Кавалергарду не нашлось места у стенки
Восемь лет назад в Петербурге была установлена и через три месяца снята памятная доска Маннергейму, ставшая символом исторических споров
16 июня 2016 года на Захарьевской улице в Санкт-Петербурге была установлена памятная доска в честь Карла Густава Маннергейма, которая не провисела и трех месяцев. Однако этого хватило, чтобы она стала одним из самых спорных мемориальных объектов в современной России. Защитники барельефа говорили, что военачальник был не только финским, но и русским генералом. Противники напирали, что именно он оказался соавтором блокады Ленинграда и виновен в гибели советских военнопленных. «Ъ-СПб» вспомнил, как развивались события, обнажившие в обществе противоречия по поводу взгляда на российскую историю, а, самое главное, на ее интерпретацию.
Фото: Коммерсантъ / Михаил Огнев
Фото: Коммерсантъ / Сергей Гарбовски
Фото: РВИО
Изображение генерал-лейтенанта на стене Военного инженерно-технического университета (ВИТУ), расположенного в центре города недалеко от Таврического сада и администрации Санкт-Петербурга, разместили по инициативе Российского военно-исторического общества (РВИО). В этом здании до революции были казармы кавалергардского полка, в котором в 1891–1897 годах служил господин Маннергейм. В открытии барельефа приняли участие высокопоставленные гости, включая Сергея Иванова, руководившего администрацией президента (АП) России, министра культуры Владимира Мединского и бывшего главу ЦИК Владимира Чурова.
С самого начала идея увековечить память военачальника вызывала в обществе острые дискуссии, потому церемония прошла под охраной полиции, хотя и с размахом, который подчеркивало выступление оркестра и почетный караул.
На торжественной церемонии господин Иванов заявил, что «обелять действия Маннергейма» этим мемориалом задачи никто ставил. «Как говорят, из песни слова не выкинешь. Никто не собирается обелять действия Маннергейма после 1918 года, но до 1918-го он служил России, и, если уж быть совсем откровенным, он прожил и прослужил в России дольше, чем служил и жил в Финляндии»,— сказал глава АП, напомнив, что во время Русско-японской войны Карл Густав Маннергейм был ранен, получил высокие государственные награды, а затем прошел всю Первую мировую войну и участвовал в Брусиловском прорыве. Владимир Мединский, в свою очередь, пояснил, что установка памятников героям Первой мировой, которые затем оказались по другую сторону баррикад, — «попытка преодолеть трагический раскол в обществе».
Рожденный в Финляндии в аристократической семье, Карл Густав Маннергейм окончил Гельсингфорский университет (ныне — Хельсинкский университет) и Николаевское кавалерийское училище в Санкт-Петербурге. В начале карьеры он был членом общества Императорских рысистых бегов и даже выбирал лошадей для картин Валентина Серова. В 1904 году будущий генерал встретил Новый год на приеме у императора Николая II. Военачальник посвятил более 30 лет армии Российской империи, дослужившись с корнета до генерал-лейтенанта и приняв участие в Русско-японской войне. По замыслу авторов, инициатива установки памятной доски объясняется этими заслугами. За время службы Карл Маннергейм был удостоен всех военных наград, существовавших до 1918 года. К концу жизни, после двух мировых войн, он стал одним из немногих награжденных орденами обеих сторон. На его мундире к тому времени насчитывалось 123 ордена. Революция 1917 года заставила Карла Маннергейма покинуть Россию. Оставаясь верным монархическим взглядам, он уехал в Финляндию, которой Владимир Ленин предоставил независимость. Во время Зимней войны 1939–1940 годов Карл Маннергейм занимал пост верховного главнокомандующего и возглавлял войска против Красной армии. Под его руководством финны в 1920–1930-е соорудили систему оборонительных укреплений на Карельском перешейке, которая позже стала известна как «линия Маннергейма». В 1941 году, по просьбе Адольфа Гитлера, полководец разрешил немецким войскам войти на территорию Финляндии. В начале 872-дневной блокады Ленинграда Карл Маннергейм командовал осадой города с севера.
Любопытно, что история с установкой мемориальной доски Карлу Маннергейму в Петербурге началась еще в 2003 году, когда в отеле «Маршал» на Шпалерной улице открылся музей, посвященный военному деятелю. В 2010-м в публичном поле появилась идея увековечить память финского маршала и русского генерала на Захарьевской улице. Сделать это предложил писатель и ветеран Великой Отечественной войны Даниил Гранин. Однако в год 65-летия Победы комитет по культуре Смольного решил отложить решение по этому вопросу. К 2015 году инициативу поддержал глава Минкульта Владимир Мединский, планировавший разместить барельеф на доме 31 по Галерной улице в первый день работы XIX Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ), 18 июня. Однако из-за споров, связанных с участием генерала Маннергейма в блокаде Ленинграда, уже установленная доска исчезла буквально накануне церемонии.
Вернуться к инициативе с Захарьевской улицей было решено в 2016 году. 16 июня, в день открытия ПМЭФ и объявления о появлении в Петербурге моста Ахмата Кадырова, была наконец установлена и табличка финскому маршалу.
Значительная часть горожан и активистов (преимущественно левого толка, среди которых можно выделить движение «Суть времени» политолога Сергея Кургиняна, незарегистрированную партию «Другая Россия Эдуарда Лимонова» и КПРФ) отнеслась к появлению памятного знака резко отрицательно. Так, с требованием демонтажа в суд обратились петербуржцы Павел Кузнецов и блокадница Флора Геращенко, чьи интересы представлял адвокат Илья Ремесло. Уже через несколько часов после открытия неизвестные бросили в доску склянкой с зеленкой, положив начало серии актов вандализма и протестным акциям против мемориальной доски. 19 июня мемориал был облит красной краской. Курсанты очистили барельеф, но все повторилось 2 августа. За этой акцией стояли лимоновцы (партия НБП признана в России экстремистской организацией и запрещена), которые открыто взяли на себя ответственность за произошедшее. Хотя полиция и застала нацболов (НБП признана в России экстремистской организацией и запрещена) на месте происшествия, они не были задержаны.
После этого противники увековечивания памяти финского маршала прибегли к более радикальным методам, включая обливание барельефа кислотой. 3 октября на табличке появились круглые отверстия, напоминавшие следы от пуль. Изначально возникла версия, что доску обстреляли из оружия, но при детальном осмотре выяснилось, что облик генерала был испорчен дрелью. 10 октября все те же другороссы предприняли еще более решительный шаг, атаковав барельеф топором и запечатлев свои действия на видео. В акции участвовали четверо: один наносил удары, а как остальные удерживали лестницу. 13 октября активисты пытались повесить рядом с памятным знаком доску в честь тогдашнего градоначальника Георгия Полтавченко. Правда, сделать им ничего не удалось: силовики задержали всех национал-большевиков (НБП признана в России экстремистской организацией и запрещена). Лидер петербургского отделения «Другой России» Андрей Дмитриев тогда заявил, что именно такие проявления общественного недовольства и заставили Смольный снять табличку. «Если идти обычным путем, писать бумаги и запросы, на это, я думаю, власти бы не отреагировали и доска до сих пор так бы и висела. А вот акции прямого действия, когда доску стали закидывать краской, заливать кислотой,— это уже заставило их шевелиться»,— пояснил господин Дмитриев.
При этом не прошло и трех месяцев с даты открытия, как администрация Центрального района передала в городской комитет по культуре документы о незаконности установки памятного знака. Впрочем, кто именно принял решение о демонтаже доски Маннергейму, до конца не понятно.
