 |
ФОТО: ГРИГОРИЙ ТАМБУЛОВ  |
Жизнь заключенного регламентируется Правилами внутреннего распорядка, утвержденными приказом Минюста РФ #205 от 3 ноября 2005 года. За нарушение правил применяются следующие меры взыскания: выговор, штраф до 200 руб., водворение в ШИЗО на срок до 15 суток, перевод в "помещение камерного типа".
Правила, как нетрудно догадаться, написаны не для заключенных, а для тюремщиков. Именно на них возложена задача трактовать формулировки запретов и ограничений. А формулировки составлены так, что любой человек просто не может постоянно не быть нарушителем. В итоге любой з/к всегда виноват перед начальством, и только добрая воля администрации может спасти его от ШИЗО.
Пока з/к Ходорковский был наказан трижды: за оставление рабочего места, хранение запрещенной литературы и употребление пищи в неположенном месте. "Власть" напоминает администрации колонии еще несколько пунктов правил, к которым можно апеллировать в дальнейшем.
В первую очередь обращает на себя внимание, что в разделе "Обязанности заключенных" содержится целый ряд оценочных понятий: "бережно относиться к имуществу", "добросовестно относиться к труду и учебе", "быть вежливыми", "содержать в чистоте и опрятности жилые помещения, рабочие места, одежду", "соблюдать правила личной гигиены" (п. 14). Здесь тюремщикам открыто широкое поле для трактовок. Криво простроченный шов — типичное "недобросовестное отношение к труду". Фраза "Я не уверен в вашей правоте" — оскорбление. Не почистил с утра уши — "не соблюдает правила личной гигиены".
В списке запретов также указано, что з/к запрещено "продавать, покупать, дарить, принимать в дар, отчуждать иным способом либо присваивать продукты питания, предметы и вещества" (п. 15). Сотруднику колонии достаточно дать Михаилу Ходорковскому авторучку, а потом отправить его в ШИЗО за "отчуждение предметов иным способом".
В том же пункте запрещается "играть с целью извлечения материальной или иной выгоды". Вообще-то любое состязание ведется с целью извлечения некоей выгоды, например моральной (чувство превосходства над проигравшим партнером, удовлетворение от победы). Так что если з/к Ходорковского застать за игрой в шахматы или в "города", его смело можно водворять в ШИЗО.
Хорошим поводом для наказания является запрет на употребление "жаргонных слов" (без уточнения, воровской ли жаргон имеется в виду). И наконец, самый универсальный способ не выпускать Ходорковского из ШИЗО — это наказывать его за ношение очков. Ведь в Перечне запрещенных предметов под номером семь значатся оптические приборы.
Остается констатировать, что власти, до сих пор наказывающие экс-олигарха за "оставление рабочего места" и чаепитие, обладают поистине безграничными возможностями в выборе поводов для взысканий.
Впрочем, не исключено, что все эти советы администрации колонии уже не нужны. После второго попадания в ШИЗО Михаил Ходорковский может быть признан злостным нарушителем установленного порядка (ст. 116 Уголовно-исполнительного кодекса). В этом случае он потеряет даже теоретическую возможность освободиться досрочно, и необходимость в бесконечных наказаниях отпадет сама собой.
МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВ
|
Путь одного исправления
24 октября Михаил Ходорковский вышел из карантина и был распределен в восьмой отряд колонии. 25 октября ему разрешили длительное (на трое суток) свидание с приехавшей в Краснокаменск супругой Инной. 11 ноября в газете "Коммерсантъ" опубликована программная статья Михаила Ходорковского, в которой изложена концепция модернизации России, подразумевающая сочетание демократических методов управления и государственного патернализма. 1 декабря директор ФСИН Юрий Калинин сообщил, что Михаил Ходорковский "трудоустроен и работает в швейном цехе". 14 декабря з/к Ходорковский получил первое взыскание — выговор. Он без ведома руководства покинул сломавшийся швейный станок и ушел искать мастера. 12 января администрация колонии отменила назначенное на 30 января свидание экс-олигарха с женой, мотивировав это ремонтом в исправительном учреждении. 23 января Михаил Ходорковский обратился в Верховный суд с просьбой признать незаконным пункт 83 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, ограничивающий общение с адвокатами только нерабочим временем осужденного. 24 января бывший глава ЮКОСа помещен на пять суток в штрафной изолятор (ШИЗО), после того как у него обнаружили "запрещенные для хранения документы". По словам адвокатов, к таковым были отнесены нормативные акты Минюста, регламентирующие права осужденных. 29 января Ходорковский освобожден из ШИЗО. 9 февраля суд Краснокаменска отменил выговор, вынесенный з/к Ходорковскому 14 декабря за уход с рабочего места. 16 февраля экс-олигарх обратился к руководству колонии с просьбой разрешить заниматься научной деятельностью и писать статьи в журнал "Химия и жизнь". Ответа на просьбу пока нет. 28 февраля к Михаилу Ходорковскому на очередное длительное свидание приехала супруга Инна. 2 марта Верховный суд удовлетворил жалобу заключенного Ходорковского и отменил пункт 83 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений. 16 марта к исполнению обязанностей начальника колонии ЯГ 14/10 приступил Александр Рябко. По одной из версий, его предшественник Александр Евстратов лишился поста за извинения перед адвокатом Ходорковского Ириной Хруновой. 17 марта з/к Ходорковский помещен в ШИЗО на семь суток. Взыскание вынесено за "употребление пищи вне отведенных для этого мест": он пил чай в комнате совета отряда. "Сидеть ему от звонка до звонка" Ситуацию с Михаилом Ходорковским "Власти" прокомментировал капитан Федеральной службы исполнения наказаний, пожелавший сохранить анонимность. С самого начала было ясно: если мы увидим Ходорковского, занятого неквалифицированным трудом, либо услышим о его конфликтах с осужденными или администрацией, значит, руководству колонии поступило прямое указание об этом. На общем режиме вечный дефицит грамотных осужденных, основной контингент там — молодые наркоманы и мелкие воры. Поэтому если организаторские способности и авторитет Ходорковского оказались не востребованы, это уже говорит о спецконтроле. Всегда, если на зону заезжает серьезный сиделец, указания даются. Лет пять назад к нам привезли некоего чеченца, причисляющего себя к ворам в законе. Начальник учреждения дал указание немедленно оформить его в карцер по любому поводу. Пришлось найти в его вещах шило. Потом он провел в карцере около шести месяцев, и каждый раз после освобождения находились новые нарушения: не убрал санузел, отказался дежурить по камере и т. д. Другой случай: по какой-то причине надо было наказать осужденного, а он никак не давал повода зацепиться. Как-то он спрашивает другого зэка: "Скоро придет отрядник (начальник отряда.—Власть)?" Тут его и оформили в ШИЗО за использование жаргонного слова. Словом, был бы зэк, а за что его наказать, всегда можно найти. Есть обратный пример с Эдуардом Лимоновым, который за время отсидки почти не подвергался репрессиям. Наоборот, сотрудников колонии инструктировали, как себя вести с ним: проявлять корректность, тщательно следить за своей речью, не провоцировать конфликтов и т. д. Не получив конкретных указаний дожать, к Лимонову и не приставали по мелочам, тем более что он сам старался выполнять все требования распорядка, очень следил за тем, чтобы ненароком чего-либо не нарушить. Еще один момент: что бы ни говорили, но сейчас весы в исправительной системе качнулись в сторону гуманизации. Оформить осужденного в ШИЗО достаточно сложно. Прокуратура по надзору требует, чтобы кроме стандартного набора бумаг (рапорт сотрудника, объяснение нарушителя, справка о поощрениях и взысканиях) было также не менее трех объяснений очевидцев проступка — осужденных. Раньше можно было любого зэка упечь за нецензурную брань в адрес администрации — сейчас вообще запретили писать это в постановлениях. Прокуратура пачками отменяет постановления о наказании. Когда я работал опером, требовали, чтобы каждая смена за ночь оформила хотя бы один материал. Была очередь в карцер человек 25--30. Сейчас в карцерах нет никого. Как вести себя, чтобы не попасть в карцер? А как ездить по дорогам, чтобы гаишники не остановили, а если и остановили, то не оштрафовали? Сможете сказать? Я — нет. Возвращаясь к Ходорковскому. Однозначно были указания глушить его. Обычно если проступки не сверхъестественные — оставление рабочего места, чаепитие,— то тянут они максимум на выговор. С другой стороны, на Ходорковского давят еще не слишком: если бы сильно давили, уже можно было бы его признать злостным нарушителем и определить в отряд со строгими условиями содержания. Но сидеть ему, если так пойдет дальше, от звонка до звонка. |