Вчера президент России Владимир Путин провел совещание по вопросам развития особых экономических зон (ОЭЗ), призвал распространять их продукцию на Западе и заявил о том, что там, на Западе, "только болтают про свободу торговли" и что "на самом деле там все закрыто", но "надо пытаться пролезть туда". Президент считает, что это надо делать, кроме прочего, при помощи поправок к закону "Об ОЭЗ". Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что эти поправки могут коснуться участия в ОЭЗ иностранных компаний.
Совещание должно было начаться в половине третьего дня. В небольшом кабинете 1-го корпуса Кремля собрались его главные участники: главы территориальных управлений по управлению ОЭЗ в четырех областях РФ, а также в Москве и Санкт-Петербурге. На столе стояли таблички с именами федеральных чиновников.
Первым зашел начальник экспертного управления президента РФ господин Дворкович. При его появлении глава Федерального агентства по управлению ОЭЗ Юрий Жданов, привстав со своего места, протянул ему руку. Тот тоже привстал со своего места, но они так и не дотянулись друг до друга. Господин Жданов сел на место донельзя расстроенный. Про господина Дворковича ничего такого сказать было нельзя. За этими маневрами внимательно наблюдал сидевший за столом молодой человек лет, по-моему, 23. Это был глава татарского агентства Тимур Шагивалеев. Проанализировав эту драму, он достал из кармана пиджака большой бумажник и, покопавшись в нем, вытащил свою визитку. Он изучающе поглядел на Аркадия Дворковича, покрутил ее в руках — и не отправил ему. Она у него была одна, и тратить ее вхолостую он был не намерен.
Следующим в 260-ю комнату вошел Алексей Кудрин. Юрий Жданов, наученный горьким опытом, сразу вскочил, чтобы поздороваться с ним. А когда Алексей Кудрин сел почти рядом с Тимуром Шагивалеевым, сразу стало понятно, для кого тот прикопал свою визитку. Через секунду она уже лежала перед министром финансов РФ. Между тем было видно, что соседство с таким человеком, как Алексей Кудрин, дается Тимуру Шагивалееву нелегко. Он сидел за столом, сцепив пальцы рук так крепко, что их кончики побелели. Потом он встал и, подойдя к одному фотокорреспонденту, прошептал ему на ухо:
— Фотку хорошую можешь сделать?
Фотокорреспондент кивнул (на кон была поставлена его профессиональная честь), но снять Тимура Шагивалеева с Алексеем Кудриным забыл: его отвлек вошедший Герман Греф.
Тут уж, вооруженные новым опытом, с мест вскочили все шестеро руководителей территориальных управлений, но их попытка за руку поздороваться с Германом Грефом закончилась полным провалом: у него зазвонил телефон, и он вышел с ним обратно в коридор. Шестеро остались стоять с протянутыми руками. Уверенней других смотрелся Тимур Шагивалеев, который, очевидно, считал, что ничего не потерял и вложил свою визитку (в руки министра финансов) максимально эффективно.
Господин Жданов подошел к Аркадию Дворковичу и довольно показал ему красочный альбом "Свободные экономические зоны России". Альбом заинтересовал господина Дворковича (больше ему интересоваться здесь в этот момент было нечем). Предложение, которое ему тут же сделал господин Рац (глава управления по Московской области), заинтересовало господина Дворковича гораздо меньше. А когда к начальнику экспертного управления обратился господин Прец (глава агентства по управлению ОЭЗ по Томской области), то Аркадий Дворкович, кажется, и вовсе увял. Я бы не удивился, если бы теперь откуда-нибудь возник еще, например, господин Швец (или Жнец, а то и на дуде Игрец).
Тут в кабинете начались явно незапланированные перестановки. Между господами Рацем и Прецем поставили табличку с фамилией господина Рычева, зама господина Жданова, а сидевшего между ними человека пересадили поближе к господину Кудрину, прямо на линию огня, который вели по министрам фотокорреспонденты, стоило чиновникам обратить на себя внимание малейшим движением головы или туловища. И через секунду этот человек уже тоже машинально втягивал голову в плечи от вспышки слева и вспышки справа.
