Инициатива не предсказуема

В этом месяце у меня было два примечательных разговора с двумя разными HRD — о молодых сотрудниках и о том, как они ведут себя на рабочем месте. Одна из моих собеседниц управляет персоналом в крупнейшей промышленной компании, другая — коллективом, состоящим преимущественно из IT-специалистов. В штатном расписании, которое лежит перед одной,— более 60 тыс. человек, в штатном расписании другой — 5 тыс. человек. Но, несмотря на различия в сферах деятельности и размерах компании, обе мои собеседницы дали практически одинаковую оценку молодым соискателям, которые приходят к ним на работу.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Они не обладают инициативой, практически не ищут возможности проявить себя, не готовы перерабатывать. «Они буквально говорят: создай мне условия для работы, предложи интересные задачи, а я, так и быть, выберу себе из них ту, которая лучше подходит моим приоритетам в саморазвитии»,— рассказывала одна. «Они смотрят на меня — крупного руководителя, и в их глазах нет даже блеска зависти к моему положению. Они категорически не хотят руководить, брать на себя ответственность за других, даже если эта ответственность идет вкупе с повышением зарплаты и новыми профессиональными возможностями»,— удивлялась другая.

То, что поколение зумеров, мягко говоря, отличается от родителей своим отношением к работе, само по себе не новость. Сложности при работе с сотрудниками в возрасте младше 25 лет сейчас испытывают многие компании по всему миру. Только на этой неделе британская компания Meeting Canary выпустила отчет, в котором говорится о том, как зумеры относятся к опозданиям: половина из них считает, что в большинстве случаев прийти на деловую встречу на десять минут позже равносильно появится на ней вовремя. Очевидно, такие представления о деловом этике сильно отличаются от представлений более старших поколений: среди сотрудников поколения Х толерантно к опозданиям относятся уже только 26%, а среди бэби-бумеров — только 20%.

Однако мне, и когда я слушала моих собеседниц, и когда я смотрела на цифры опроса, пришла в голову одна простая мысль: хорошо, вот мы знаем, что у людей определенного возраста изначально снижена мотивация чего-то достигать на профессиональном поприще. Возможно, она будет ниже у каждого последующего поколения, которое идет за зумерами. В то же время наше правительство, образовательные институты и работодатели чем дальше, тем больше втягиваются в дискуссию о том, в какие отрасли экономики нужно направить работать текущих детей и подростков. Все вместе они обсуждают, как изменить контрольные цифры приема в пользу специальностей, которые непопулярны у абитуриентов, но нужны компаниям, думают над тем, как развернуть масштабную пропаганду рабочих профессий в школах, заявляют о необходимости вести работу даже с детьми в детских садах. Их стремление сбалансировать рынок труда внешними мерами понятно — действительно, сейчас в РФ есть рекордное число незакрытых вакансий (подробнее см. “Ъ” от 18 апреля).

Однако нет ли здесь противоречия? Если мы уже сейчас видим, что современные молодые люди теряют способность быть инициативными и принимать решения, то стоит ли отнимать у них еще и возможность принять решение о том, кем они хотят работать? Ведь может оказаться так, что в результате те отрасли, которые выиграют конкуренцию за будущих соискателей, получат совсем не то, на что они рассчитывают: не инициативных, самостоятельных работников, а специалистов, которые в лучшем случае могут исключительно выполнять чужие поручения, а в худшем — даже из них будут выбирать только те, которые их устраивают. И тогда не легче ли будет заменить их роботами?

Редактор приложения «Карьера & Кадры» Анастасия Мануйлова