дело Кулаева
В Верховном суде Северной Осетии на процессе по делу бесланского террориста Нурпаши Кулаева вчера давал показания экс-президент республики, а сейчас член Совета федерации Александр Дзасохов. Потерпевшие надеялись, что господин Дзасохов не только публично признает свою вину в происшедшей трагедии, но и назовет других виноватых. Сенатор, однако, лишь осторожно намекнул, что ответственны не только террористы, но и те, "кто не в полном объеме выполнил свои обязанности".
Из Беслана во Владикавказ на этот раз приехал не один, как обычно, а два автобуса с потерпевшими. Женщины, видимо зная о том, что на допрос придет давно ожидаемый ими Александр Дзасохов, не принесли с собой плакаты, обвиняющие его в трусости. Женщин у суда встречали усиленные наряды милиции, а в зал перед сенатором Дзасоховым зашел его охранник. Он сразу занял переднюю скамейку и заявил потерпевшим, что на нее никому садиться нельзя.
— Не бойся за своего начальника, мы не хотим его смерти,— сказала ему одна из бесланских матерей.— А сам лучше выйди из зала.
Из зала охранник не вышел, а встал рядом с застекленной клеткой с подсудимым. Когда в зале появился свидетель Дзасохов, кто-то захлопал. Экс-президента в суде ждали с прошлого года, и многие бесланцы не верили, что Александр Дзасохов, которого они считают одним из виновников трагедии, все-таки к ним придет. Когда же осенью 2005 года ситуационная экспертиза, назначенная Генпрокуратурой, установила, что никто из чиновников и руководителей силовиков не виноват в гибели заложников, в Беслане надеялись, что теперь Александр Дзасохов и другие высокопоставленные свидетели, не опасаясь уголовного преследования, могут сказать правду о событиях 1-3 сентября 2004 года.
Дав суду подписку и рассказав о том, где он родился и где сейчас работает, Александр Дзасохов, надев очки, сказал, что в Северной Осетии "все последние 10-12 лет была повышенная опасность террористических атак, и мы не раз ставили этот вопрос в Москве".
— После назрановских событий (нападения боевиков летом 2004 года.— Ъ) мы были вправе рассчитывать на то, что будет вычищена террористическая база, где рекрутируют и обучают новых террористов,— заявил свидетель.— Именно на территории Ингушетии был организован и осуществлен кровавый террористический поход!
Сенатор начал с Ингушетии не случайно — в этом его, безусловно, поддерживали все собравшиеся в зале. Но добиться расположения потерпевших ему не удалось.
— Для меня крайне важно было бы узнать, кто вооружил этих людей, кто их организовал,— продолжил свидетель.— Кроме того, я не согласен с попытками перевести всю ответственность с милиции Ингушетии на милицию Осетии! Почему говорят, что под носом у правобережной милиции создавалась банда? Почему не говорят о том, что она создавалась под носом у малгобекской милиции?
На самом деле, как пояснили Ъ в Генпрокуратуре, следствие установило виновность в халатности и руководителей Малгобекского РОВД. Дело осетинских милиционеров было закончено раньше, поэтому уже сегодня они предстанут перед судом.
Тем временем господин Дзасохов продолжил защищать милицию. Опровергая выводы Генпрокуратуры о том, что территориальные органы милиции получили из ФСБ предупреждения о возможной атаке террористов, свидетель сказал, что ни у кого не было точной информации о готовящемся в Беслане теракте:
— Обычно говорят: кто-то предупреждал. Но количество таких документов избыточное, а качество их очень низкое. На закрытом заседании Совета федерации было сказано, что упреждающей информации о том, что готовится захват школы, не было.
Потом Александр Дзасохов обратился к болезненной для всех бесланцев теме — переговорам об освобождении захваченных в школе заложников.
— Эта группа террористов отличалась особой жестокостью. Именно поэтому они в первые несколько часов убили более 20 человек. У них не было предела жестокости.
Затем свидетель подробно рассказал о том, чем была вооружена группа террористов, и снова вернулся к переговорам.
— У них не было политических требований,— продолжал экс-президент Осетии.— Они хотели только, чтобы я и еще трое человек пришли к ним. Мы предполагали, что террористы собираются освободить 27 участников июньских событий в Назрани, добиться вывода войск из Чеченской республики или поставить под сомнение итоги президентских выборов.
Говоря об этом, свидетель заглядывал в бумаги, которые лежали перед ним на трибуне, а перейдя к следующей части выступления, практически полностью его прочитал:
— Нельзя эту трагедию представить как внутриосетинскую или внутриреспубликанскую. Перед лицом такой трагедии надо быть максимально честными, но едиными.
Александр Дзасохов вспомнил слова мэра Лондона, который после терактов в метро заявил, что "цель террористов в том, чтобы мы перегрызли друг друга". В зале раздались саркастические выкрики, но они быстро смолкли после замечания судьи Агузарова. Свидетель между тем перешел к рассказу о событиях 1-3 сентября.
— В 11 часов 1 сентября я говорил с президентом РФ, который дал жесткие указания сделать все возможное для спасения заложников,— вспоминал господин Дзасохов.— Мы были готовы предоставить террористам живой коридор, вертолеты или самолет, но в ответ получали нецензурную брань. Мы тогда рассчитывали на то, что террористы примут хотя бы одно из наших предложений, и это стало бы отправной точкой дальнейших действий.
Вспомнил свидетель и о том, что готов был 1 сентября идти в школу.— Есть огромное количество людей, которые слышали, что я собрался в школу. Но ко мне тогда подошел генерал Паньков (начальник главного управления МВД по Южному федеральному округу Михаил Паньков.—Ъ) и сказал, что если я попытаюсь это сделать, он меня арестует.