Мемориал был установлен незаконно, поэтому власти просто вынуждены были снять его, сообщил «Коммерсантъ FM» бывший депутат городского Заксобрания Максим Резник (признан Минюстом РФ иноагентом), тогда глава комиссии по образованию, культуре и науке и член Совета по мемориальным доскам при правительстве Петербурга. «Это должно было быть обсуждено на Совете по мемориальным доскам, который существует при комитете по культуре, куда входят представители общественности, представители Законодательного собрания, это так должно было быть. А господин Мединский решил, что он может действовать как слон в посудной лавке. Собственно, так он и действовал»,— высказал мнение экс-парламентарий.
Кроме роли в блокаде Ленинграда, когда финские войска под командованием Карла Маннергейма выступали в качестве соучастников, противники установки доски также указывали на ответственность маршала за обращение с советскими военнопленными, условия содержания которых в финских лагерях, по мнению критиков, заслуживают категорического осуждения, а не увековечивания. На это господин Мединский отвечал, что Иосиф Сталин «лично защитил Маннергейма, обеспечил его избрание и сохранение за ним поста президента Финляндии и умел к поверженному, но достойному противнику относиться с уважением». Впрочем после снятия барельефа бывший глава Минкультуры в своей статье в «Российской газете» заметил, что «исчезновение одной мемориальной доски в память о русском генерале ничего не изменит». «Лично я уверен в одном. Мемориальный дословно — "памятный". Памятник — это от слова "память". А не от слов "хороший" или "плохой", "правильный" или "неправильный"... Историю нужно помнить и знать. И делать выводы. На грабли по десятому разу не наступать»,— подчеркнул он.
Уже после демонтажа мемориала Сергей Иванов признал, что «надо было заранее объяснить людям элементарные вещи, связанные со знанием истории». Он высказал мнение, что против памятного знака протестовала «очень узкая, маргинальная часть населения», и подчеркнул, что «главная фальсификация в том, что доску установили финскому маршалу Маннергейму», а не русскому офицеру. Схожее мнение, но в более нейтральном ключе высказал депутат Госдумы Виталий Милонов: «Мы, как россияне, обязаны знать свою собственную страну гораздо лучше, чем это есть на самом деле сейчас». (Цитата по РИА «Новости»).
13 октября 2016 года мемориальная доска в честь Карла Маннергейма была снята со здания ВИТУ на Захарьевской улице. Около 22:30 двое рабочих под наблюдением людей в форме взобрались на леса до второго этажа, зацепили табличку крюком, отделив ее от стены, и погрузили на кран, который увез ее с места. Занимавший в те годы должность исполнительного директора РВИО Владислав Кононов в беседе с ТАСС назвал реакцию общественников на установку знака «очень тревожным симптомом». Господин Кононов пояснил, что Карл Маннергейм, несмотря на роль, которую он сыграл, будучи главнокомандующим Финляндии (страна была союзником нацистской Германии до лета 1944 года, но в сентябре Карл Маннергейм, став президентом, заключил мир с СССР), юридически не был признан преступником. «Он не является лицом, обвиненным судом в каких бы то ни было противоправных деяниях,— мы не должны это забывать. А когда начинают высверливать дырки в доске — это свидетельство того, что не все хорошо у них в голове»,— сказал он. Позднее Владислав Кононов признал, что «общество пока не готово» к установке доски русско-финскому военному деятелю.
Бывший прокурор Крыма и нынешний советник генпрокурора РФ Наталья Поклонская, известная своими монархическими пристрастиями, скорее, примкнула к стану противников барельефа. Госпожа Поклонская заявила в прессе, что таблички Маннергейму в Петербурге быть не должно и назвала ее «доской раздора».
Сейчас мемориальная доска в честь Маннергейма размещена на открытой экспозиции во дворе музея «Ратная палата» в Царском Селе. По информации Российского военно-исторического общества, передача памятника обусловлена особенностями музея. Известно, что Николай II задумывал создать в этом месте галерею георгиевских кавалеров. Карл Маннергейм в сентябре 1914 года был удостоен высшей военной награды Российской империи за то, что в бою смог повести свои войска в атаку, предотвратив окружение русской части.