 |
ФОТО: АЛЕКСАНДР МИРИДОНОВ  До появления проекта нефтепровода самой серьезной угрозой для Байкала экологи считали туристов, их автомобили, костры и мусор |
Когда Владимир Путин встречался 5 апреля в Москве с губернатором Иркутской области, в присутствии прессы о нефтепроводе Восточная Сибирь--Тихий океан (ВСТО) и Байкале не было сказано ни слова. Хотя в самом Иркутске достаточно сказать "Транснефть" или "нефтепровод", чтобы в ответ услышать полуцензурные выражения. Дело в том, что по уже утвержденному проекту прокладки трубы по южному маршруту нефтепровод пройдет всего в 800 метрах от уреза воды Байкала.
18 марта в Иркутске прошел пятитысячный митинг в защиту Байкала, 29 марта — несанкционированный пикет, на 9 апреля был назначен очередной митинг (с разрешенным количеством участников до 1000 человек).
Главный аргумент, который выдвигают экологи против строительства ВСТО,— высокая сейсмичность Байкальского региона. Напоминая о том, что ее уровень достигает 11-12 баллов и каждый год на Байкале случается по сотне толчков, специалисты приводят в пример землетрясение 1957 года, когда сила толчков достигала 11 баллов.
По мнению ученых Сибирского отделения РАН и Иркутского научного центра СО РАН, в случае аварии на нефтепроводе, которую могут спровоцировать как землетрясение, так и пиратские "врезки", время, за которое нефть может попасть в акваторию озера, исчисляется в пределах от 20 минут до 2 суток. В качестве доказательства ученые приводят рассчеты самой "Транснефти". В частности, об этом говорит директор Лимнологического института СО РАН академик Михаил Александрович Грачев: "Если будет допущен розлив нефти в озеро, который предусматривается при аварии в проекте (три тысячи тонн) — это приведет к загрязнению всего Северного Байкала. Таких экспериментов над природой пресноводных озер еще никто в мире не устраивал."
— Не стоит забывать, что Байкал — это еще и крупнейшее хранилище пресной воды,— говорит депутат иркутского парламента Алексей Козьмин.— Настанут времена, когда мы будем экспортировать байкальскую воду, которая в условиях дефицита питьевой воды станет дороже нефти.
Простые жители Иркутской области тоже переживают.
— Это озеро для нас все,— говорит торгующая сувенирами на рынке в прибайкальском поселке Листвянка Наталья.— Если построят нефтепровод, то наш байкальский оберег бурхан в скором времени станет никому не нужен. Останемся и мы без работы, и наши мастера.
Торговцы рыбой еле сдерживают крепкие выражения в адрес властей, допускающих "такое безобразие":
— Пойдет нефть — и все останутся без омуля. А наши уникальные нерпы, что будет с ними?
Жители Листвянки не верят в действенность народных выступлений, хотя и готовы выйти на митинги: "Партизанские методы борьбы гораздо эффективнее". Что именно они подразумевают под такими действиями, выяснить не удалось.
Естественно, из экологической проблемы строительство нефтепровода быстро превратилось в проблему политическую. Реальная угроза "народной святыне" заставила объединиться почти все иркутские партии.
Довольно уважаемый человек в Иркутске, бизнесмен и глава совета фонда "Байкал — третье тысячелетие" Владимир Наумов заявил о начале создания оппозиционного движения в защиту Байкала. Последней каплей для Наумова стал отказ иркутского парламента обсуждать вопрос о строительстве трубопровода: "Насколько я понимаю, то ли команда из Москвы пришла, то ли еще что-то... Судя по самодовольству господ из 'Транснефти', проект одобрен". Справедливости ради необходимо отметить, что вопрос о Байкале и ВСТО включен в повестку дня законодательного собрания Иркутской области на 18-19 апреля.
В битву за Байкал включился и опальный экс-премьер Михаил Касьянов, на прошлой неделе в ходе поездки в Иркутск поучаствовавший в круглом столе по проблеме ВСТО. Интересно, что одновременно с этим круглым столом в обладминистрации проходило закрытое совещание с участием представителей "Транснефти".
— Решение не в пользу Байкала уже принято. Все ждут окончания референдума, чтобы его обнародовать,— заявил источник "Власти" в иркутской администрации.
Впрочем, пресс-секретарь губернатора Александра Тишанина Сергей Марфицин это опровергает. А отсутствие четкой позиции губернатора (который, кстати, тихо присутствовал на митинге 18 марта) он объясняет тем, что протестовать должны в первую очередь власти Бурятии, поскольку северная часть Байкала, вдоль которой пройдет труба, относится к территории этой республики. Впрочем, Марфицин добавляет: "Конечно, в случае чего нефтяное пятно пойдет вниз, поэтому мы тоже занимаемся этой проблемой".
Буряты, надо сказать, протестуют. 31 марта совет народного хурала Бурятии выступил против существующего плана прохождения трубы. В тот же день прошел съезд депутатов Приангарья, в итоговой резолюции которого есть такие строки: "От имени делегатов съезда обратиться к президенту РФ и председателю правительства РФ с предложением о рассмотрении экологически безопасного проекта строительства нефтепровода Восточная Сибирь--Тихий океан".
 |
ФОТО: АЛЕКСАНДР МИРИДОНОВ Продавцы байкальского омуля опасаются, что в случае аварии на нефтепроводе торговать им будет нечем |
Конечно, со вторым, околобайкальским, проектом труднее было пройти согласование экспертов. Но ничего, справились, хотя и не без имиджевых потерь.
24 января Государственная экологическая экспертиза выдала отрицательное заключение на этот проект — именно из-за угрозы Байкалу. Однако это решение не утвердил Ростехнадзор. Работа экспертной комиссии была продлена, в нее добавили еще 34 эксперта, и к началу марта все получилось: 58 — за, 26 — с особым мнением, то есть против. Чтобы забаллотировать одобрение, не хватило четырех голосов (для вынесения положительного заключения необходимы голоса двух третей членов комиссии). 3 марта глава Ростехнадзора Константин Пуликовский это заключение подписал. А 9 марта Верховный суд признал законным постановление правительства России от 31 декабря 2004 года, которым разрешалась разработка ВСТО.
Впрочем, вряд ли это все могло протекать иначе, ведь еще в начале января Владимир Путин прямо заявил, что реализация проекта начнется летом этого года: "Решения приняты, сформулированы... Мы в апреле закончим, как и обещали, все согласования в правительстве".
После этого все дальнейшие попытки противостоять ВСТО были обречены на провал. Хотя, как ни странно, общему иркутскому настроению поддался даже полномочный представитель президента РФ в Сибирском федеральном округе Анатолий Квашнин. 17 марта он направил на имя президента Владимира Путина письмо с анализом сложившейся в области ситуации. В письме говорилось о том, что сибиряки, конечно же, всемерно одобряют и поддерживают строительство нефтепровода, однако указывалось и на то, что предлагаемый "Транснефтью" проект не содержит оценки экологического ущерба и проходит по территории, малоперспективной для поисков нефти, значит, требует строительства дополнительных трубопроводов от мест нефтедобычи. Правда, позже, уже после личной встречи с президентом, Квашнин публично отказывался от факта посылки письма. Тем не менее экологам удалось его раздобыть (см. стр. 26).
Дальше все шло плану. Путин вроде бы поручил министру промышленности и энергетики Виктору Христенко разобраться в ситуации. Что Христенко и сделал на совещании в своем министерстве 21 марта. Один из участников совещания, председатель президиума Иркутского научного центра СО РАН академик Михаил Кузьмин, так рассказывал об этой встрече: "К сожалению, разговор практически не состоялся. Нас фактически не слушали. Я хочу отметить, что сам министр Христенко является председателем совета директоров компании 'Транснефть', и он, конечно, в какой-то мере не является независимым".
Конечно, иркутяне еще собираются протестовать. Они надеются на ЮНЕСКО, которое уже дважды посылало письма Владимиру Путину с предупреждением, что в случае строительства ВСТО по утвержденному маршруту внесет Байкал в список объектов всемирного природного наследия, находящихся под угрозой, а то и вовсе лишит статуса "всемирного". Они надеются на Общественную палату, совет которой 28 марта выразил обеспокоенность судьбой Байкала. Но, скорее всего, зря надеются: по свидетельствам очевидцев, трубы для нефтепровода уже вовсю завозятся в окрестности Северобайкальска. По плану первая очередь ВСТО (Тайшет-Сковородино) должна быть построена уже в 2008 году.
