Полвека кошмара
«Техасская резня бензопилой» впервые в российском прокате
В России впервые на больших экранах выходит «Техасская резня бензопилой» Тоуба Хупера, фильм ужасов, подошедший к своему полувековому юбилею не только как классика жанра, но и в качестве феномена мировой культуры в целом.
Фото: Vortex
Фото: Vortex
«Фильм, который вы собираетесь посмотреть, представляет собой рассказ о трагедии, которая постигла группу из пяти молодых людей, в том числе Салли Хардести и ее брата-инвалида Франклина. Это тем более ужасно, что они были совсем юными. Но даже если бы они прожили очень-очень долгую жизнь, то и тогда не увидели и даже не смогли бы представить себе столько безумия и жестокости, сколько в тот летний день. Идиллическая поездка обернулась для них кошмаром. События того дня вошли в анналы как одно из самых невероятных преступлений американской истории — Техасская резня бензопилой».
Тоуб Хупер — режиссер, сценарист, продюсер, композитор и немного оператор своего второго полного метра — хотел, чтобы вступительный текст прочел за кадром если не сам Орсон Уэллс, то хотя бы кто-то в его манере. Для этой ответственной миссии был ангажирован только-только перебравшийся в Голливуд начинающий актер Джон Ларрокетт. По словам Хупера, «вместо Уэллса все равно получился Ларрокетт», сам же Ларрокетт (впоследствии ставший суперзвездой телевидения и получивший пять «Эмми») вспоминал, что в качестве гонорара получил самокрутку с марихуаной, а фильм в результате так никогда и не посмотрел.
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Фото: Vortex
Как бы там ни было, но тень отца «Гражданина Кейна» была потревожена не случайно, а к своему пятидесятилетию «Техасская резня бензопилой» пришла в статусе такой же безусловной классики, как и шедевры Уэллса. С самого начала пристальное внимание к ней проявляли не только толоконные лбы из всевозможных цензурных комитетов (в разное время фильм попадал в черные списки от Чили до Исландии, а в Великобритании был запрещен четырежды), но в первую очередь самые влиятельные кинокритики и вообще интеллектуалы самого широкого профиля. Профессор Калифорнийского университета в Беркли Кэрол Джей Кловер, впервые давшая определение важнейшему для понимания жанра тропу «финальной девушки», опиралась в своих революционных построениях прежде всего на главную героиню «ТРБ» в исполнении Мэрилин Бёрнс (о чем можно догадаться уже по названию монографии — «Мужчины, женщины и бензопилы: гендер в современном фильме ужасов»). Параллельно Микита Броттман поверяла фильм морфологией волшебной сказки, Леонард Вулф искал — и находил — в истории Кожаного Лица переклички с античной трагедией, а Роджер Эберт включил ее в число тех редких хорроров, которые «дают зрителю больше, чем предполагает жанр», попутно снайперски отметив сходство патриарха живодерского семейства Дедули с загримированным под старика Дастином Хоффманом в «Маленьком большом человеке». И даже в видеогиде добрейшего Леонарда Малтина «ТРБ» получила столько же звездочек, сколько «Король Лев».
Свое веское слово в защиту картины сказали и те ее фанаты, чей авторитет и популярность выходили далеко за рамки академических штудий. Стивен Кинг, на заре 1980-х рассуждая о ней в своей книге о хорроре «Пляска смерти», для начала пустился в глубокомысленные рассуждения об искусстве как таковом («искусство не создается сознательно, а излучается попутно, как атомный котел излучает радиацию»), чтобы в конце концов резюмировать: «ТРБ» целиком и полностью удовлетворяет его представлениям о прекрасном, он готов «свидетельствовать на любом суде о его общественной ценности, искупающей все недостатки», и — самое главное — «по-своему, очень своеобразно, но Хупер снял фильм со вкусом и совестью». А ровно 40 лет спустя Квентин Тарантино в «Киноспекуляциях» оказался настроен еще более категорично: «Я до сих пор считаю "ТРБ" одним из самых совершенных фильмов в истории кино. Совершенных фильмов очень мало. И это нормально, потому что в искусстве кинематографа совершенство не может быть самоцелью. И все-таки когда оно достигается (зачастую случайно), это большое событие».
Как всякое по-настоящему значительное культурное явление, «один из самых совершенных фильмов» повлиял не только на кинематограф (притом что в бесконечном почтении к «ТРБ» помимо Тарантино в разное время признавались среди прочих Ридли Скотт, Николас Виндинг Рефн, Хидэо Наката и Роб Зомби), но и на все культурное пространство. Не стала исключением и литература, причем в конфигурациях довольно неожиданных. Одно дело, когда легендарный хоррор вдохновляет заплечных дел мастеров экстремального реднековского сплаттерпанка вроде Эдварда Ли и Тима Миллера или Джоуи Рамон из Ramones сочиняет в честь своего любимого фильма одноименную песню (состоящую, правда, в основном из экспрессивных междометий). И совсем другое — когда поэтический текст под названием «The Texas Chainsaw Massacre» выходит из-под пера Шермана Алекси, одного из самых известных современных литераторов из коренных американцев. В стихотворении, духом и буквой неотличимом от «Под кожей статуи Свободы» Евгения Евтушенко, Алекси делится впечатлениями о первом просмотре («Я посмотрел, и мне понравилось… <…> Одно только название способно вогнать в дрожь, потому что я американский индеец и знаю, что слова — это просто еще одна разновидность насилия…»), который пробудил в поэте думы о бойне на Сэнд-Крик, когда в 1864 году регулярными правительственными войсками был вырезан мирный индейский лагерь. «Кровь, подобно музыке, делает всех нас значительнее и более ответственными за собственные прегрешения. Потому что я американский индеец и хорошо выучил этот урок: в мгновение ока голод может обернуться безумием…»
После такого и информация о том, что в положенный срок «ТРБ» стала частью постоянной коллекции одного из главных на планете музеев современного искусства, нью-йоркского MoMA, воспринимается уже как нечто само собой разумеющееся. Но именно накануне полувекового юбилея кажется непростительной ошибкой воспринять «ТРБ» исключительно как музейный экспонат. Куда вернее, сдавшись на милость подсознания, в полной мере ощутить излучаемую с экрана «радиацию подлинного искусства», о которой писал Кинг. Почувствовать в происходящем настоящую поэзию. И наконец окончательно убедиться, что истинным прямым предком этого воистину великого и ужасного фильма, визионерского «полета пилы вокруг Техаса за секунду до пробуждения», являются вовсе не кровавые треш-гиньоли Хершела Гордона Льюиса, а по меньшей мере «Андалузский пес».
В прокате с 24 мая
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram