Тяжкие домашние повреждения
Статистика показала, почему российские женщины калечат мужчин
Консорциум женских неправительственных объединений изучил статистику уголовных дел о причинении тяжкого вреда здоровью (ч. 1–3 ст.111 УК РФ). Как оказалось, 43% потерпевших женщин пострадали от рук партнера или родственника. А 79% женщин, применивших насилие к мужчинам, объяснили свои действия попыткой защититься от агрессии. Авторы исследования требуют принять «всесторонний» закон о домашнем насилии. Опрошенные “Ъ” депутаты из комитетов по защите семьи и по законодательству необходимости в этом не видят.
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
В рамках проекта «Алгоритм света» Консорциум женских неправительственных объединений и социолог Светлана Жучкова анализируют судебную статистику, связанную с домашним насилием. Ранее они изучили приговоры по делам об убийствах, где жертвами были женщины. Выяснилось, что в 2011–2019 годах 65,8% убитых в России женщин погибли от рук партнера или родственника. А в 2020–2021 годах, в период пандемии COVID-19, этот показатель вырос до 71%. В этот раз исследователи проанализировали статистику уголовных дел о причинении тяжкого вреда здоровью, где потерпевшие остались живы.
На портале ГАС РФ «Правосудие» и сайте Мосгорсуда они обнаружили 156 509 приговоров, вынесенных в 2011–2022 годах. Но 91 852 из них оказались непригодны для научного изучения. Дело в том, что до 2020 года эта статья УК предусматривала возможность особого порядка рассмотрения дел, когда обвиняемый признает вину в обмен на более мягкое наказание. «Приговоры, вынесенные в особом порядке, содержат мало деталей, поэтому мы не могли их использовать для целей нашего исследования. И сконцентрировались на анализе 64 657 приговоров, принятых в общем порядке»,— поясняют авторы.
Оказалось, что «абсолютным большинством агрессоров» были мужчины — они причиняли тяжкий вред здоровью как мужчинам (81% случаев), так и женщинам (82%). «Обычно приговор, в котором пострадал мужчина, описывает насилие со стороны знакомого или незнакомого мужчины»,— говорится в исследовании. В 19% случаев мужчины пострадали от женщин, но только в 16% приговоров это были «партнерки или родственники». Среди пострадавших женщин таковых 43%. «Таким образом, домашнее насилие — проблема, с которой преимущественно сталкиваются именно женщины»,— отмечают авторы.
Еще статистика показала: 79% женщин, применивших насилие к мужчинам, пояснили суду, что пытались защититься. И в 43% таких случаев суд действительно признал поведение потерпевшего мужчины противоправным, а в 16% — аморальным.
Оба этих признака позволяют смягчить наказание. «Противоправное поведение — это, например, насилие, издевательство, тяжкое оскорбление, психологическое давление со стороны потерпевшего,— поясняют авторы.— С аморальным поведением сложнее — это нарушение потерпевшим моральных норм и правил поведения в обществе. Аморальность поступков является оценочным суждением, то есть судья должен сам решить, что является аморальным, а что нет». В делах, где мужчина причинил тяжкий вред здоровью женщины, только 17% обвиняемых говорили про защиту от действий потерпевших. И здесь суды в два раза реже признавали противоправное и аморальное поведение женщины — 23% и 9% соответственно.
«Несмотря на то что в более чем половине случаев суд посчитал поведение потерпевшего агрессивным по отношению к обвиняемой, женщины были осуждены именно за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Таким образом, суды формально подходят к оценке ситуации насилия, особенно в отношении обвиняемых женщин,— делают вывод исследователи.— Судьи учитывают поведение потерпевшего при назначении наказания, но не считают примененное им насилие и то, что обвиняемая защищалась, важными факторами для переквалификации». Если бы суды меняли обвинение на «Превышение пределов необходимой обороны» (ч. 1 ст. 114 УК РФ), то женщины могли бы избежать лишения свободы, говорят авторы «Алгоритма света».
Отдельно они указывают, что ситуация «особого порядка» по ст. 111 УК невыгодна для жертв домашнего насилия. Статистика показала, что при «сделке со следствием» женщины намного реже говорили о самозащите — и не имели шанса на переквалификацию или смягчение приговора.
«Система правосудия экономит свое время на обвиняемых женщинах, не принимая во внимание и не оценивая тот факт, что они защищались от насилия со стороны потерпевшего»,— говорится в исследовании.
Авторы предложили ряд мер по улучшению ситуации. Среди них — принять «всесторонний» закон о «предотвращении и пресечении насилия в отношении женщин с четким определением домашнего насилия». А также ввести защитные механизмы, «например, охранный или запретительный ордер для пострадавших, столкнувшихся с непосредственной угрозой». «Первые проекты закона о домашнем насилии были еще в 1990-е, но он до сих пор не принят, так как на государственном уровне отказываются признавать проблему домашнего насилия системной»,— говорит соавтор исследования адвокат Мари Давтян. По ее словам, принятие закона должно улучшить межведомственное взаимодействие: «Следователи, прокуроры и судьи — люди, которые живут в очень устойчивой системе ценностей. У них должна быть соответствующая подготовка и понимание: что такое домашнее насилие, почему это опасно, к каким последствиям это приводит. Именно для того, чтобы в ситуациях с необходимой обороной женщины они смотрели не только на момент, когда она воткнула в него нож, но и на несколько минут ранее, когда он бил ее головой о стену. А полиция нередко не знает, где ближайший государственный кризисный центр».
Член президентского Совета по правам человека (СПЧ) Ева Меркачева говорит, что в некоторых колониях почти 100% женщин отбывают наказание за преступления, совершенные в результате самообороны от партнеров: «Ситуация похожая — муж пил, бил, идти было некуда. Даже в полиции могли фиксироваться случаи домашнего насилия, но ничего не менялось, так как женщины продолжали жить на одной территории с агрессором. Закон о домашнем насилии помог бы вывести проблему в публичную плоскость. Женщины узнают, что они могут обратиться за защитой к государству,— и это поможет не доводить ситуацию до убийства или тяжкого вреда здоровью».
Глава думского комитета по защите семьи Нина Останина (КПРФ) заявила “Ъ”, что «насильник есть насильник», поэтому она «не делает различия для насилия, происходящего в семье, на улице и где-либо еще». Тем не менее госпожа Останина уверена: в тех случаях, когда женщина, «как менее защищенная», обороняется в опасной для жизни ситуации, суд должен вставать на ее сторону «и делать послабление, о чем также не раз свидетельствуют постановления Верховного суда».
Первый зампред думского комитета по законодательству Юрий Синельщиков (КПРФ) считает, что для решения проблемы домашнего насилия не требуется нового законодательства — нужно обратиться к имеющемуся опыту: «До декриминализации статьи о семейных побоях в 2017 году был работающий механизм. Многие случаи удавалось не доводить до убийства, так как полиция успевала вмешаться в семью. Его отмена привела к беспорядку в этой сфере и лишь ухудшила ситуацию». Также господин Синельщиков отметил: чтобы «в семью вмешивалась не полиция, а соцслужбы, нужны отдельные ресурсы, финансовые и трудовые, и проработка новых механизмов» — что, по его мнению, не будет эффективным в отличие от «возвращения уголовной ответственности за побои внутри семьи».