 |
ФОТО: ДМИТРИЙ КОСТЮКОВ  |
Надо заметить, что в разных странах стабилизационные фонды создаются для разных целей. Например, в 1934 году в США стабфонд был создан для обеспечения золотого и серебряного денежного обращения. В 1944 году на Бреттон-Вудской конференции и вовсе было решено создать всемирный стабфонд под названием МВФ в размере $8,8 млрд — для стабилизации курсов национальных валют разных стран с помощью долларовых кредитов.
Норвежский государственный нефтяной фонд, созданный в 1996 году, с которого, как постоянно дают понять российские власти, они берут пример, является типичным пенсионным фондом. Месяц назад было объявлено, что он превысил $200 млрд, достигнув $206,2 млрд, и норвежские власти с гордостью указали, что им удалось опередить Калифорнийскую пенсионную систему для госслужащих с ее $200,9 млрд — осталось догнать только японский государственный пенсионный фонд в $516,1 млрд и голландский пенсионный фонд в $225,9 млрд. Как заявил глава норвежского ЦБ Свен Йедрем, "деньги, накопленные в нашем фонде, не являются какими-то излишками богатства. Все они будут израсходованы на пенсии тогда, когда прекратят работать представители послевоенного поколения, когда наблюдался всплеск рождаемости. Государству нужна каждая крона, накопленная в нынешние благоприятные времена, учитывая его социальные обязательства". Глава ЦБ подчеркнул, что уже накоплено $44 тыс. пенсионных денег для каждого из 4,6 млн норвежцев. Так что в данном случае фонд стабилизирует выплату пенсий гражданам.
Для сохранения и умножения норвежских пенсионных денег с самого начала было решено, что они должны вкладываться за рубежом — в акции компаний и облигации. Сейчас норвежский фонд владеет акциями 3 тыс. иностранных компаний. "Полезной ли оказалась политика вложения денег исключительно в иностранные бумаги? — говорит Кнут Хьер, исполнительный директор компании Norges Bank Investment Management, которая управляет деньгами фонда.— Норвегия — не такая уж большая часть мирового фондового рынка, чтобы это для меня имело значение... Гораздо важнее те ограничения, которые накладывает на инвестиции правительство. Например, недавно оно разрешило приобретать не 3% акций каждой отдельной компании, а 5%. Естественно, для меня это удобно".
Надо заметить, что норвежское законодательство позволяет правительству тратить деньги из нефтяного фонда на текущие нужды — но не более 4%, то есть среднего дохода на вложения в ценные бумаги. Реальная доходность оказалась более высокой (в среднем 4,5% в 1997-2005 годах), так что фонд возрастал не только из-за высоких цен на нефть, но и из-за хорошей конъюнктуры на мировых фондовых рынках. В 2005 году доходность вложений фонда и вовсе достигла 11,1% в долларовом исчислении: доход по акциям составил 22,5%, по облигациям — 3,8%. Наибольший доход дали акции международных нефтяных компаний — так что и здесь Норвегия выиграла от нефти.
Напротив, в Кувейте Фонд будущих поколений был создан в 1976 году не для того, чтобы финансировать пенсии, а для того, чтобы обеспечивать госдоходы в периоды, когда цены на нефть падают. И с этой задачей вполне справился. К 1983 году, когда цены на нефть упали, фонд, в котором имелось $80 млрд, давал по $8-10 млрд в год — как раз столько, сколько приносил экспорт нефти. И такой доходности кувейтские власти достигли удачным вложением денег в акции иностранных предприятий (в 1983 году они, например, купили 10% акций концерна Volkswagen). Так что здесь фонд стабилизировал просто доходы государства.
С состоянием бюджета стабилизационные фонды также связаны по-разному. В Норвегии идея вложения нефтяных денег в пенсионный фонд появилась в 1995 году, когда бюджет впервые за несколько лет оказался профицитным. А в Кувейте, наоборот, в 1983 году бюджет был сведен с дефицитом в $1 млрд как раз потому, что эту сумму нужно было внести в стабфонд.
В России стабфонд был задуман с более туманными целями. В 2003 году Минфин подготовил "Концепцию механизма функционирования стабилизационного фонда", и там было записано следующее: "Отсутствие четких механизмов изъятия дополнительных доходов бюджета, полученных исключительно благодаря благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, способствовали росту непроцентных расходов бюджета и ослаблению бюджетной политики. Дополнительные доходы в 2000-м и 2001 годах составили соответственно 300 млрд и 397 млрд руб. Из них на увеличение непроцентных расходов было направлено 137 млрд и 105 млрд руб.". Отсюда слишком высокие темпы роста денежного предложения, большая инфляция и слишком значительное укрепление реального курса рубля: "В случае зачисления дополнительных доходов в стабилизационный фонд темпы прироста денежного предложения и, соответственно, инфляции были бы ниже". Относительно целей стабфонда указывается: "Действие механизма стабилизационного фонда основано на изъятии сверхдоходов бюджета и, соответственно, излишней денежной ликвидности из экономики в периоды высоких цен на основные товары российского экспорта и, наоборот, использовании средств фонда в периоды неблагоприятной мировой конъюнктуры в целях компенсации недостатка средств для выполнения бюджетных обязательств и источника денежного предложения". Итак, стабилизировать в России предлагалось не пенсионные выплаты и не бюджетные доходы, а потребительские цены и бюджетные расходы.
Теперь ясно, что этих целей стабфонд не достиг. В 2003 году, до его создания, инфляция составила 12% — причем впервые властям удалось добиться хотя бы формального выполнения инфляционного плана. С тех пор инфляция фактически не снизилась: в 2004 году было 11,7%, в 2005 году — 10,9%, при этом власти каждый раз проваливали инфляционные планы (соответственно в 10% и в 8,5%). Проваливают они план и в этом году — при запланированных 8,5% за первые три месяца года уже получено 5%. ЦБ и правительство дают понять, что определенная доля вины в этом лежит на Минфине, который продолжает наращивать непроцентные расходы, хотя и всячески подчеркивает, что делает это не по своей воле. Дело дошло до того, что Минфин обвиняют в обесценении средств стабфонда — как раз из-за той высокой инфляции, которую стабфонд должен был победить.
И вот, чтобы спасти стабфонд от инфляции, власти внезапно решили его инвестировать. Как указал министр финансов Алексей Кудрин, "в правительстве есть взаимопонимание по части того, что большая часть средств стабфонда будет вкладываться в государственные облигации иностранных правительств, меньшая часть — в акции крупных зарубежных компаний. Конечно, последняя доля будет расти в абсолютной сумме". Министр также добавил, что его министерство планирует приступить к разработке поправок к Бюджетному кодексу, позволяющих вкладывать средства стабфонда в акции зарубежных компаний. А председатель Госдумы Борис Грызлов на прошлой неделе заявил: "Стабфонд будет использован на приобретение собственности за рубежом, создание лизинговых компаний, возможное кредитование".
Таким образом, Россия решила пойти по пути Кувейта и Норвегии. Неслучайно об инвестировании стабфонда Михаил Фрадков объявил 29 марта в Осло: не исключено, сказал премьер, что Россия последует примеру норвежских коллег, которые инвестируют часть своего фонда в акции определенных предприятий. Правда, цели стабфонда в России отличаются от целей кувейтских и норвежских, и эти цели не выполнены. Но у России есть одно оправдание. Стабфонд есть, и он быстро растет: к 1 апреля 2006 года в фонде имелось 1 трлн 677,4 млрд руб., а за месяц он увеличился на 114,7 млрд руб. Надо же куда-то девать эти деньги!
СЕРГЕЙ МИНАЕВ