МАРИЯ-ЛУИЗА ТИРМАСТЭ, НАТАЛЬЯ ОЖОГИНА
Что такое ВСТО
Как разливается нефть Опасения экологов, что содержимое нефтепровода рано или поздно попадет в Байкал, имеют опытное подтверждение. Самый крупный разлив нефти в новейшей истории России произошел в августе 1994 года около города Усинска (Коми) в результате аварии на трубопроводе компании "Коминефть". По данным Минприроды, разлилось 14 тыс. т нефти, по независимым подсчетам — до 270 тыс. т. Району присвоили статус зоны экологического бедствия, который сняли только в 2004 году. Сразу после аварии МЧС оценило ущерб в $29,7 млн, но уже в 1995 году Всемирный банк и ММБР предоставили кредит для ликвидации последствий аварии на $125 млн. В 2000-2005 годах ЛУКОЙЛ, к которому в 1999 году перешла "Коминефть", потратил на экологическую реабилитацию района катастрофы 4,6 млрд руб. С 1 января 2005 года по настоящее время зафиксировано более 40 утечек нефтепродуктов. В большинстве случаев причиной становились незаконные врезки в трубопроводы. Так, 7 августа 2005 года из нефтепровода Хадыженск--Псекупская (ОАО "Транснефть") на территории Адыгеи вследствие незаконной врезки вытекло около 100 т нефти. Загрязнено 15 кв. км Чибийского оросительного канала. Ущерб составил 3 млн руб. 8 августа в Бурятии на эстакаде ООО "Бурят-Терминал" (ЮКОС) при перекачке нефтепродуктов произошел разлив около 50 т нефти, попавшей на землю, в колодцы и канализацию терминала. Предприятие своевременно не оповестило власти об инциденте. 16 августа прокуратура Бурятии возбудила уголовное дело, которое расследуется до сих пор. Ущерб составил 0,5 млн руб., хотя компания называла сумму в пять раз меньше. 27 августа в Ульяновской области на нефтепроводе Холмогоры--Клин ("Транснефть") была произведена незаконная врезка. Во время ее ликвидации на землю вылилось более 20 т нефти. С места аварии пришлось вывозить 60 т загрязненной земли. Ущерб составил от 1,5 до 2 млн руб. 16 июня 2005 года в Ставропольском крае на магистральном трубопроводе Малгобек--Тихорецк ("Транснефть") в результате врезки на почву попало 176 т нефти. По мнению специалистов, ущерб равен 3-3,5 млн руб. 23 ноября 2005 года в Кемеровской области в течение нескольких часов из трубопровода Анжеро-Судженск--Красноярск (ОАО "Транссибнефть") бил фонтан нефти. Разлилось 300 т, загрязнено 2,5 га леса. Основная причина аварии — износ трубопровода. Ущерб составил от 2 до 5 млн руб. 31 января 2006 года в Удмуртии во время ремонта нефтяного колодца на нефтепроводе Холмогоры--Клин произошла утечка нефти. По сообщению Минприроды, разлилось 3,2 тыс. т. При этом половина нефти попала на лед реки Медла. Первоначальный ущерб составил более 200 млн руб. "Возможно попадание больших масс нефти в озеро и разрушение этой экосистемы" Из письма полномочного представителя президента РФ в Сибирском федеральном округе Анатолия Квашнина президенту России Владимиру Путину. Уважаемый Владимир Владимирович! В средства массовой информации и ко мне поступает большое количество писем от руководителей субъектов федерации, экологов, ученых по поводу строительства нефтепровода Восточная Сибирь--Тихий океан. Практически все их авторы поддерживают принятое руководством страны решение о формировании на базе открытых российскими геологами гигантских и крупных месторождений нового Восточно-Сибирского нефтегазового комплекса на востоке России. Оценки показывают, что реализация этого проекта позволит поднять добычу нефти и газа в стране, повысить уровень и качество жизни населения в восточных регионах России, позволит переломить негативную демографическую ситуацию, решить важнейшие геополитические задачи в Азиатско-Тихоокеанском регионе, укрепит позиции России как ведущей энергетической державы... Вместе с тем многие специалисты высказывают серьезные опасения по поводу трассы нефтепровода, предложенной ОАО "Транснефть". Данный вариант, по которому трасса нефтепровода Восточная Сибирь--Тихий океан совмещена с трассой Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, при определенных преимуществах обладает