Между тем мне стал наконец понятен смысл лихорадочной перемены мест. За всеми отвлекающими маневрами со стола тихонько убрали табличку с фамилией главы президентской администрации, а его место занял Алексей Кудрин, который, подвинув к себе листок бумаги, четверть часа что-то считал в столбик, а на вопрос, что получается, не колеблясь ответил:
— Как ни считаю, я все равно в минусе.
Коллеги, сидящие за столом, вежливо засмеялись, но было понятно, что они ему не поверили. Тем более что после этих слов господин Кудрин демонстративно загородил листочек с подсчетами от объективов фотокамер.
Необходимо напомнить, что все эти события происходили на фоне полного отсутствия в кабинете президента России Владимира Путина. Начало совещания задерживалось уже на полтора часа. В какой-то момент Алексей Кудрин, Герман Греф и Аркадий Дворкович не выдержали и как по команде встали с мест и вышли из кабинета в длинный кремлевский коридор. Они признались, что им нужен кофе. Они обещали быстро выпить его и вернуться, но им объяснили, что президент может появиться с минуты на минуту. Больше всего им не хотелось возвращаться назад. Алексей Кудрин даже обрадовался, когда услышал вопрос про подготовку послания, которого от президента России ждут уже на следующей неделе.
— Когда послание? Не знаю,— сказал господин Кудрин.
— Но вы ведь тоже, наверное, работаете над ним?
— Да,— подтвердил он.— Мы передали наши предложения в администрацию. Ну, нас пригласят, наверное, теперь, как обычно, на чтение послания, и все. Это раньше приходилось дорабатывать. Сидели по ночам. После того как Александр Волошин (бывший глава администрации президента.— Ъ) правил, приходилось многое переделывать. А теперь не знаю, как будет.
Он вспомнил, как однажды с коллегами (не уточнил, с кем) перед чтением послания полночи думал, надо или не надо включать в послание пункт об удвоении ВВП. Итог известен.
— Думали, реальный он или нет?
— Нет, мотивировка была другая,— отрезал господин Кудрин, решив, очевидно, что и так сказал слишком много из того, что знал. Но, с другой стороны, он и на этот вопрос ответил: думали не о том, реальный или нереальный, а о том, надо или не надо.
Через несколько минут заговорщики, чей амбициозный план выпить кофе в Кремле с треском провалился, вернулись в кабинет, а в коридор несмело вышел Тимур Шагивалеев. Он осторожно спросил, где тут туалет.
— О, это либо туда далеко, либо сюда далеко,— показали ему в обе стороны коридора сердобольные журналисты.— Но вы все равно уже не успеете.
— Успею,— не очень уверенно возразил он.
То есть он надеялся, что дотерпит.
— Да нет, вот-вот начнется,— сказали ему.
Он так искренне запаниковал, что пришлось его отпустить. Впрочем, вернулся он, к его чести, очень быстро. Так заключенные под честное слово отпрашиваются у начальника тюрьмы на выходные к больной матери и держат свое слово.
Тут наконец и в самом деле в кабинет вошел президент (а то уже пошли слухи, что его не было два часа по той причине, что выяснилось: нет текста его речи перед участниками совещания, и его-то все это время и писали). Господин Путин рассказал, сверившись с бумажкой, лежащей перед ним, что развитию ОЭЗ мешает "множественность процедур административного контроля" — при том, что эти зоны создавались как раз для того, чтобы от этих процедур уйти. То же самое относится и к таможенным проблемам ОЭЗ. Господин Путин озабочен тем, что среди заявок компаний-резидентов зон 80% иностранных фирм.
— Вроде бы неплохо,— задумчиво произнес господин Путин,— но как бы не сказалось на конкурентоспособности наших предприятий...
Я подумал, что шансы иностранных компаний в ОЭЗ с уверенностью следует признать не очень хорошими.
Короткую речь президента прокомментировал глава федерального агентства господин Жданов, которому удалось в этот день с толком пожать только одну руку, зато это была рука президента России. Ответ Юрия Жданова занял, казалось, столько же времени, сколько мы ждали господина Путина.
— Работа кипит полным ходом и опережающими темпами! — заверил он господина Путина.— Наиболее опережающими темпами она кипит в Томске, где усилиями нашего агентства одно из самых неприглядных зданий в городе постарались привести в надлежащий порядок! — Странно было, что глава федерального агентства рассуждает как обычный прораб.— Теперь это совершенно неузнаваемая вещь! И хочется думать, что этому нет аналогов в мировой строительной практике по срокам!
Если он хотел так думать, то запретить ему, конечно, никто не мог.
— Мы очень сладко рассказывали,— продолжил он,— что все это должно быть. Надо начинать показывать!
Господин Жданов заявил, что уже в этом году будут сданы первая очередь Томской ОЭЗ и первая очередь Московской ОЭЗ. И снова Юрий Жданов с головой ушел в строительную терминологию. В этом случае его страсть к ней казалась мне совсем уж необъяснимой. Все-таки речь шла не столько об объектах недвижимости, сколько скорее уж об интеллектуальном продукте.
— С точки зрения архитектурного проекта наиболее продуманным объектом является подмосковная Дубна,— неумолимо продолжил господин Жданов.
Господин Жданов высказался и по поводу замечаний президента о резидентах.
— Ваша справедливая критика уже учтена,— заверил он (то есть ему потребовалось на это не больше четверти часа.— А. К.).— Мы никакого перекоса в иностранные компании на самом деле не допускаем. Соотношение 50 на 50. На всякий случай постоянно сверяем часы с МИДом.
Затем он рассказал о проекте возвращения умов в Россию.
— Провели переговоры в Силиконовой долине и в Бангалоре,— сообщил он,— куда в свое время в массовом порядке выехали наши граждане, и поработали по вопросу их возвращения. В принципе у них особых возражений нет, но есть вопросы, чтобы здесь им было не хуже, чем там — и в плане медицинского обслуживания, и в плане спорта. Над этим тоже работаем. Не хотелось бы изгадить наш первый опыт.
Напоследок Юрий Жданов признался, что хочет предпринять все-таки попытку уйти в экономику знаний, но тут же оговорился, что строительная индустрия крепко волнует его как настоящего профессионала своего дела.
— Ведь я год под началом Владимира Ресина (заместитель мэра в правительстве Москвы.— Ъ) руководил строительной компанией и слишком хорошо понимаю, как могут исчезать деньги со строительной площадки!
Это шокирующее признание наконец-то все расставило по местам. Созидательный пафос выступления господина Жданова перестал изумлять меня.
Господин Путин спросил его о налоговых сложностях в ОЭЗ.
— Они еще не начались,— сказал Юрий Жданов,— но с учетом ваших указаний мы над этим вопросом поработаем!
— Чувствуется, что у вас хороший административный опыт,— прокомментировал господин Путин.
На месте господина Жданова я бы расслышал в нем угрозу. Возможно, он ее и расслышал, так как наконец-то дал слово другому человеку. Впрочем, это был его собственный заместитель. Господин Рычев рассказал о международной обстановке (вокруг ОЭЗ). Она беспокоит господина Путина.
— У России еще долго будут ее главные преимущества,— обнадеживал господин Рычев,— то есть наличие сырья и наличие мозгов.
Президент страны с этим не спорил, но говорил, что смотреть надо дальше и уже сейчас учиться использовать вес иностранных инвесторов в своих интересах (как в дзюдо.— А. К.) при продвижении продуктов российских ОЭЗ на Западе.
— А то они на Западе только языком болтают про свободу торговли. На самом деле все закрыто! Никуда не пролезть!
Он считает, что возможны поправки в закон об ОЭЗ. Судя по его настроению, коснуться они могут прежде всего участия в ОЭЗ иностранных компаний-резидентов.
Все-таки не зря, как говорится, пришел.