Красота в глазах снимающего

Вечером 25 мая Каннский международный кинофестиваль объявит победителей. О предварительных результатах каннского конкурса — Андрей Плахов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Худшим фильмом каннского конкурса можно уверенно признать бразильский «Мотель "Дестино"» режиссера Карима Айнуза. В начальных титрах содержится предупреждение о травмирующих сетчатку глаза цветосветовых эффектах — и это не напрасно. Увы, эти страдания никак не компенсирует сюжет о юном бандите, скрывающемся в секс-мотеле и вступающем в связь с его похотливой хозяйкой и в конфликт с ее авторитарным мужем. Данный сюжет многократно воспроизведен в литературе и кино, включая классический фильм Лукино Висконти «Одержимость». Айнузу решительно нечего добавить, кроме сцен примитивного «латиноамериканского» секса, которые он сам же сопоставляет с оргазмическими конвульсиями ослов.

К фильмам-аутсайдерам следует отнести «Мой Марчелло» Кристофа Оноре, но совсем по другим причинам. Это чрезвычайно изысканный оммаж Марчелло Мастроянни — главному итальянскому актеру классической эпохи. Его дочь Кьяра Мастроянни, известная французская актриса, в один прекрасный день перевоплощается в своего отца: похожая на него внешне, она усиливает сходство с помощью грима, приклеенных усиков, черного костюма, очков и шляпы — ни дать ни взять Гвидо Ансельми, знаменитый персонаж актера из фильма Федерико Феллини «Восемь с половиной». Это превращение Кьяры ее мать Катрин Денёв сначала с недоумением и недоверием воспринимает, а потом погружается в воспоминания о своем романе с Мастроянни, плодом которого стала их общая дочь. Французская звезда даже поет песню на эту тему. В фильме много остроумных и трогательных синефильских моментов, но оценить их могут в основном те, кто хорошо знаком с контекстом этой истории, для остальных она рискует показаться вычурной и надуманной.

Два конкурсных фильма были похожи на прекрасные сны. Это — «Парфенопа» Паоло Соррентино и «Большое путешествие» Мигела Гомеша. Итальянский режиссер уже во второй раз (после картины «Рука бога») воспел свой родной Неаполь, поставив теперь в центр композиции не мужчину, а женщину. Она родилась в 1950 году в море, у подножия Везувия, и ее назвали Парфенопой в честь легендарной сирены, с которой мифология связывает основание Неаполя; она становится живым символом и воплощением этого удивительного города.

Современная Парфенопа (Селеста Далла Порта) — само совершенство: не только исключительная красавица, но и большая умница, делающая академическую карьеру. Она — специалист по антропологии, науке, имеющей особенное значение для Неаполя и соседних Помпей. Она также знаток и тонкий ценитель литературы; наступает момент, когда судьба сводит ее на Капри с любимым писателем Джоном Чивером (Гэри Олдман). При этом девушка — объект восхищения и сексуального притяжения для всех окружающих мужчин, включая родного брата и похотливого епископа.

На фильм Соррентино уже посыпались упреки в «объективации» женской природы, но скорее можно говорить о фетишизации: ведь Парфенопа не просто героиня женского пола; она — античная богиня, которой ритуально служат и персонажи картины, и ее создатели. Именно по этой причине многочисленные сюжетные линии тонут в мифологической атмосфере и божественной красоте. Красота, не только притягательная, но иногда пугающая, порочная и зловещая, пронизывает историю города нескольких последних десятилетий. А Парфенопу в ее сегодняшнем состоянии воплощает Стефания Сандрелли — одна из последних актрис золотого века итальянского кино. После посвященной Риму «Великой красоты» Соррентино с не менее сильным лирическим чувством воспел Неаполь, создал ему вдохновенную оду. Даже когда Парфенопа совершает прогулку по неаполитанским трущобам или оказывается причастна к жизни каморры, камера продолжает плавно скользить по пейзажу Неаполя и окрестностей, откровенно, можно сказать бесстыдно, любуясь им.

Это «бесстыдство», очевидно, оттолкнуло многих критиков, выставивших Соррентино одну из самых низких оценок в международном рейтинге. (Столь же откровенная визуальная эксплуатация фактуры нью-йоркских секс-клубов не помешала этим же критикам поставить на первое место «Анору».)

Много красивого и в «Большом путешествии» португальца Мигела Гомеша. Но если у Соррентино красота яркая, чувственная и пронзительная, то здесь она призрачная и неуловимая, еще больше похожая на сон. Действие датировано 1918 годом, главный герой, британский дипломат, путешествует по Восточной Азии, которая с того времени сильно преобразилась, но фильм непостижимым образом существует одновременно в двух эпохах. Мы видим Шанхай, застроенный современными дизайнерскими небоскребами, но в размытом монохромном изображении он все равно выглядит ностальгическим городом колониальных времен. Это же относится и к Бангкоку, и к другим пунктам «Большого путешествия», а среди них есть и Сингапур, и Осака, и Манила, и Сайгон, и Рангун, и Чунцин. Повод для этих лихорадочных перемещений: герой бежит от преследующей его невесты, на которой не может/не хочет жениться вот уже семь лет, но истинная причина скорее экзистенциальная. Фильм притворяется тревелогом, но на самом деле исследует отношения человека с зыбкой реальностью; наглядным воплощением этой обманчивости и загадочности служит панда, выглядывающая из бамбуковых зарослей. А в звуковой ряд, тоже исполненный странностей и обманок, вписывается, уже даже не вызывая удивления, исполненная в караоке песня «My Way».

И Соррентино, и Гомеш сняли фильмы, наполненные кинематографическими достоинствами, но станут ли они призерами конкурса — открытый вопрос. Трудно предположить и то, как воспримет жюри картину Жиля Лелуша «Разбитые сердца». Смешав в одном флаконе криминальный боевик, жгучую мелодраму и даже мюзикл, режиссер растянул сюжет почти на три часа, треть из которых вполне могла бы стать резервом для сокращения. Обращаясь к истории французского мюзикла, можно напомнить, что хронометраж классических «Шербурских зонтиков», победивших в Канне ровно 60 лет назад, составляет 91 минуту.

Кто победит на этот раз? Притом что возможны всяческие неожиданности, наиболее вероятными претендентами на «Золотую пальмовую ветвь» остаются два фильма. Это искрометная «Эмилия Перес» Жака Одьяра и феминистский боди-хоррор «Вещество» Корали Фаржа.