и очень серьезными недостатками. Выделю только важнейшие из них: проект делает необходимым дополнительное строительство нефтепровода Талакан--Верхняя Чона--Усть-Кут, что увеличивает потребность в инвестициях в трубопроводный транспорт и увеличивает срок окупаемости проекта в целом; проект не учитывает интересов недропользователей, увеличивает дальность транспорта якутской и верхнечонской нефти на 800-900 км, что ведет к увеличению затрат на транспорт нефти и снижает экономическую привлекательность проектов разработки месторождений; трасса проходит по единственной в России протяженной (1000 км) зоне 10-12-балльной сейсмичности, что делает вероятными крупные аварии, катастрофические прорывы нефтепровода, утечки больших масс нефти в зоне высокой сейсмической опасности на северной оконечности Байкальской рифтовой зоны. Трасса проходит в 700-800 м от озера Байкал — объекта всемирного природного наследия, крупнейшего в мире хранилища пресной воды. В случае природных катаклизмов, несмотря на все технические решения, возможно попадание больших масс нефти в озеро и разрушение этой экосистемы; проект не содержит оценки экологического ущерба за счет весьма вероятных нарушений нефтепровода в зоне высокой сейсмичности трассы к востоку от водосборной территории озера Байкал; нефтепровод на всем протяжении проходит по территории, являющейся малоперспективной и бесперспективной для поисков нефти и требует строительства дополнительных трубопроводов от мест нефтедобычи; проект не содержит сравнительной оценки удешевления строительства нефтепровода вдоль трассы БАМ и его удорожания за счет мер по повышению надежности функционирования системы, усложнению мониторинга, вероятного экологического ущерба, опасности резкого ухудшения качества воды в озере Байкал; сообщения в печати о попытках административного давления на экологическую экспертизу проекта и уклончивые ссылки на прямые указания президента наносят серьезный ущерб авторитету президента и правительства России. Ученые СО РАН и руководители субъектов федерации, по которым должна проходить трасса, настоятельно рекомендуют рассмотреть и альтернативный вариант — Южно-Якутский... Источник: babr.ru. "Все, что можно испортить, уже испорчено"
— Решение об утверждении трассы ВСТО, проходящей в непосредственной близости от Байкала, вызвало широкий резонанс в обществе и протесты экологов. Насколько они обоснованны? — Действительно, ближайшая точка, в которой трасса подходит к Байкалу,— 800 м. Однако следует учитывать, что по закону водоохранная зона составляет 500 м от уреза воды. Экологи действуют избирательно. Почему-то они не протестуют против идущей прямо по берегу озера железной дороги, по которой перевозятся миллионы тонн нефти практически открытым способом. На ней вероятность аварии — ***десять в минус второй степени. А у нас в проекте не предусмотрен разлив ни одной капли нефти, но запроектная вероятность, которую мы учитываем, на подводных переходах составляет ***десять в минус седьмой степени. То есть железная дорога в сто тысяч раз опаснее трубы. Почему-то экологи не хотят этого видеть. Рассмотрим основное возражение экологов — сейсмику. Да, это сейсмоопасный участок. Однако почему-то экологи умалчивают о том, что период повторяемости землетрясений в девять баллов — тысяча лет, а десятибалльных — пять тысяч лет. Об 11-12 баллах и говорить не приходится. Это небольшая натяжка. — Экологи упоминали, что в вашем же ТЭО учтена возможность разлива трех тысяч тонн нефти. — Это неправда. В наших материалах таких цифр нет. Они взяли эту цифру из сравнительных таблиц, где сопоставляются возможные объемы выброса до и после внедрения "Транснефтью" специальных технических решений. Если бы мы не вводили специальных мер безопасности, речь могла бы идти о трех тысячах тонн. А с учетом наших мер (и с вероятностью ***десять в минус седьмой степени) возможен разлив только 100 кг нефти. Почему-то экологи этого не заметили. Для сравнения: на сегодняшний день только по Верхней Ангаре в Байкал суточно попадает порядка 500 кг нефтепродуктов. Почему они с этим не борются? 100 кг — это даже не естественный фон, это гораздо меньше. Далее, они пишут, что в случае разлива погибнет байкальская нерпа, а Байкал покроется нефтью вплоть до острова Ольхон. Может, для экологов это будет откровением, но я скажу, что скорость распространения нефти в воде — 0,8 от скорости течения, а в Байкале оно 10 см/сек., причем течение разнонаправленное. Только если все будут сидеть сложа руки и содействовать распространению нефти, она через полгода, может быть, дойдет до Ольхона и поставит под угрозу ареал обитания нерпы. Мы понимаем, что разлив нефти абсолютно неприемлем, но это не значит, что аргументация экологов должна быть такой необоснованной. — Какие меры принимает "Транснефть" для того, чтобы обезопасить Байкал? — Мы принимаем беспрецедентные меры безопасности. При изготовлении труб будет применяться сталь высшей категории качества с повышенным в полтора раза пределом текучести. Эта сталь пластична, не крошится, за счет этого труба ни при каких обстоятельствах не может раскрыться полностью. Поэтому страшилки экологов, касающиеся масштабов разрыва, не имеют под собой оснований. Далее, на этом участке маршрута мы используем трубы с повышенной толщиной стенок. Если толщина средней трубы 9 мм, то там на некоторых участках толщина стен будет достигать 27 мм, то есть в три раза больше. Мы не кладем трубу на поверхности. На подводных переходах мы используем наклонно-направленное бурение, проводя трубу под руслом реки либо там, где проходят пересыхающие ручьи, используем технологию "труба в трубе". Для того чтобы проводить мониторинг трубы в режиме онлайн, мы запускаем в нее снаряды, которые по мере прохождения трассы сканируют стенки, выявляя внутренние дефекты. По итогам прохождения снаряда составляется график ремонтов. На байкальском участке трубы снаряды будут запускаться в два раза чаще. В дополнение к этому мы используем технологию "умной" трубы — интегрированные датчики в теле трубы,— применяем сейсмодатчики, эколабораторию. Задвижки, блокирующие разлив нефти, будут использоваться на каждом водотоке. Если обычно интервал между ними 28 км, то на прибайкальском участке в среднем 4-5 км. А на запроектный случай (разлив 100 кг нефти) мы разворачиваем специальный флот и организуем специальный поезд для оперативной доставки ремонтных бригад. И все это делается по требованию самих экологов. Заметим, что для железной дороги никаких подобных мер не предусмотрено. — Почему вас не устраивает альтернативный маршрут нефтепровода? — Мы не строим трубу ради трубы. Люди, которые предлагают альтернативный маршрут, делают это чисто умозрительно. Если строить, как они хотят, нефтепровод никогда не будет рентабельным: тариф, который мы установим за прокачку нефти, будет убыточен для нефтяников. Он и так на грани рентабельности и станет убыточным, если продлить трубу даже на 100 км. А они предлагают продлить ее на 900. Заметим, что вариант обхода, предлагаемый экологами, проходит в непосредственной близости от Лены. Почему они так не любят эту территорию? Мы же действуем в рамках коридора железной дороги, где все, что можно испортить, уже испорчено. — То есть вы не отрицаете, что проведение трубопровода может отрицательно сказаться на экологии? — Заметим, что экологи исходят из теории нулевых рисков. Эта теория уже отвергнута в России, и промышленная безопасность развивается по теории минимальных рисков и с учетом ликвидации последствий. Если экологи принимают теорию нулевых рисков, то с берегов Байкала необходимо убрать не только трубу, но и железную дорогу, промышленные предприятия и населенные пункты. Резюмируя, скажу, что мы с экологами не боремся, мы боремся за экологию. И хорошо, что они выступают, главное, чтобы они высказывались более ответственно. Мы просим их анализировать наши технические решения, давать конструктивные рекомендации, например о повышении пределов прочности, качества стали, — это будет хорошим решением. Мы за диалог, но пока он почему-то не выстраивается. |
