«Есть миф, что у "Яндекса" что-то заберут. Это не так»

«Яндекс» (MOEX: YNDX), оставшийся единственным крупным интернет-поисковиком с активным присутствием в России, развивает нейросетевые продукты, рекламный инвентарь и собственные программные платформы на фоне разделения активов, в том числе в сфере облачных технологий, и потери возможности развивать портал на системообразующем для рунета домене yandex.ru (перешел к VK вместе с «Дзеном»). На каких продуктах фокусируется компания, как складываются отношения с бывшими коллегами и конкурентами, “Ъ” рассказал директор бизнес-группы поиска и рекламных технологий «Яндекса» Дмитрий Масюк.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Рекламный бизнес, согласно финансовым результатам «Яндекса», все еще крупнейший в структуре выручки компании. При этом доля сегмента «Поиск и портал», в котором сосредоточен рекламный бизнес, продолжает снижаться (по итогам 2023 года — до 36% общей выручки). Между тем сегмент умных устройств, входящий в вашу группу, и подписочный бизнес растут быстрее. Почему?

— Мы уже много лет инвестируем в новые технологии. Делаем это не только из естественного стремления изменить мир к лучшему, которое лежит в основе ДНК «Яндекса», но и чтобы диверсифицировать бизнес.

Расти более динамично — довольно обычная история для бизнесов в инвестиционной фазе. Сейчас некоторые из этих направлений не только активно генерируют выручку, но и начали приносить прибыль: например, бизнес умных устройств второй год показывает положительную EBITDA. Но параллельно получается увеличивать и рекламный бизнес двузначными темпами. За 2023 год выручка группы «Поиск и портал» выросла на 49%.

— «Яндекс» уже полтора года не владеет «главной страницей рунета» — прямых посетителей yandex.ru перебрасывает на не принадлежащую вам страницу «Дзена» от VK. Как это отразилось на масштабировании проектов?

— Доля поиска на российском рынке продолжает расти — в четвертом квартале она составила в среднем 63,8%. Поэтому здесь не стоит говорить о каком-то влиянии на масштабирование наших продуктов.

— Полгода назад вы говорили, что в будущем «Яндекс» может работать над специализированными нейросетевыми продуктами для юридических или медицинских задач. Что уже удалось сделать?

— Конкретно в медицине и юриспруденции — я хотел бы, чтобы это возникло, и думаю, что мы к этому придем. Но эти две сферы очень чувствительные и в них мало права на ошибку, особенно по вопросам здоровья. Поэтому сейчас мы фокусируемся на менее чувствительных сценариях. В частности, в новом поколении «Алисы» тестируем няню: это следующий этап развития виртуального ассистента, который разбудит ребенка, пообщается с ним, постарается весело занять его время, подготовит ко сну.

Достаточно активно работаем над специализированным продуктом для организации служб поддержки пользователей, потому что даже в «Яндексе» затраты на эту функцию огромны. При этом мы говорим не о том, чтобы заменить сотрудников, а о том, чтобы давать им контекстные подсказки — тогда не придется каждый раз печатать ответ на схожий вопрос. Это повышает продуктивность, плюс мы на тестах увидели рост качества ответов.

В целом мы уже имеем довольно универсальные генеративные модели, и какую-то базовую работу можно отдавать им. Например, возвращаясь к юридической составляющей, теоретически можно было бы поручить YandexGPT проанализировать базовый договор аренды.

— В случае с YandexGPT «Яндекс» сначала создал базовую технологию, а затем позволил разным продуктовым командам внутри компании найти и реализовать применение. Над специализированными моделями так же работаете?

— С юридической моделью мы буквально так и делаем. Вместе с нашими юристами думаем, как ее можно было бы применить. С медицинской сложнее, потому что медицинского бизнеса у нас почти нет.

— Сотрудничаете со сторонними медицинскими учреждениями, вузами?

— Общаемся. Но я бы не характеризовал ситуацию так, что прямо в ближайшее время можно ожидать появления медицинского продукта, это очень сложная область. И надо понимать, что наша исходная миссия — делать универсальные продукты, например, поиск, «Алису». Это позволяет, с одной стороны, получить как можно большую аудиторию, а с другой — развернуть рекламную модель или как-то иначе монетизировать сервис. Специализированные сценарии тоже очень хотим реализовать, но это следующий этап.

— Насколько я знаю, «Яндекс» также активно общается с издателями контента. А те, в свою очередь, опасаются, что, упрощенно говоря, YandexGPT сделает из всего выжимку и оригинальных авторов никто не будет читать.

— На выходных я читал один новостной сайт, и пришла в голову хорошая аналогия нашего продукта с тем, что уже давно происходит в журналистике — когда одно издание ссылается на другое и делает выжимку из материалов первого: «по информации "Коммерсанта"» и так далее. Мы прибегаем к той же практике — в сгенерированных YandexGPT «быстрых ответах» в поиске обязательно есть ссылка на первоисточник.

