаете, много еще в Калининграде осталось неисследованных мест?
— Практически вся область. Наши приборы еще далеки от совершенства и неспособны распознать на фоне наших грунтов какие-то предметы типа ящиков, потому что на территории города очень много насыпных грунтов, асфальта, остатков руин, железа. А на территории области высокий уровень подземных вод... В последнее время меня просто оккупировали различные биоэнергетики и ясновидящие. Все говорят: дайте мне карту, и я покажу, где сокровища. Правда, с их помощью мы пока так ничего и не нашли, хотя попытки были. Но все они очень агрессивны, и жалобы на меня идут вплоть до президента, что я такой бюрократ.
— А сложно получить разрешение на раскопки в Калининграде?
— Нужно собрать 24 подписи — от газовиков-энергетиков до владельца земли, и процесс может занять пару недель. Сейчас за все приходится платить, раньше же это было бесплатно. Гораздо проще копать в области.
— Самое притягательное и загадочное сокровище — Янтарная комната. Многие за ней охотились?
— Сотни экспедиций, существует более 500 версий ее исчезновения, но, на мой взгляд, самое вероятное место ее хранения — подземелья Королевского замка. Сейчас я всем поисковикам советую в разговоре с администрацией города о Янтарной комнате даже не упоминать. Всем эта тема надоела. Найти ее крайне проблематично, к тому же, как известно, она разукомплектована — часть сгорела в Королевском замке (причем была обнаружена), часть — разграблена по пути из Царского Села в Кенигсберг, в том числе и флорентийские мозаики, часть уничтожена, когда немцы штыками и ножами выковыривали янтарь, а часть уничтожена, когда наши пытались ее разобрать и эвакуировать.