На вопрос представителя потерпевших Таймураза Чеджемова о том, мог ли лидер террористов Хучбаров отпустить заложников, если бы в школу пришел Александр Дзасохов, Нурпаша Кулаев ответил:
— Полковник обещал отпустить по 150 заложников за Дзасохова, Зязикова (президент Ингушетии Мурат Зязиков.—Ъ), Рошаля (врач Леонид Рошаль.—Ъ) и Аслаханова (советник президента Асланбек Аслаханов.—Ъ).
— А боевики могли их расстрелять?— Нет, Полковник обещал им жизнь.
— А если бы Дзасохов пришел один?
— Убить бы не убили. Скорее всего, в школу бы просто не пустили.
Затем сенатор сказал, что "федеральная комиссия совершенно четко дала ответ на вопрос, кто входил в оперативный штаб", и что его среди членов штаба не было. Но в зале все знали, что на самом деле господин Дзасохов не только входил в штаб, но и был одним из его руководителей. Правда, по настоянию силовиков его фактически отстранили от "оперативной" работы.
— Но это не давало мне права не действовать,— заявил свидетель.— 2 сентября мы вступили в контакт с Закаевым (Ахмед Закаев, представитель президента Ичкерии Масхадова.—Ъ). Я лично два раза с ним разговаривал. Он сказал, что не имеет двусторонней связи с Асланом Масхадовым, но на второй день сказал, что "передал". В тот момент я бы попытался пойти на контакт с кем угодно!
— А почему вы надеялись на Масхадова? — спросила одна из потерпевших.— Если бы не было информации о том, что террористы называют только имя Масхадова, я бы никогда не встал на этот путь.
— А что сказал Аушев (бывший президент Ингушетии Руслан Аушев.—Ъ), когда вышел из школы? — спросил Таймураз Чеджемов.
— Он сказал, что это отморозки и с ними бесполезно разговаривать, и сказал, что ждет Аслаханова, чтобы пойти туда еще раз уже с ним.
— А как вы относитесь к этому поступку Аушева? — спросил кто-то из потерпевших, имея в виду то, что экс-президент Ингушетии, в отличие от господина Дзасохова, пошел в школу.
— Он выполнил ту просьбу, о которой его попросило федеральное руководство.— А кто его попросил?
— Известно кто — руководство ФСБ.
— Вы видели Кулаева в те дни? — задал тут вопрос, как ему казалось, непосредственно относящийся к рассматриваемому делу замгенпрокурора Николай Шепель.
— Думаю, вы это знаете и без меня, что я его не видел,— с иронией заметил свидетель.
Адвокат потерпевших спросил, откуда в оперативном штабе появились данные о 354 заложниках.
— Уже в первый час нашего пребывания в Беслане я поручил Борису Уртаеву (бывший глава Правобережного района Северной Осетии.—Ъ) выяснить точную цифру, но было бы глупо думать, что бесланцам было до того, чтобы бегать и заносить свои фамилии в списки. Я думаю, что злого умысла в этом не было,— отметил свидетель, вспомнив, как потерпевшие обвинили чиновников в том, что они сознательно скрывали истинное количество заложников в школе.
— Вы чувствуете свою вину за происшедшее? — спросил господин Чеджемов.— Уважаемый судья, я считаю этот вопрос неуместным,— начал было свидетель, но его следующие слова заглушили возмущенные крики потерпевших. Подождав, пока они немного успокоятся, он продолжил: — Я дважды на всю страну извинился перед жителями Беслана. Если этого мало, я готов это сделать еще раз.
Говоря о том, кто же все-таки виноват в бесланской трагедии, Александр Дзасохов отметил, что "в первую очередь террористы и те, кто их финансировал, и те, кто не в полном объеме выполнил свои обязанности". Под последними он, видимо, все-таки имел в виду силовиков.
— А вашей вины нет? — снова послышалось из зала.— Мою вину пусть установит суд. Я неоднократно приносил свои извинения,— уже с раздражением ответил свидетель.
Из зала снова послышались крики. Несколько женщин вскочили со своих мест и попытались пройти к выступающему.
— Уберите этот кордон! — крикнула одна из них судье, указывая на охрану.— Если он думает, что мы его убьем, пусть не надеется на это, пусть живет сто лет и мучается!
— А почему не появился Зязиков? — спросили из зала, пытаясь вернуть разговор в конструктивное русло.
— Ну что я вам, справочное бюро? — с досадой ответил свидетель.— Зязикова искали все — и Яковлев (тогдашний полпред президента в Южном федеральном округе Владимир Яковлев.—Ъ), и Рогозин (лидер "Родины" Дмитрий Рогозин.—Ъ). Они звонили ему по телефонам, и он сказал, что находится далеко.
— Мы долго ждали этого дня,— сказала свидетелю одна из бывших заложниц.— И мне сейчас не нужны его (Александра Дзасохова.—Ъ) соболезнования, он мне нужен был тогда, когда мы в школе были. А сейчас пусть он знает, что навсегда останется политическим трупом!
Другие женщины поддержали ее. Женщины кричали, что "он врет, как всегда", и что "все боятся сказать правду". Минут десять судья Агузаров успокаивал потерпевших, а когда это ему удалось, активистка комитета "Матери Беслана" Рита Сидакова спросила:
— Как вы считаете, кто убил наших детей — террористы, федералы, или во всем виноваты вы?
— Террористы,— не задумываясь ответил сенатор.