Мне сложно представить себе, что людям всегда будет достаточно краткого пересказа и они не будут читать любимое издание, журналиста, блогера. Наоборот, востребованность оригинального контента повысится. Те, кто делает авторский контент, будут еще более ценны для аудитории.

В последние месяцы мы видим рост объемов некачественного сгенерированного контента в сети: люди делают простой сайт с однотипными бесполезными текстами, обвешивают его рекламой, получают трафик и пытаются как-то его монетизировать. Здесь мы проделали большую работу, и за последние полгода поисковый трафик на такие сайты сократился примерно в десять раз, потому что алгоритмы теперь умеют лучше определять качественный контент. Мы не видим сигналов от пользователей, что качество контента снизилось. К тому же одна из значимых частей нашей рекламной сети напрямую завязана на то, что пользователь посещает внешние сайты. Экономически не в наших интересах, чтобы их трафик падал.

— На рынке интернет-рекламы по итогам 2023 года все еще говорят о дефиците инвентаря. Вы его наблюдаете?

— Рекламного инвентаря по-прежнему меньше, чем было до ухода иностранных систем. Самый очевидный пример — люди, которые пользуются Google как поисковиком. Таких в России примерно треть, а в Google в стране рекламы нет. Со своей стороны, мы за год «вытащили» еще 30% эффективности своей рекламной системы. То есть совокупно рекламодатели могут получить на треть больше целевых действий по той же стоимости. Это реальное развитие, учитывая, что движку больше 20 лет.

Развиваем и собственный инвентарь, но понятно, что этот процесс занимает годы, поскольку ушедшие системы были одними из лучших в мире и долго развивались. Один из наиболее ярких примеров в этой области — «Яндекс Игры», которые конкурируют за второе место после поиска по откруткам рекламы.

Наконец, мы довольно сильно продвинулись в мобильном инвентаре. Раньше было много приложений, которые не работали с нами. В первую очередь потому, что приложения в основном международные и трафик из РФ — не самая большая часть их бизнеса. Но по итогам 2023 года мы отмечаем существенный рост проникновения. В целом рынок справился с ситуацией.

— В ноябре вы пробовали вставлять голосовую рекламу в ответы «Яндекс Станции» — эксперимент вызвал много негатива в публичном поле и был остановлен в течение суток. Что пошло не так?

— Мы действительно тестировали буквально один день на части аудитории одну конкретную рекламу. Это вызвало волну недовольства, но сказать, что реклама даже в том виде была воспринята однозначно негативно, нельзя: многие люди понимают, что такое реклама, и спокойно относятся к этому, особенно если она релевантная.

В целом тестирование новых функций и форматов в «Алисе» — нормально и в порядке вещей. Да, именно этот тест оказался не слишком удачным. Возможно, потому, что мы не предупредили пользователей.

В виде голосовой вставки рекламы больше не будет. Я не исключаю появления нативных рекламных форматов в «Алисе» в каком-то виде в будущем, но конкретных планов по рекламной монетизации у нас пока нет.

Также напомню, что «Алиса» была и остается бесплатной.

— Некоторые стартапы работают над потребительскими устройствами, созданными с нуля под искусственный интеллект (ИИ) — например, брошь AI Pin от Humane. Вы видите запрос на «ИИ-гаджеты»?

— Мы с интересом наблюдаем за этим, но есть ощущение, что привычный всем смартфон или домашнее устройство с «Алисой» — это то, что дает самую простую возможность распространять наши решения. Новые компании пытаются встроиться в рынок, им нужно что-то придумывать, чтобы бросать вызов другим игрокам. Но у нас уже есть сильный контакт с пользователем через устройства, мы продолжим запускать новые категории, как это было со «Станцией Дуо Макс». Параллельно развиваем виртуального ассистента.

— Нет ли на этом фоне мысли вернуться к созданию собственной модификации Android для телефонов, с более глубокой интеграцией ИИ-решений?

— Самое активное, над чем мы думаем,— это системное решение для автомобилей: именно там мы видим для ИИ относительно новую точку контакта с пользователем. У нас уже есть «Яндекс Авто» — программное решение для автомобилей, предоставляющее водителям возможность пользоваться сервисами «Яндекса» за рулем. «Яндекс Авто» доступно в автомобилях российских автопроизводителей, но мы работаем над тем, чтобы оно появилось и на зарубежных машинах, есть несколько проектов с крупными китайскими автопроизводителями.

— Насколько выросли потребности в вычислительных мощностях, которые «Яндекс» тратит на генеративные технологии? Если сравнивать период, когда они были только в функции «Алиса, давай придумаем», с периодом запуска YandexGPT 3?

— Кратно. В целом большие языковые модели, которые мы внедряем, дороже в разработке и эксплуатации, чем обычные технологии. Все зависит от решаемой задачи и от модели, но можно говорить, что стоимость ответов на основе YandexGPT примерно в семь раз выше в пересчете на одного пользователя. В подобные разработки заложены достаточно большие инженерные вложения, и надо понимать, как отбивать инвестиции.

Дата-центров пока хватает. В целом стратегия такая: мы стараемся обеспечить себя вычислительными мощностями на несколько лет вперед. При этом удается существенно оптимизировать стоимость обучения нейросетей: у нас есть технологии, которые позволяют кратно сокращать потребление ресурсов. Некоторыми скоро поделимся с рынком.

— Как отделение Nebius (облачный бизнес Yandex N.V. в Европе, в ходе раздела активов «Яндекса» останется вне контура российской компании) сказалось на вычислительных ресурсах «Яндекса» и ваших планах по расширению?

— Есть миф, что у «Яндекса» что-то заберут. Это не так. Мы продолжаем развитие сервисов в соответствии с долгосрочной стратегией.

— Соглашение о неконкуренции (см. “Ъ” от 9 февраля) вас никак не будет сковывать?

— Мы ничем не ограничены. На каких-то территориях договорились, что там можем работать только мы (из публичной части соглашения следует, что проекты Yandex N.V. не должны затрагивать Россию и Белоруссию.— “Ъ”).

Говорить, что между сотрудниками обеих компаний будет какая-то конфронтация, тоже нельзя: многие дружили годами, проводили в одном офисе большую часть жизни. Мы как братья, которые решили жить отдельно — общаемся, созваниваемся.

— Какими выводами, сделанными из попытки «Яндекса» выйти на рынок Турции в начале 2010-х, вы руководствуетесь сейчас, при запуске голосового помощника в арабских странах? Итоги того проекта нельзя назвать однозначными.

— Они были неоднозначными, но в Турции по-прежнему очень высокое использование наших геосервисов — это десятки процентов аудитории, к бренду до сих пор хорошее отношение. Если говорить про то, что получилось не так: двенадцать лет назад «Яндекс» был силен в веб-пространстве, но не так быстро пошел в только начинавшее разворачиваться мобильное пространство. С тех пор мы научились лучше конкурировать в продуктах, в дистрибуции, прокачались в менеджменте — просто естественным образом стали менее стартапом и более зрелой компанией. И хотя выходить на другие рынки непросто, это настолько красивая задача — дать продукты, которые массово любят в РФ, не только русскоязычной аудитории,— что это нас зажигает, трогает до самой глубины души.

Мы в целом стали значительно более зрелыми и победили, например, Google в России в конкурентных условиях абсолютно на всех площадках. В 2023 году на iPhone, где Google стоит по умолчанию, мы превысили долю в 50%. Притом что человек может пользоваться любым поисковиком, больше половины iPhone в РФ — устройства с «Яндексом», люди его выбирают.

— Насколько корректно говорить о конкуренции с Google, учитывая, что он в РФ засужен, банкротится, обложен запретами и в целом больше не проявляет интерес к рынку? Не говоря уже об антимонопольном деле против Google от 2015 года и законе о предустановке российского ПО.

— Если посмотреть на графики использования «Яндекса» по платформам, там нет такого, чтобы произошел скачок, «ступенька» в прошлом году. Мы наблюдаем последовательное, поступательное движение и на Android, и в вебе, и на iOS.

Но «ступеньки» и не должно было произойти. С одной стороны, если компания прекращает поддерживать локализацию продукта, качество сервиса деградирует. С другой стороны, развивать продукты Google может откуда угодно: сидят ребята в Сан-Франциско и делают улучшения, которые разворачиваются на все страны.

Здесь есть повод задуматься: как в Google, так и в YouTube в РФ сейчас нет рекламы, и можно было ожидать, что эти площадки получат существенное увеличение привлекательности. Но «ступеньки» нет ни в одну, ни в другую сторону.

Google меньше занимается своим продуктом, чем раньше, мы это чувствуем. Но огромная часть решений — глобальная. Можно ли при этом говорить, чтобы нам стало легче конкурировать? Нет такого.

— У «Яндекса» в России много поверхностей, на которых можно разворачивать нейросетевые продукты. Представим, что Google и Microsoft до сих пор активно работают в РФ. Пользователям Google свободно доступен Gemini, а на компьютерах с Windows разворачивается Copilot. В таких условиях вам с YandexGPT было бы труднее конкурировать?

— Конечно. Но, опять же, мы с ними конкурируем больше 20 лет. Россия — единственная страна в мире, где люди могут свободно пользоваться и Google, и локальным поисковиком, и при этом показатели локального поисковика больше.

Есть Китай, но там Google запрещен. У южнокорейцев хороший результат, но, по нашим данным, показатели Google там больше. Конечно, в последний год-два ситуация с тем, насколько глобальные игроки готовы развиваться в РФ, поменялась, но качественно мы победили еще до этого.

Говоря о больших языковых моделях — раз уж коснулись Gemini,— мы постоянно тестируем свои решения в сравнении с лидерами рынка, в том числе с ним и с продуктами OpenAI (на технологиях компании основываются сервисы Copilot в продуктах Microsoft.— “Ъ”), и нам есть чем гордиться.

В ближайшее время мы представим новый продукт на стыке поиска и генеративных нейросетей, который даст пользователям совершенно новый опыт работы с информацией в интернете — это самое радикальное обновление в этой части «Яндекса» за последние 20 лет.

Интервью взял Юрий Литвиненко